Я слезла с Говнюка. Тот выдохнул и обмяк. ФМ казалась испуганной, Недд показал мне большой палец. Артуро качал головой. Киммалин прижала руку ко рту, а Рвота… что с Рвотой, я понять не могла. Скрестив руки, она задумчиво изучала меня.

Йорген кое-как поднялся на ноги, держась за живот.

— Она ударила старшего по званию. Напала на товарища по звену!

— Согласен, она немного переборщила, — сказал Недд. — Но, Йорген, ты сам напросился, не находишь? Обошлось без серьезных повреждений. Давай просто об этом забудем?

Йорген посмотрел на меня, и его лицо закаменело.

Нет. Он не забудет. На этот раз я сильно влипла. Я встретилась с ним взглядом, а потом наконец подняла рюкзак и покинула класс.

Много лет я так не срывалась.

Несмотря на всю мою агрессивную болтовню, в детстве я не слишком часто ввязывалась в драки. Я изображала из себя воина, но в действительности другие дети обычно оставляли меня в покое, услышав, как я выражаюсь. И если уж совсем начистоту, они не решались связываться со мной не из-за страха, а больше из-за моей взбалмошной самоуверенности.

Это работало, держало их на расстоянии, а я не попадала в ситуации, где могла потерять над собой контроль. Со мной такое случалось, я все же не какой-нибудь смелый герой из сказок — скорее загнанная в угол, остервенелая крыса. Помню, я поймала Финна Эльстина, когда тот стащил обед Рига. Финн заработал синяк под глазом и сломанную руку. Пришлось провести год на подростковом условном сроке, и меня выперли из дзюдо за неуместное применение насилия.

Тогда я еще не достигла возраста правовой ответственности, и мои действия не могли поставить под угрозу зачисление в летную школу. С нападением на Говнюка все иначе. Теперь я взрослая, могла бы и поумнеть.

Я присела на скамейку в саду за стеной базы. Как поступит Йорген? Если пойдет к адмиралу, меня выгонят, конец. И я это заслужила.

Я и правда никакой не воин из сказок Бабули. Вовсе нет. Я еле справилась, когда в битве погибли друзья, а теперь сорвалась после пары жалких оскорблений. Почему нельзя держать себя в руках? Почему я рассвирепела после тех слов Йоргена? Меня заставляли выслушивать подобное всю жизнь.

Небо потемнело — ближайший световой люк переместился дальше от базы, — а я сидела в саду и ждала, пока за мной придут полицейские. Единственным звуком было… слабое жужжание? Из рюкзака?

Нахмурившись, я покопалась внутри и вытащила рацию. Поднесла ее к губам и нажала кнопку приема.

— Привет, Спенса, — сказал М-Бот. — Вы живы?

— Наверное.

— О, как кот!

— Что?..

— Если честно, я не уверен. Но по логике, если вы со мной разговариваете, значит, вероятность схлопнулась в нашу пользу. Ура!

Я откинулась на скамейку и неохотно сунула в рот кусок вяленого мяса. Если за мной должны прийти, то придут. Можно и поесть. Я не чувствовала голода, но так было все последние дни. Перебор с крысиным мясом.

— Вы собираетесь объяснить мне, с кем сражались? — спросил М-Бот.

— Мы об этом говорили. С креллами.

— Ну, разговор был вокруг да около. Никто мне ничего толком не объяснил. Я будто должен сам знать.

Я заставила себя проглотить кусок и запила его водой. Вздохнув, сказала по рации:

— Креллы — инопланетяне.

— Формально вы тоже инопланетяне, — заметил М-Бот. — Мы ведь не на вашей родной планете. Правильно?

— Так или иначе, они стремятся нас уничтожить. Это существа с необычной броней и ужасным оружием. Старожилы говорят, что они уничтожили нашу звездную империю и почти истребили нас. Может быть, мы все, что осталось от человечества, и креллы полны решимости покончить с нами. Они посылают звенья истребителей, часто с бомбами, которые называются могильщицами. Взрывная волна проникает глубоко в пещеры и уничтожает там все живое.

— Почему вас не бомбардируют с орбиты? — спросил М-Бот.

— Что?

— Не то чтобы я в этом разбирался, — добавил он. — Я ведь не боевая машина, разумеется.

— У тебя четыре пушки.

— Наверное, их прикрутили, пока я отвлекся.

Я вздохнула.

— Если ты спрашиваешь, почему на нас не сбрасывают могильщицы с орбиты, то это потому, что планета окружена древней системой обороны. Стандартная стратегия креллов заключается в том, чтобы миновать ее, а потом накинуться скопом на наши истребители или попытаться незаметно подобраться на малой высоте. Если они уничтожат наши зенитки или проведут мимо них бомбардировщик, то смогут лишить нас возможности строить новые истребители. Тогда нам конец. АОН — единственная сила, которая препятствует истреблению человечества.

Я сгорбилась на скамейке.

«А значит, — добавила мысленно, — пора перестать выяснять отношения по пустякам и сосредоточиться на полетах».

Что там говорил отец?

«Их головы из камня, их сердца принадлежат камню. Устреми взор ввысь».

— M-Бот, ты что-нибудь помнишь о человеческой цивилизации? О том, что было до креллов?

— Что касается подобных вопросов, мои банки памяти почти полностью повреждены.

Я разочарованно вздохнула и запихнула еду обратно в рюкзак, собравшись домой. Но не пошла. Не могла, пока к моей голове словно приставили пистолет. Не буду я прятаться в пещере, дожидаясь, пока меня вызовут отчитываться за нарушение дисциплины.

Придется посмотреть судьбе в лицо и принять наказание.

Закинув рюкзак на плечо, я вернулась к входу на базу и миновала пропускной пункт. Пошла длинной дорогой вокруг летной школы, мимо столовой и стартовой площадки, чтобы последний раз взглянуть на мой «Поко».

Я шагала мимо молчаливого строя кораблей, за которыми добросовестно присматривали техники. Слева, в окне столовой заметила свое звено — они сидели вместе за ужином и смеялись. Йоргена не было, но обычно он не ест с простыми смертными. Наверное, отправился прямиком к адмиралу, чтобы пожаловаться на мое поведение.

Полицейские уже давно не сопровождали меня по вечерам за пределы базы. Мы все знали правила, и АОН устраивало, что я подчиняюсь. Поэтому никто не остановил меня, когда я вернулась в здание школы, прошла мимо нашего класса — пусто — и остановилась у кабинета Кобба. Там тоже было пусто.

Больше я нигде здесь не бывала. Вздохнув поглубже, я поймала проходящего мимо адъютанта и спросила, где в столь поздний час можно найти адмирала.

— Железнобокую? — спросила она, смерив меня взглядом. — Обычно у нее нет времени для курсантов. Кто твой инструктор?

— Кобб.

Выражение ее лица смягчилось.

— А, Кобб. Точно, он же взял группу в этом семестре. Такого не случалось несколько лет. Хочешь на него пожаловаться?

— Типа того.

— Корпус C. — Она дернула подбородком в нужном направлении. — Личный штаб адмирала в вестибюле кабинета D. Тебя могут перевести в другое звено. Если честно, странно, что это не происходит чаще. Я знаю, он Первый гражданин и все такое, но… в общем, удачи.

Я покинула здание. Решимость нарастала с каждым шагом, и я пошла быстрее. Объясню, что натворила, и потребую наказания. Я сама контролирую свою судьбу, даже если суждено, чтобы меня исключили.

Корпус C — устрашающее кирпичное строение — разместился в дальнем конце базы. Его выстроили как бункер, с узкими прорезями вместо окон — как раз в таком месте ожидаешь найти Железнобокую. Каким образом мне добраться до нее через штабных? Не хотелось, чтобы меня выгнал из школы какой-нибудь мелкий чиновник.

Я заглянула снаружи в пару окон и почти сразу наткнулась на адмирала. Ее кабинет оказался поразительно маленьким — уголок, забитый книгами и памятными вещицами. Я увидела, как она глянула на старомодные настенные часы, закрыла блокнот и встала.

«Перехвачу ее на выходе», — решила я.

Я переместилась к передней части здания, приготовив речь. Никаких оправданий. Только сухое изложение фактов.

Пока я ждала, из рюкзака снова послышалось жужжание. Значит, все? Меня вызывают, чтобы отчитать за нарушение дисциплины? Я вытащила рацию и нажала кнопку.