После ресторана мы отправились в Метрополитен, и я наслаждалась выставкой. Сейчас на часах было уже двенадцать ночи, и учитывая, что музей сегодня работал до девяти, я была польщена. Возможно, он сделал один звонок или сотни, но он сделал это для меня. И мне не нужны были мосты, усыпанные розами, или машина, которая еще не вышла в продажу, а лишь музей, где я смогу расслабиться и на минутку забыть о реальности и своей дочери. Держа Майкла под локоть, я улыбалась, а он рассказывал мне истории картин, большинство из которых я и так знала. Но мне были приятны его касания, взгляд, внимание и чувства, которые я испытывала. Майкл не говорил каждое мгновение, что я нужна ему, но несмотря на это, я чувствовала. Я была влюблена в то время, что мы проводили вместе. В каждую его минуту.

— Как часто ты посещала это место? — находились мы в зале, где показаны реликвии Египта.

— Единожды, — ответила я тихо. — Знаешь, наверное, когда ты живешь в этом месте, ты редко замечаешь его красоту. В этом проблема человечества. Мы привыкли к вечным пробкам и такси. К огромному количеству туристов, а также к Дню Благодарения и Starbucks. И Метрополитен в том числе воспринимаем, как должное.

Произведения искусства в коллекции музея представлены на выставке в более чем четыреста пронумерованных галереях. Одним из самых ценных разделов музея можно назвать «Секцию Американского декоративного искусства», в ней почти двенадцать тысяч шедевров искусства, расположены в пяти огромных залах. Здесь можно посмотреть коллекцию стекла, самую большую в мире. Любопытна коллекция серебра, в которой представлены изделия работы Ревеке и Tiffany & Co. В отделе картин и скульптур расположено более тысячи картин, около шести сотен скульптур и более 2,5 тысяч рисунков американских художников. Коллекция Ближнего Востока просто огромна, семь тысяч экземпляров от неолита до сегодняшнего дня. Все ушедшие цивилизации Востока, такие как шумерская или вавилонская, широко освещаются в экспозиции. Здесь можно ознакомиться с оружием и броней со всего света, начиная с первых веков до девятнадцатого столетия. Украшения, выполненные из иголок дикобраза, изделия из различных драгоценных металлов. Количество экспонатов столь велико, что площадь, где они расположены, занимает почти четыре тысячи квадратных метров. Искусство Азии тоже очень широко представлено в музее. Многие экспонаты уникальны, здесь можно увидеть огромную коллекцию предметов, привезенную из Тибета и Непала. Коллекции китайской каллиграфии, живописи и изделий из нефрита принесли музею мировую известность. Но самым любопытным экспонатом данной секции по праву считается сад двора Династии Мин, это точно воссозданная копия сада в Китае. Конечно же, есть коллекция Древнего Рима и Древней Греции, одна из самых богатых и обширных в музее. Но да, больше всего времени мы провели, именно просматривая коллекции Египта, которая выделена в отдельную экспозицию. Здесь почти 36 тысяч экспонатов, найденных во время археологических раскопок. Эти деревянные фигуры из могильника в Дей эль-Бархи, и спасенный, совершенно уникальный, храм Дендур.

«Лучше изливать свою печаль перед картинами Делакруа, Рембрандта или Ван Гога, чем перед рюмкой водки или в окружении бессильной жалости и злости». Эрих Мария Ремарк.

— Когда ты на работу? — спросил Майкл.

— Завтра. Они ничего не смогут сделать без меня.

— Ты настолько самовлюбленная, — засмеялся он.

— Это чисто из соображений психологического комфорта, — пожала я плечами. — Было бы неудобно прожить всю жизнь с нелюбимым человеком.

Уведомление пришло мне на телефон от Адама, в котором говорилось приехать в его прошлый дом. Я сказала об этом Майклу, и он лишь качнул головой и, нажав кнопку на телефоне, сделал так, что через несколько минут прибыла машина, и мы, спустившись вниз, сели в нее и тронулись с места.

— Как ты думаешь, в чем дело? — спросил Майкл.

— Я не знаю, — покачала я головой. — Но я верю Адаму.

— Я думаю, что вы просто поражены одинаковым недугом, — показал он кавычки в воздухе. — И только поэтому вы оба понимаете друг друга.

— А с тобой? — посмотрела я на Майкла. — А с тобой мы понимаем друг друга?

— А мы с тобой, как футбольные комментаторы, в идеале для меня, — увидела я проблеск улыбки на его лице. — Идет игра. И чтобы не происходило во время нее, не имеет значения. Просто в конце мы оба говорим, что вот такая вот игра, — пожал он плечами. — И только мы оба знаем, сколько дерьма пришлось вытерпеть, чтобы услышать свисток, говорящий всем, что уже конец и можно расслабиться.

— Но все это оставляет послевкусие.

— А так и должно быть. Только представь себе, что ты что-то делаешь, с кем-то общаешься или целуешь меня и после не чувствуешь ничего. Ни радости, ни злости, ни обиды, ни изумления. Ни-че-го, — сказал он по слогам. — Какой смысл во всем этом? Ведь на самом деле самое важное — это именно послевкусие.

И больше до конца поездки мы не проронили ни слова, и Майкл держал меня за руку. Приехав, он помог мне выйти, и когда я набрала номер Адама, услышала шаги из заднего двора, и он махнул нам рукой.

— Их трое, — сказал Адам, закуривая сигарету. — Но в каждой группе есть иерархия. Альфа, так же преданный альфе, и третий, может быть просто пешкой, и вообще ничего не знать о конечном результате или об исходе действий двух предыдущих субъектов.

— Да, — сосредоточилась я на экранах. — Но, когда иерархия группы начнет разваливаться, пострадает самый слабый, как и жертвы, которые у них уже есть. Эти люди всегда попадают под перекрестный огонь.

— Но у них никого нет, — возразил Майкл. — Мы всех увезли. Никто из нас не знает, где они. Мы все можем за себя постоять.

— Кроме Долорес, — впервые высказался Брайан. — Проблема в Долорес. Она не будет и не захочет защищаться. Она уйдет с Джейсом, даже если это будет стоить ей жизни.

— Черт возьми, я не понимаю, что она в нем нашла, — открыла я его фото со слежки на экранах. — Конечно фильмы, музыка и страсть выращивают определенные надежды на секс и отношения, но на самом деле такие парни безнадежны, когда дело доходит до женского оргазма.

— Что ты имеешь ввиду? — засмеялся Майкл.

— Они были так молоды, когда поженились. И в такие года они учатся всему лишь при просмотре порно, где цель — работа на камеру, и всем приходится притворяться и в чувствах, и в оргазме.

— А вдруг после он понял, что она для него весь чертов мир, — смотрел на меня Майкл. — И однажды в два часа ночи он не стал звонить и говорить об этом, зная, что она крепко спит, но потом утром стоял у ее окон и наконец признался в этом ей и самому себе.

— Да ладно, — вели мы уже перепалку. — Спустя какое-то время, парень, который не видел в своей жизни ничего кроме насилия, понял, что в этой девушке все, чего ему раньше не хватало. Глаза, в которые он мог смотреть вечно, — изобразила я кавычки в воздухе, говоря с ноткой сарказма. — И руки ее, лежащие на его шее, наполняли его жалкую жизнь смыслом. И смех ему тоже нравился, когда он пытался шутить неумело, и все, что было связано с ней, стало домом.

— Почему ты настолько цинична, Эс? — в замешательстве смотрел он на меня. — Просто иногда люди любят друг друга, и им обоим дико приятно это осознавать. Не всех передергивает от объятий, и после они хотят остаться друг с другом навсегда.

— Может потому, что мы редко можем позволить себе, чтобы из-под ног уходила земля?

— Ты говоришь о них или о нас?

— Без разницы, — отмахнулась я. — Просто кажется, что все эти моменты из фильмов, когда женщина переводит взгляд на губы и медленно приближается, и они оба не в силах сопротивляться — чушь. Полная херня. Настоящее, оно здесь. Не в фильмах, книгах, музыке и даже порно, как считают как мужчины, так и женщины. Мужчины в своем большинстве думают, что секс — это и есть любовь, а женщины — так это, что после секса они обязательно поженятся и будут жить долго и счастливо.

Я смотрела в омут голубых глаз и могла поклясться, что не раз замечала, как они искрятся в темноте. Этот цвет глаз Майкла словно вытекал из них, и я, раз за разом ныряя в этот омут все сильнее, чувствовала, что слабею, но в то же время он нравился всему тому, что происходило внутри. Да, именно так. Он нравился моим чертям.