— Что ты думаешь над тем, чтобы пожениться в Лос-Анджелесе? — спрашивает Майкл, и я удивлена его вопросом.

— А как же наши друзья? — хмурюсь я. — Я бы хотела, чтобы они присутствовали.

— После мы можем это сделать при свидетелях. А в ЛА это было бы только нашим.

Некоторые любовные истории не являются эпическими или фатальными. Но это не значит, что у них меньше любви, чем у наших. Наверное, у историй без драмы совсем нет осадка. И я надеюсь, что мы будем счастливы, даже когда решим жить долго и счастливо.

Я делаю звук громче, и песня Lost on You заполняет пространство. Я могу вот так часами смотреть лишь на него. Кажется, у каждого в мире есть такой человек, предназначенный вам судьбой. Родственная душа, которой будут присущи ваши качества. Или она определенно будет их любить и уважать. Вы будете испытывать душевный комфорт рядом. Это самое главное. И конечно, будут трудности и споры. Будут недоразумения и иногда даже разочарования. Но вы пройдете все это, если действительно вам суждено. И если вдруг именно вы еще не встретили того человека, значит, у вас все впереди.

— Остановись, — сказала я Майклу. — Я хочу несколько фотографий в этом месте.

— Ладно, — нахмурился он. — Но тут же ничего нет.

— Есть. Смотри, как светит солнце.

Он остановился у обочины, и мы оба вышли из машины. На улице и правда была потрясающая погода, и мне хотелось запомнить этот день. Он был прекрасен, хоть и ничего не случилось, кроме самого его наступления.

— Ты сумасшедшая, — засмеялся Майкл, выйдя из машины и подойдя ко мне. — Никаких правил. Только настроение?

Я прижала его к себе и впилась поцелуем в губы. Трасса была пуста, и у нас в машине спал ребенок. Мы остановились на обочине, немного сместившись с главной дороги. Майкл сжал мое бедро, а другой рукой — грудь.

— Это так приятно, — прошептала я, сжимая его волосы.

Он смотрел мне в глаза и опустился передо мной на колени.

— Раздвинь ноги, — хрипло попросил он.

— Приполз умолять о прощении?

Мой взгляд скользнул вниз, и я улыбалась, но сделала, как он сказал. Я тонула в чувствах, которые испытывала к нему. Он был потрясающим с головы до пят. Таким ласковым и жестким. Таким редким и в то же время обычным. И в конце концов, таким твердым и таким большим.

«Женщины, даже двухлетние, сложные создания. Они никогда не говорят прямо то, что у них на уме. Тебе просто приходится брать ложку и выбирать все из ее мозга малюсенькими порциями». Хорошая фраза. Но вообще, абсолютно все цитаты, которые обобщают женщин, написаны лишь об одной, хоть и довольно приятно считать себя Коко Шанель, слыша высказывание об этом ходячем великолепии.

Я схватила Майкла за волосы, когда он всосал мой клитор в рот. Юбки — лучшее, что создал мир, не считая туфель. Это было так противозаконно, может быть только поэтому настолько возбуждающе. Нас мог кто-то увидеть. Любая проезжающая машина по трассе. Но мне нравилось это. Это было так хорошо. Я старалась быть как можно тише, но Майкл, заметив это, сказал:

— Не сдерживай себя. Хочешь кричать? Кричи. Никогда не держи свои эмоции в себе. Все, что ты чувствуешь и испытываешь — идеально.

Я захлопнула дверь машины, не сводя с него глаз. Это мог увидеть весь мир, но, кажется, нам было плевать. Но уж точно мне было не плевать, что мы разбудим нашего ребенка. Кажется, мы были одни на целом свете. Он вылизывал мою киску, трахая меня языком. Черт возьми, это было потрясающе. Я почти прыгала на его лице, наплевав на весь мир.

— Кто-то еще заставлял тебя это чувствовать?

— Язык в моей киске? — бросала я ему вызов. — Думаешь, ты первопроходец?

В следующее мгновение Майкл просунул пальцы внутрь меня, ощущая влагу, которая, кажется, была всегда, когда этот мужчина находился рядом. Он так сильно возбуждал меня. Я хотела его в любом виде и любом количестве, стоило нам оказаться наедине. Хотя ладно, не только наедине. Я помню, у нас был в свое время даже разговор о тройничке, и будь я меньшей эгоисткой, согласилась бы на это. Я не выдержу, если его лицо будет еще между чьих-то ног.

— Он когда-нибудь заставлял тебя так течь? — был он слегка зол, что, не буду скрывать, меня возбуждало. Я застонала, стоя на пальчиках ног, пытаясь не потерять равновесие.

— Нет…

— Скажи мне, чего ты хочешь, — потребовал Майкл, проникая в меня двумя пальцами.

— Я хочу ощутить тебя внутри.

Мне не нужно было просить дважды. Майкл быстро расстегнул джинсы и, спустив их до колен, повернул меня лицом к машине, практически вжимая меня в нее, в себя, в мои ягодицы. Срывая резким движением с меня спущенные трусики, он прикусил мою шею, и я застонала. Он прав. Никто не сможет дать мне то, что Майкл. Так по-дикарски я не вела себя ни с кем, но с этим мужчиной это было совершенно естественно. Он провел ладонями по моей спине, затем по предплечьям, и сильно прижал мои ладони к машине. Солнце светило, и дорога казалась мокрой от этого света. Я смотрела на нее и понимала, что вот такой может быть вся наша жизнь. Именно сейчас наша жизнь — мечта в чистом виде. Майкл резко вошел в меня, целиком заполняя, и мы оба застонали. Склонившись надо мной, он поцеловал меня в спину и шепнул: «Если хочешь кричать — кричи». Я так и сделала, и он наградил меня, ускоряя темп.

Какая-то извращенная часть меня ощутила удовлетворение, когда он сказал мне не сдерживаться, но, закрыв рот рукой, я укусила его, и почувствовала вкус метала во рту. Я задыхалась, а он что-то шептал мне на ухо, и спрашивал, хочу ли я, чтобы он трахал меня так постоянно. Спрашивал, нравится ли мне, когда он трахает меня так сильно, что у меня должны оставаться синяки и иногда даже шрамы. Я сказала: «Да», и когда Майкл прибавил темп еще сильнее и быстрее, я стала умолять его. Свободной рукой он обхватил мою грудь и принялся выкручивать соски. Мне было больно, но так приятно.

У нас уже целую вечность не было секса. Мы никак не могли перейти эту грань, и какая-то невидимая стена просто не давала нам возможности вернуться к тому, что мы делали раньше. Каждое мгновение важно. Только благодаря этому путешествию я поняла, что хочу быть с определенным человеком. Что эта беременность свела нас вместе в определенный момент, и этот ребенок и есть сокровище, ради которого нужно жить. Но еще я поняла, что жить нужно и ради себя. Своего счастья и эмоций. Это путешествие дало мне ощущения свободы, и что места не так уж важны. Любовь — это важно. Это всегда самое важное, что есть в отношениях пусть даже двух людей. Кажется, в такие моменты я думала, что мы лишь одни на целом свете верили в вечную любовь. И это оказалось самым потрясающим открытием, возможно, в целой жизни.

Проехала машина, и, наверное, мне и должно было быть стыдно, но Майкл был прав. Всем плевать, и никто даже не смотрит. Каждый так занят своей жизнью, что ему нет дела до чужой.

Ощущения становились слишком сильными, и я понимала, что уже близко. Я совершенно погибла в нем. Я жаждала его, как наркотика, и это чувство поглощало все мои мысли. Взяв мою руку в свою, переплетая наши пальцы, Майкл поднес обе наши ласкающие руки к моей киске. Скользя внутри меня, он зарычал. Мои глаза закрылись, и я вскрикнула. С моих губ слетел вздох удовлетворения, и Майкл занялся собой. Он настолько сильно и глубоко вдалбливался в меня, что я чувствовала приближение еще одиного оргазма. Он укусил меня за плечо, и я почувствовала тепло внутри себя.

— Я беру тебя в законные супруги вместе с твоей любовью, — начал шептать Майкл, в его голосе была привычная хрипота. — С твоим темпераментом, фантазиями, нервозами и высокими каблуками. Я не хочу тебя переделывать или менять. Не хочу быть скульптором твоего характера и твоего тела. Не хочу забирать твоей свободы и пространства. Хочу прожить с тобой всю свою жизнь, даже когда наша страсть иссякнет, я буду любить твою заботу и потрясающий кофе. И когда это пламя погаснет, мы построим с тобой что-то действительно прочное, что мы и заберем с собой в следующую жизнь.