— Звучит весьма интригующе. И что же требуется, чтобы попасть в ваш кружок?

— У нас кружок только для выдающихся личностей, — встрял Карлсон, вновь оторвавшись от своей работы, — Для того, чтобы вступить в него, требуется целеустремленность, смекалка и очень пытливый ум.

— Это он так шутит, — лениво ответил Хаген, — На самом деле для вступления в наш кружок необходимо быть достаточно отчаянным отщепенцем, чтобы добровольно отказаться от криостаза посреди межзвездного пространства.

— Какое совпадение, — улыбнулась Ирма и окончательно расслабилась на чужом стуле, — А я как раз «отчаянный отщепенец». И прежде чем вы еще что-то обидное скажите про всех нас, я хочу вам напомнить, что лишь благодаря тому, что мы не улеглись по холодильникам, мы сегодня предотвратили массу непоправимых последствий. Представляете, как удивились бы мы все, проснувшись через полгода и обнаружив, что мы нарезаем кольца в трех световых годах от Нервы, выпуская в космос последние капли воды?

— В этом есть своя правда.

— Однако, моя женская интуиция подсказывает мне, что вы тут занимаетесь совсем не тем, что караулите пострадавший Шесть-Три, — она протянула руку и бесцеремонно взяла с центра стола один из исписанных листков бумаги, — Вы ведь не против?

— Да пожалуйста, только положите потом на место.

— Так мы что, принимаем ее в наш кружок отчаянных отщепенцев? — спросил Айвин.

— Членство в нашем кружке сугубо добровольное, однако лишним никто не будет, особенно после того, как мы лишились Ильгиза.

— Скарре… — начала Ирма вслух вылавливать поддающиеся произношению слова из нагромождения формул, — Нерва, Красноглазка, Казус, Кавалер, Эрезус, Ильф, Здоровяк, Кнопка, Страж… Знакомые названия… — перевернула она лист, — А тут высоты, космические скорости, силы притяжения, орбитальные скорости… Что у вас тут за кружок такой?

— А вы еще не догадались?

— С первого взгляда это все выглядит так, будто бы у вас сломались все капсулы криостаза, — положила Ирма листок обратно в «грязную» стопку, — вы не смогли заморозиться, и теперь маетесь от того, что вам нечем заняться. Если так, то прошу к нам на Ноль-Девять, у нас полно рабочих капсул, хватит на всех.

— Я же говорил, что она не поймет, — проговорил Эркин.

— А я и не спорил, — вздохнул Бьорн.

— Вы все не можете смириться с поражением? — Ирма указала носом на Карлсона, — Его я еще могу понять, он ведь «идеальный космонавт» и очень гордится тем, что перед ним нет невыполнимых задач, но что движет вами, я понять не могу.

— Потому что вы очень молоды.

— Молода? — оскорбилась Ирма, — Вы действительно сейчас собираетесь тыкать меня в мой возраст?

— Нет, я хочу вас ткнуть в отсутствие в вашем послужном списке сотни успешных рейсов, на фоне которых предстоящее опоздание раздражающе маячит, как комар над ухом посреди ночи. Вы полностью осознаете собственную неопытность и поэтому не так требовательны к себе, как мы.

— Я бы поспорила, — скрипнули слова на ее зубах, — Не с тем, что я неопытна, в этом-то как раз вы абсолютно правы. Но дело в том, что этой мой первый межзвездный рейс. Вы уже доказали всем свою состоятельность, а я еще нет, и в данный момент я даже не уверена, не станет ли этот рейс для меня последним, поэтому поверьте, я тоже очень сильно мотивирована.

— И поэтому предлагаете нам всем ложиться в криостаз?

— Я предлагаю вам ложиться в криостаз, потому что ваша затея безнадежна, а вы все просто слишком сильно ослеплены своими успехами, чтобы осознать, что в некоторых ситуациях будет лучшим просто перестать сопротивляться обстоятельствам.

— Это пораженческое настроение, — недовольно проворчал Бьорн, стараясь проглотить нарастающую злость, — Вы вправе иметь свое мнение, но немедленно прекратите деморализовывать моих людей.

— Бьорн, — негромко окликнул его Эркин, — Кроме меня тут больше нет твоих людей.

— Хорошо, тогда немедленно прекратите деморализовывать членов этого кружка.

— А может вам лишь этого и не хватает? — нагло вопросила она, воткнув в Бьорна взгляд, обвиняющий его едва ли не в массовых убийствах, — Может, вам просто необходимо, чтобы вас кто-то немного деморализовал… нет, простите, я не так выразилась…

— Сестренка, успокойся.

— …может быть, кто-то просто должен был вышибить из всех вас эту дурь, которая заставляет вас верить, что вы все преодолеете, и для вас вообще нет никаких преград?

Ирма вскочила на ноги так резко, что стул со скрипом испуганным рывком спятился от нее на полметра. Она и сама не поняла, что за зверь в ней проснулся, но этот зверь очень быстро понял, что на нем нет намордника, а эти люди перед ним идеально подходят для небольшого приступа неконтролируемого лая.

— Эй, послушайте, милочка, — так же вскочил Бьорн со своего стула и произнес слово «милочка» с такой интонацией, будто это было страшное оскорбление, — Мы тут не в игрушки играем, а стараемся выполнить свою работу, вкладывая в нее свое внеурочное время, пока вы тут беспечно ждете урожая и сходите с ума от скуки!

В кают-компании стало резко жарче, будто даже термостат впал в шок от повышенных тонов.

— И чего же вы добились своим «внеурочным временем» кроме того, что довели Ильгиза? — спросила она, намереваясь довести Бьорна, — Вы вообще в курсе, что вы пытаетесь сделать? Вы сейчас просто взяли галактическую карту и решили вручную пересчитать все звезды в надежде на какое-то магическое озарение! У меня для вас новости, Бьорн, машина уже давно все за вас посчитала!

— Машина, которой вы решили довериться, буквально сегодня утром превратила нас в волчок!

— Волчок! — хрюкнул Карлсон, не в силах удержать серьезное лицо, — Простите, но это смешно.

— Тебе смешно? — вскипела Ирма до такой степени, что ее лицо приблизилось к цвету стали, находящейся на промежуточной остановке между комнатной температурой и белым калением, — Скажи, Карлсон, как так получилось, что весь наш график покатился к чертовой матери, а ты все равно сохраняешь такую жизнерадостность? Хоть кто-нибудь в этой комнате может отнестись к нашему положению с достаточной долей серьезности?

Карлсон, как обычно, был сама невозмутимость. Хоть улыбка и растворилась на его лице, он не растерялся, подшагнул к Ирме, и его ладони легли ей на тут же вздыбившиеся плечи.

— Успокойся, сестренка, — повторил он убаюкивающим голосом слова, которые согласно всеобщему заблуждению способствуют успокоению, — Я понимаю, ты перенервничала, день был не из легких, поэтому мы все понимаем тебя и желаем тебе только добра…

— И сорок уколов в живот, — съязвил Айвин, глядя в потолок.

— Да вы на себя посмотрите! — сбросив ладони со своих плеч прицелилась она указательным пальцем в Айвина, а затем методично расстреляла всех присутствующих мужчин, глядящих на нее настороженными взглядами, — Вы себя изводите понапрасну, теша себя надеждами, что сможете перехитрить всех! Может, Ковальски вы и перехитрили, но не меня! Знаете, что? Ковальски был абсолютно прав! Все должны были лечь в криостаз, даже я. Мы за эту экспедицию нарушили уже так много правил техники безопасности, что осталось лишь кому-нибудь выйти в космос без скафандра, и тогда мы, наконец-то, нарушим их все!

— Ой, вот только не надо драматизировать! — раздраженно выплюнул Эркин, вальяжно откинувшись на спинку своего стула, — Уж не нарушение ли правил поспособствовало тому, что мы сейчас снова вернулись на прямую траекторию?

— И вам этого мало? — уткнулся в Эркина обезумевший взгляд и не верящие себе уши, — Хотите окончательно доказать несостоятельность правил? Их не дураки придумывали, и писали их вовсе не обычными чернилами! Всему на свете есть предел, но вы его отказываетесь видеть в упор!

— Ирма, немедленно возьмите себя в руки, вы не у себя дома! — грозно прорычал Бьорн.

Но Ирму уже унесло.

Она небрежно схватила один из исписанных листком в руку, добавив на него несколько сладок, развернула его, и ее дергающиеся глаза забегали из стороны в сторону.