Кофе — это самый особенный напиток. Сколько людей родилось от большой любви, пусть и на один вечер, благодаря одному приглашению на чашечку кофе. Помню, именно за чашкой кофе, я впервые поняла, как важно, чтобы у тебя был кто-то, по кому ты скучаешь.

— Зачем тебе это, Эс? — спросила Эбби.

— У меня появилось желание делать, что захочется, — закрыла я глаза, возможно, на целую минуту, представляя себе это. — Хочется останавливаться, где захочется. Получать удовольствие от каждого мгновения. И я хочу наконец-то осуществить что-то длительное. Что-то для себя. Для души.

— Тебе на носу тридцать лет, — кажется, Эмили не понимала моего желания. — У тебя ребенок на руках. Какое путешествие, Стейси? Машина, сендвичи и маленькая Эстель, которая захочет выспаться хоть когда-нибудь? Ты понимаешь, что с ней будет?

— Да, Эмили, мне именно на носу тридцать. И знаешь, это мой лучший возраст. Такое впечатление, что мне всегда было тридцать. Наконец-то мое тело, разум и душа встретились. И я наконец-то хочу жить.

— Ты всегда была слишком строга к себе, — взяла меня за руку Донна. — Научись себя прощать. Ты не плохой человек, и мы тому доказательство, — все засмеялись. — Если для кого-то ты чересчур, то это их проблема, — многозначительно посмотрела она на Эмили. — А не твоя. Люби любовь, милая. Это самое лучшее, что есть в мире.

Мы сидели в ресторанчике и обедали. Кажется, надо было собираться, но мне не хотелось уходить. Я любила их, и мне определенно только этого общества будет не хватать в этом городе. Я заказала пасту с тремя видами сыров и салат с тунцом. Да, ужасное сочетание, но мне нравилось. Мыслями я была уже в дороге. Я хотела снимать видео, делать тысячи фото и просматривать их спустя неделю, снова возвращаясь в этот момент.

— Ты уедешь, — сказала Эмили. — Ева уедет. И нас останется все меньше. Вас не будет, когда родятся наши малыши, и вы пропустите эти моменты. А я хочу, чтобы вы были, — потекли слезы с ее глаз. — Я просто не хочу, чтобы вы уезжали.

Они мне так же нужны. Нужны как дыхание. Фу. Ненавижу эту заезженную метафору, но это единственное, что приходит мне на ум. Кажется, если на моем пути все закончится, они станут на нем. Нет, не перекрывая мне дорогу, а помогая — чтобы я осталась. Чтобы не заполняла тетрадь другими людьми, кому мое сердце может быть не важно. Я о стольком думаю последнее время. Мы с Майклом — идеальный сценарий для романа и для душевных терзаний. Но любовь — единожды в жизни встречают, и, наверное, если я попытаюсь найти ее вновь, скорее всего вернусь туда, откуда начала — в Нью-Йорк.

— Помните девичник Эмили? — улыбнулась я, обводя каждую взглядом. — Мы смеялись и смотрели на полицейских, которые оказывались стриптизерами, и с этого также смеялись.

— Сейчас я смеялась бы, лишь в одном случаи, — закатила глаза Ева. — Если бы они упали, и все уборщицы ушли бы по домам.

И несколько секунд все молчали, а затем и правда начали смеяться очень громким смехом. Счастливым смехом. Мы действительно хохотали над этим моментом, смотря друг на друга. Кажется, именно эта семья подарила друг другу свободу. Да, мы могли быть в Европе или Америке. Родиться на другой стороне планеты, но это не имело значения. Мы нашли друг друга в одном большом городе. Где готовят такой хороший кофе, и дожди бывают крайне редко. И даже если он падает, ты все равно встретишь знакомого тебе человека. Это всегда было лучшим, что существует — возможность встретить кого-то незнакомого посреди знакомой улицы.

— Когда вы уезжаете? — спросила Долорес.

— Завтра с утра. Сегодня нужно купить необходимые вещи в дорогу.

— Имеешь ввиду патчи и салфетки?

— Нет, — нахмурилась я. — Пистолет и патроны.

— Ты шутишь! — неуверенно продолжала Долорес.

— У меня нет чувства юмора, — пожала я плечами, беря ее за руку. — И у тебя все получится. Ведь люди боятся тебя, а ты — меня. Это очень эффективная система.

— Ты хочешь, чтобы я тебе жаловалась?

— Я настаиваю, чтобы ты жаловалась. И я примчусь за тысячи миль, чтобы быть рядом в тот момент, когда нужна тебе.

— Ты хочешь быть как все, Эс? — задала наконец-то этот вопрос Эбби. — Хочешь мужа?

— Знаешь, — улыбнулась я. — Хочу. Я помню, как его не было рядом, и все вокруг напоминало о нем. Кажется, я скучала по нему всем своим телом. Я не могла вернуться, да и не хотела с одной стороны, ведь он обидел меня. Но только тогда я понимала, что один человек меняет все. Кофе больше не такой вкусный, и тебе непривычно ездить одной в какое-то место, где вы всегда были вдвоем. Глаза становятся тусклыми, замечали? Глаза больше всего выдают тоску по человеку. Если вы разговариваете несколько раз в день, а потом резко обрываете этот контакт, то не знаете куда себя деть. Не знаешь, чем себя занять, кроме как каждый миг думать об этом человеке.

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, — говорит мне Эмили, обнимая меня, когда мы выходим на улицу.

— Помучай его там как следует, — смеется Донна. — Знаешь, всегда было интересно, а мужчины делают что-то типа: «Майкл, ты должен быть сильным. Не отвечай на ее звонки, молчи, если обиделась, пусть помучается и подумает над своим поведением. Вот придешь в новом костюме, и она поймет, что потеряла»?

Все смеются и качают головой. Это и правда смешно, особенно учитывая, что она пытается говорить это тоном своего мужа.

— Думаю, они по своей природе, как персонаж игры симс. Когда девушка, которая играет нами, решила подселить ко мне мужика и влюбить меня в него. Но он безработный и вонючий, а ко всему она не знает ни одного кода. И мы дальше так продолжаем жить.

На мой телефон поступило смс, и, взглянув на экран, я увидела имя Майкла. Он написал мне, что Эстель уснула и бросил ее фото. А следующим сообщением, что любит меня. Это вроде были слова, которые я от него слышала не раз, но каждый последующий мое сердце трепетало.

— Когда приедете, где собираетесь жить? — спросила Долорес.

— В смысле? — не поняла я вопрос. — Мы как бы живем в доме моих родителей. Или я не поняла вопроса?

— Там жила ты. И скорее всего, ты будешь искать работу, и бабушка пришлась бы вам кстати.

— О нет, дорогая, — засмеялась я. — Хорошие отношения с родителями могут быть только в том случае, если вы с ними не живете.

— Я запомню, — улыбнулась Ева.

— Я люблю вас всех, девочки, но я собираюсь уехать и всех вас бросить на какое-то время. — Я говорила и видела, как на их лицах появляется улыбка. — Месяца-два я не собираюсь никогда из вас видеть. И показать миру все свои туфли.

— У тебя же их максимум три пары, — качала головой Эмили, и понимая, что весь наш разговор — повод рассмешить их.

— Вот именно. Как только я обую эти три пары, сразу вернусь обратно.

— Одна?

— Нет, красотки, — погладила я живот Эмили и Донны. — Вместе со своим плохим воспитанием.

Я не любила прощаться, и когда обняла каждую, отправилась к машине, не оборачиваясь. Лишь взглянула в зеркало заднего вида напоследок, и тронулась к месту. Наверное, вся эта история с самого начала, как я встретила их, как мы начали общение, как начали встречать мужчин, которые уходили или оставались — заслуживает на Оскар.

Я ходила по супермаркету и покупала всякие ненужные безделушки, такие как патчи или гель, который могла купить на каждой заправке. Просто думала, а как я проснусь завтра? Что изменится? Высплюсь ли я? И имеет ли эта поездка смысл? Имеем ли мы перспективу отношений?

И вот придя домой, в конце концов, я собрала лишь два чемодана, и смерив взглядом Майкла, сказала:

— Давай постараемся выжить.

— Мы постараемся, — улыбается он мне. — Как я могу позволить, чтобы что-то случилось с женщиной, которая потрясающая по меркам человеческих женщин?

— Ты подлиза, — засмеялась я. — Я подумала…

— Думаю, нам пора выезжать, — перебил меня Майкл. И это было лучшим, что он мог мне сказать.

Я села в машину, пристегнула ремень безопасности и улыбнулась. Как однажды сказал сам Майкл: «Самой желанной улыбкой. В этой улыбке хотелось утонуть и хотелось ее целовать. Она почти мрачная красота. Но ведь мрачность, это то же самое, что дикость. А дикость — это всегда красиво». Дальше мы проехали почти три часа, не говоря ни о чем. Я периодически поворачивалась к Эстель, а с ней не было никаких проблем. Этот ребенок был идеален, но правда лишь в дороге. Она смотрела в окно, порой проваливаясь в сон на какое-то время. Наблюдать за Майклом со стороны было так непривычно. Нет, я часто это делала, но дорога — это другая обстановка. Это другое время и другой воздух. Я знаю, что такое любовь, ведь я ни на кого не смотрела так, как на него.