— Спаси…

— Можешь отблагодарить меня тем, что заткнешься, пока я говорю, — перебил Кобб. — Светокопье, будто энергетическое лассо, связывает вас с тем объектом, в который его метнули. С его помощью можно уцепиться за вражеский корабль или применить на местности.

— На местности? — переспросил Артуро. — Вы имеете в виду, приклеить себя к земле?

— Едва ли.

Небо над нами словно взорвалось, и я, вскинув голову, ахнула. Всюду, куда ни глянь, шел дождь из горящих обломков. Раскаленный металл и прочий хлам при входе в атмосферу превращался в падающие звезды.

Быстро развернув корабль, я тронула рычаг и вернулась в строй. Через пару минут космический мусор падал вокруг нас. Некоторые обломки сияли ярче других. Все они опускались с разной скоростью, и я поняла, что в некоторых были подъемные камни, которые светились изнутри голубым и замедляли падение.

Несколько обломков врезались в креллские истребители, смолов их в порошок.

— Обычно креллы нападают во время дождя из космического мусора, — сказал Кобб. — У них нет светокопий, и, пусть они очень подвижные, хороший пилот АОН может превзойти их в небе. Вы будете часто сталкиваться с ними посреди падающих обломков. В таких случаях светокопья — ваши лучшие помощники, поэтому следующий месяц мы тренируемся с ними. Из деструктора может палить любой идиот, если у него есть палец, но летать в дожде из мусора, используя его себе на пользу, способен только хороший пилот. Я видел, как с помощью светокопий пилоты сталкивали креллов друг с другом, приклеивали их к обломкам и даже выдергивали напарника из опасной ситуации. Можно прицепиться к большому куску мусора и неожиданно развернуться. Можно метать обломки во врага, мгновенно устраняя щит и разбивая корабль вдребезги. Чем опаснее на поле боя, тем больше преимуществ у хорошего пилота. И когда я с вами закончу, вы станете хорошими пилотами.

Мы наблюдали за падающим мусором, отблески огня отражались в стекле моего фонаря.

— То есть… — проговорила я, — вы хотите сказать, что к концу обучения мы должны уметь сталкивать врагов с пылающими космическими глыбами при помощи сделанного из энергии крюка?

— Да.

— Это… — прошептала я, — самое прекрасное, что я слышала в жизни.

Темноту пещеры разгоняло лишь красновато-оранжевое сияние светолинии. Я перевязала пучок проводов и обмотала его изолентой. «Ну вот». Отступив на шаг, я утерла пот со лба.

За пару последних недель удалось раздобыть работающую силовую матрицу от старого водонагревателя. У меня был знакомый на заводе по утилизации, и в обмен на крысиное мясо он согласился отвернуться, пока я копалась в старье.

Еще я забрала кое-какие припасы из тайника. Смастерила новый гарпун, обустроила кухню с настоящей плиткой и сушилкой и запаслась специями. Прихватила из дома Кровопускателя, моего плюшевого мишку, — из него вышла замечательная подушка. Было здорово повидаться с мамой и Бабулей, но, разумеется, я им не призналась, что живу в пещере.

— Ну? — спросила я Погибель-Разрушительницу. — Как думаешь, заработает?

Маленький желто-синий слизень, сидящий на камне неподалеку, оживился.

— Заработает? — просвистела она.

Погибель имитировала звуки, но каждый раз мне слышались отголоски флейты. Я была вполне уверена, что она просто мне подражает. И, если честно, еще непонятно, действительно ли это «она» — слизни вроде двуполые или что-то типа того?

— Заработает! — повторила Погибель, и я невольно восприняла это как хороший знак.

Я щелкнула выключателем на силовой матрице, надеясь, что не напортачила с проводами. Диагностическая панель на боку древнего корабля мигнула, и из кабины донесся странный звук. Я поспешила взобраться на ящик, который использовала вместо лестницы.

Звук шел от контрольного щитка — низкий гул, словно от какого-то оборудования. Вибрирует металл? Через миг тон сменился.

— Что это? — спросила я Погибель, посмотрев направо и обнаружив ее там, где и предполагала. При желании она могла перемещаться очень быстро, но, похоже, старалась не делать этого у меня на глазах.

Погибель склонила голову в одну сторону, потом в другую. Встряхнула шипами на спинке и изобразила тот же звук.

— Видишь, какая тусклая подсветка? — Я постучала по приборной доске. — Этой силовой матрицы тоже не хватает. Мне нужна матрица от корабля или здания, а не от водонагревателя.

Я выключила матрицу и взглянула на часы на светолинии.

— Присмотри тут за всем, пока меня не будет.

— Не будет! — сказала Погибель.

— Необязательно так этому радоваться.

Я быстро переоделась в комбинезон и, прежде чем уйти, еще раз смерила взглядом корабль. «Мне ни за что его не починить», — подумала я. Так зачем пытаться?

Вздохнув, я прикрепила конец светолинии к камню и подбросила его. Он ударился о скалу у входа в пещеру. Ухватившись за светолинию, я подтянулась к расщелине, вылезла на поверхность и отправилась на занятия.

Часа через полтора я поправила натиравший голову шлем, взялась за рычаги управления и пронеслась мимо огромного парящего обломка. В реальности он бы падал, объятый пламенем, но в голограмме Кобб заставил космический хлам замереть в воздухе, чтобы мы попрактиковались.

У меня стало неплохо получаться петлять между обломками, хотя непонятно, что будет, когда они, знаете ли, помчатся с небес со всей своей ужасающей разрушительной мощью. Но эй, не всё сразу.

Я выпустила светокопье. Сияющая красновато-оранжевая линия чистой энергии вырвалась из турели на днище корабля и прилипла к огромному куску космического мусора.

— Ха! Гляньте-ка, попала!

После того как я пролетела мимо обломка, светокопье натянулось, и меня по инерции развернуло. Корабль крутанулся вокруг оси так, что сработали гравиконы, и врезался в соседний обломок.

Когда я была помладше, мы играли с мячом, подвешенным на веревке к высокому столбу. Если толкнуть мяч, он закрутится вокруг столба. Принцип действия светокопья был схожим, но в этой игре столбом служили обломки, а мячом — я.

Когда голограмма после моей «смерти» потемнела, в шлемофоне послышался вздох Кобба.

— На этот раз я хотя бы попала, — отметила я.

— Поздравляю с моральной победой. Посмертно, — отозвался он. — Несомненно, мать будет гордиться, когда ей пришлют кусок оплавленного шлака — все, что останется от твоего значка.

Фыркнув, я высунулась из кабины, чтобы взглянуть на Кобба. Он расхаживал по центру класса с рацией в руке, через которую общался с нами, хотя все мы были рядом.

Десять учебных кабин стояли кругом, на полу в центре располагался отдельный проектор, который воспроизводил крошечную картину того, что происходило с нами. Вокруг Кобба жужжали восемь маленьких голографических кораблей, а он наблюдал за ними, будто исполинский бог.

Бим врезался в обломок около головы Кобба, и из-за дождя искр казалось, что нашему инструктору вдруг пришла в голову отличная мысль. Наверняка насчет того, что большинство из нас никчемные.

— Бим, увеличь охват дистанционных датчиков! — крикнул Кобб. — Ты должен был увидеть тот обломок!

Бим встал и, стянув шлем, пробежался рукой по синим волосам. Вид у него был расстроенный.

Я уселась обратно в кабину, как раз когда мой корабль появился на краю поля боя. Заря тоже была тут — висела в воздухе, наблюдая, как остальные носятся между кусками металла. Похоже на бабулины описания пояса астероидов, хотя, конечно, мы находились в атмосфере, а не в космосе. Обычно мы сражались с креллами на высоте от десяти до сорока тысяч футов.

Рядом возник корабль Бима, но его самого внутри не было.

— Заря! — крикнул Кобб. — Не бойся, давай сюда! Я хочу, чтобы ты поболталась на этих скадных световых веревках, пока не заработаешь ожоги!

Заря робко двинулась в сторону парящих обломков.

Я снова поправила шлем — сегодня он мне постоянно мешает. Может, стоит сделать перерыв? Я выключила голограмму, встала, чтобы потянуться, и понаблюдала за Коббом. Тот следил за тем, как заходит на цель Говнюк с Неддом в роли напарника. Я положила шлем на кресло и подошла к Заре.