Маша невольно улыбнулась, увидев случайного знакомого, и почувствовала, как вспотели ее ладони. Но что ей делать? Подойти к нему? Зачем? Вчера они расстались не на самой положительной ноте. Маша никак не могла придумать, как начать разговор, хотя ноги уже сами шли к старой скамейке. Оставалось сделать буквально пару шагов и сказать «привет», но Кирилл опередил ее.

— Кто здесь? — напряженно спросил он.

Маша вздрогнула от его голоса. Неужели, у него настолько развит слух?

— Я… в смысле, Маша! — Ей не хотелось напугать его, поэтому она поспешила отозваться, не медля ни секунды.

— Маша? — повторил он, и показалось, что голос его дрогнул. — А я ждал тебя…

Уже не было тех резких ноток в интонации, раздражения и злости, вместо этого Маша услышала приятный мужской голос, звуки которого достигали самых потаенных уголков ее души. Это странное ощущение она испытала впервые, и пока не знала, радоваться или бояться его.

— Ждал? Меня? — Она не двигалась с места.

— Да! Знаешь, вчера я был очень груб с тобой. Присядешь? — Кирилл указал рукой на место рядом с собой.

Маша повиновалась просьбе и, сев на край скамейки, украдкой взглянула на его лицо. Тонкие губы были плотно сжаты, словно боялись выпустить наружу лишнее слово, а чуть выступающий подбородок выдавал сильного и волевого человека. Маша со школы увлекалась психологией, поэтому могла по лицу очень многое узнать о человеке, но Кирилл все равно оставался для нее тайной за семью печатями. Единственное, что она могла сказать наверняка — он очень красив. Кирилл обладал правильными чертами лица, которые в народе называют «точеными»: тонкие линии скул, ровные надбровные дуги и прямой аккуратный нос создавали по-мужски красивый образ. Вдобавок у него были густые темные волосы, чуть прикрывающие уши, которые при определенном падении солнечных лучей становились еще более насыщенного цвета. Для завершения образа не хватало одного — цвета и формы глаз.

Кирилл оставался неподвижен, словно дал Маше время присмотреться к себе, но она все же отвела взгляд от его лица и заметила, что к спинке скамейки прислонена трость. Она находилась неподалеку от правой руки парня, видимо, чтобы он мог с легкостью воспользоваться ею, если понадобится.

Воцарилось молчание. Маша не знала, что ей делать, о чем говорить с Кириллом, и как вообще себя вести. Она ждала, что он сейчас начнет разговор, и все само образуется, но ничего этого не происходило. Минуты проходили томительно долго, и тишина, повисшая между ними, все больше усугубляла ситуацию.

Первой не выдержала Маша. Она и сама не знала, зачем пришла сюда, а молчание Кирилла только подтвердило догадку, что она навязывает ему свое общество. Поэтому, взяв сумку, лежащую на коленях, она сказала:

— Ладно, я пойду, а то еще курсовик делать…

Но только она попыталась встать, как вдруг почувствовала на своем запястье его холодные пальцы, и этот жест сказал гораздо больше слов.

— Стой! — На секунду Кирилл ослабил хватку, будто давая понять, что Маша может уйти, если хочет. Но она не хотела, поэтому села обратно и плавно вложила свои пальчики в его ладонь, чтобы показать — она рядом, ей можно доверять.

— Ты сильно торопишься? — Прозвучал его голос.

— Не очень, а что?

— Покажи мне парк, — Вдруг попросил он.

— Парк? Там же ничего интересного, — Маша ходила туда практически каждые выходные, поэтому знала место отдыха практически наизусть.

— Я просто давно там не был, а мама не хочет со мной идти. Может, ты мне его покажешь?

Маша задумалась и снова перевела взгляд на нового знакомого. Она видит этого странного парня только второй раз в жизни, ей еще делать курсовик и кучу практик. Но об учебе она сейчас думала в последнюю очередь. Почему бы и не прогуляться с ним? В конце концов, он обычный молодой человек. Ну почти обычный, и они даже немного знакомы.

Но пока Маша сопоставляла разум и чувства, Кирилл по-своему понял ее молчание. Он резко отдернул свою руку от ее и раздраженно сказал:

— Ладно, если не хочешь, то не надо. Обойдусь и без тебя!

— Погоди! Прости, я задумалась! — попыталась оправдаться Маша. — Конечно, я могу с тобой сходить в парк! Все равно в такую хорошую погоду мне неохота ничего учить. Идем!

Она подскочила со скамейки, но парень остался сидеть неподвижно.

— Ты опять жалеешь меня, да? — спросил он ледяным тоном.

— Что? Причем тут это? — Маша пыталась придать своему голосу беззаботные нотки. — Ты сам вообще-то предложил сходить в парк! Так что идем!

Несколько секунд Кирилл колебался, но потом резко встал и уверенным движением схватил трость. Машино сердце снова сжалось, когда она увидела в его руках этот предмет. Конечно, Кирилл был прав, когда говорил, что она жалеет его. Сама Маша не считала это чувство постыдным и ненужным, совсем наоборот, только она всегда разделяла для себя жалость и сострадание. Пожалеть можно героя книги или собачку на улице, а вот сострадание — гораздо более глубокое чувство. Ему не нужны красивые гладкие фразы, оно молча проникает сразу в сердце и живет там, не требуя дорогих апартаментов. Не каждый способен его испытать, для этого необходимо доброе и чистое сердце, потому что по дороге к нему всегда горит зеленый свет.

Они пошли по небольшому переулку между старых домов. Маша вела Кирилла самой короткой дорогой к парку, которую только знала, она специально шла медленно, чтобы ее спутнику было удобнее, но Кирилл шагал так уверенно, как будто знал эту дорогу.

— Осторожно! — воскликнула Маша, когда он чуть не запнулся о выступивший кусок старого асфальта.

— Не кричи так громко, — сухо сказал он. — Я же не упал!

— Прости… — смутилась Маша.

Она чувствовала себя неуютно рядом с новым знакомым и уже жалела, что согласилась пойти в парк. Вот зачем ей это надо? Наташка узнает, будет долго издеваться.

— Просто у слепых очень обострен слух, — Вдруг смягчился Кирилл. — Твое восклицание стало для меня как вой сирены.

— Правда? Нет, я слышала, конечно, что у вас очень хороший слух… — робко начала Маша, но Кирилл ее перебил:

— А нам долго еще идти?

— Нет, мы уже почти дошли! Сейчас дорогу перейдем, и считай, что уже в парке, — оживилась она. — Правда, тут пешеходного нигде нет, поэтому я всегда дорогу просто так перехожу! Ты не имеешь ничего против нарушения правил дорожного движения?

Только когда слова слетели с уст, она поняла, что сморозила глупость. Маша уже подсознательно ждала несколько грубых фраз в свой адрес, но в ответ Кирилл спокойно сказал:

— А, может, дойдем до светофора? Мы ведь гуляем.

— Хорошо, — согласилась она. — Тем более, сегодня отличная погода!

В этот раз страж дорожного порядка был более благосклонен к молодым людям, и, как только они подошли к краю дороги, загорелся зеленый. Маша осторожно коснулась рукава куртки Кирилла, чтобы таким образом дать понять ему, что можно переходить.

Пройдя через большие кованые ворота грязно-зеленого цвета, они оказались в парке, и Маше показалось, что Кирилл взволнован. Она молча наблюдала за тем, как он нащупывает своей тростью асфальт под ногами и прислушивается к посторонним звукам.

— Здесь есть колесо обозрения? — поинтересовался он.

— Ну да, есть, только я высоты боюсь! — По привычке сказала Маша в ответ на подобный вопрос.

— Боишься? Почему?

— Ну не знаю! Боюсь и все. С детства. Даже со второго этажа вниз страшно смотреть иногда! — призналась Маша. Ей хотелось своей фразой вызвать улыбку на лице спутника, потому что уже знала, как мужчинам важно чувствовать себя сильнее по сравнению с женщинами, но Кирилл снова ответил грубостью.

— Радуйся, что можешь вообще смотреть куда-то, — резко сказал он.

— Извини… — виновато протянула Маша, мысленно ругая себя за неосторожно вылетевшие слова.

Кирилл пошел чуть впереди, а она — за ним, словно тень. Его шаги были уверенными, он ни разу не запнулся, и как будто забыл, что девушка еще рядом. Обойдя часть парка, он случайно нащупал лавочку и сел на нее, а Маша в нерешительности остановилась рядом.