Факт № 1: Компрессионный костюм должен был одеваться на голое тело, однако ничто не мешало особо стеснительным людям оставить на себе нижнее белье, а затем любоваться через зеркало отпечатавшимися на коже швами, складками и резинками.

Факт № 2: Компрессионный костюм в силу специфики материала должен надеваться будучи разогретым хотя бы до семидесяти градусов по Цельсию, а иначе надеть его на себя будет примерно так же сложно, как натянуть варежку на голову.

Факт № 3: С виду человеческое тело имеет неправильную форму, однако инженеры, которые проектировали компрессионный костюм, увидели необходимость так же изобрести новое слово, которым можно будет охарактеризовать всю неподдающуюся определению разницу в неправильности между формами человеческого тела и, скажем, груши. У человека есть много суставов, сгибов, впадин и постоянно меняющих форму мышц. Как это все равномерно обжать — никто так и не придумал, зато в качестве компромисса были придуманы биометрические филлеры из мягкого геля, которые могли относительно безопасно заполнить образовавшиеся пустоты между кожей и обжимным материалом. От всех пустот избавиться физически невозможно, но по крайней мере они уже не будут опасными для здоровья, оставляя на память лишь несколько засосов.

С глухим хлопком крышка термоса подпрыгнула, и из-под нее торопливо выползло облачко водяного пара. Рахаф вытащила щипцами одряхлевший от долгой сауны комбинезон, и все инстинкты кричали, что прикасаться к нему обнаженной кожей не стоит. Но бежать было некуда, а Рахаф наседала, неустанно напоминая, что его важно надеть, пока он не остыл. Разумеется, это было невозможно.

Начинать надо было с ног. Фокус в том, чтобы продеть ноги в комбинезон, исхитрившись при этом заполнить филлерами пустоты между пальцами ног, в изгибе самой стопы и в подколенной ямке. Филлеры шли в нескольких вариантах для разных типов биометрии тела, и пока они подбирали нужный, костюм начинал остывать, крепко сжимая ноги в своих объятиях.

Лишь благодаря широкому набору филлеров этот комплект имел честь называться универсальным.

— Как себя чувствуешь? — почти издевательски спросила Рахаф, доставая из ящика фен.

— Словно мне ноги тисками сдавили.

— Не утрируй. Этот костюм по бумаге должен давить на тебя усилием где-то около трех с половиной Ньютонов на квадратный сантиметр.

— Ты уверена? — Ирма с недоверием осмотрела серый пористый материал, плотно обхвативший ее ноги со всех сторон, — А что мешает ему сдавить сильнее или слабее?

— Тепло твоего тела. Он создан с таким расчетом, что при достаточно тесном контакте с кожей достигает термодинамического баланса и перестает менять эластичность.

— Хитро придумано… почему же его все так ненавидят?

— О, ты скоро это узнаешь, — протянула Рахаф, выпустила из фена горячий поток воздуха и начала нагревать те части костюма, которые уже остыли, но еще не были надеты.

Таков был весь процесс надевания компрессионного костюма: одел небольшую часть, подобрал филлеры, убедился, что все сидит плотно и равномерно, и начал нагревать следующую часть. Каждый раз, когда Рахаф интересовалась самочувствием Ирмы, та не переставала выдавать метафоры про тиски, и лишь когда спустя час мучений компрессионный костюм был надет, Ирма сказала:

— Я задыхаюсь.

— Что, опять?

— Нет, на этот раз в хорошем смысле.

— Не понимаю, какой хороший смысл может быть в том, что ты задыхаешься.

— Он меня немножечко душит, — произнесла она и отогнула двумя пальцами краешек плотно обнявшего шею воротника.

— Он всех душит, — махнула Рахаф рукой, — Очень скоро ты научишься не обращать на это внимание. Подвигайся, походи, присядь и встань, только без резких движений.

Резких движений и не получалось. Человек в компрессионном костюме был гораздо подвижнее, чем в заурядном скафандре ВКД, но ряд движений, такие как полностью согнуть руку в локте или ногу в колене, были ему недоступны. Доступного набора движений было более чем достаточно для работы в вакууме, и катастрофически мало для изобретения какого-нибудь космического вида спорта. Руки были в плотных и достаточно тонких перчатках, которыми удобно было выполнять относительно тонкие манипуляции, но все портил филлер, который заполнял объем внутри ладони и сильно мешал держать в руке крупные предметы. Болезненно стянутая грудь протестовала. Сдавленная кожа отчетливо слышала пульсацию крови в венах. В остальном было очень сложно поверить, что это действительно костюм для внекорабельной деятельности.

— Чувствуешь дискомфорт?

— Еще какой, — кивнула Ирма.

— Филлеры лежат нормально? Нигде вену не пережало?

— Вроде бы нет… — Ирма безуспешно попыталась пошевелить пальцами на ногах, но получила от них необходимые сигналы и ответила, — Кажется, я готова.

— К этому нельзя быть готовой. Но ты по ходу освоишься. Главное — не паникуй.

Это была не самая вдохновляющая напутственная речь, но возражать было поздно, поскольку Рахаф уже натягивала на нее внешний слой комплекта ВКД, защищающий компрессионный слой от механических повреждений и широкого спектра излучений. Следом ей на плечи повис ранец с системой жизнеобеспечения, и его ремни с громким щелчком застегнулись на поясе и груди. Сам факт того, что жизнеобеспечение шло отдельно от скафандра, казался чем-то из ряда вон выходящим, не говоря уже о том, что ранец был непривычно маленьким, словно инженеры сильно поскупились на многочисленные системы контроля климата и запасы воздуха. Отчасти это было правдой, но в этом был скорее плюс, чем минус — костюм действительно вышел компактным.

Ей на грудь наградными орденами повисли три манометра со светящимися стрелками и циферблатом, один из которых сообщался с гермошлемом, а два других с кислородными баллонами. Предплечья сковали наручи с зеркалом и наручным компьютером, провода от которого тянулись через муфту в рукаве защитного слоя прямо к ранцу. Две других муфты для проводов тянулись вдоль ног от ранца до ботинок с магнитными подошвами. Самый короткий пучок проводов шел от ранца к воротнику, в который были встроены биометрические датчики, ларингофон и прижимное кольцо для гермошлема. Ирма чувствовала, что ее наряжают в какие-то доспехи с минимальным количеством жестких деталей, и с каждым предметом эти доспехи становились все тяжелее. Она чувствовала себя скованной и подвижной, а так же уставшей и готовой взорваться от распирающей ее энергии. Процедура наряда отнимала так много времени и моральных сил, что Ирма уже была готова шагнуть в любое адское пекло, лишь бы покинуть надоевшие стены шлюза-раздевалки.

— Жарко, — простонала она, слушая шорохи в своем ранце.

— Потерпи немного, — донеслось из-за ранца, — Защитный слой отражает инфракрасное излучение, чтобы ты не замерзла, пока будешь сидеть в шахте без движения.

Краешком зрения она уловила на своем наручном компьютере желтый индикатор с изображением гермошлема. Костюм жаждал собраться в полный комплект, и Ирма разделяла его желание. Наконец, Рахаф отогнула большой палец, открыла дверь шлюза. Четыреста метров белого круглого коридора отделяло ее от мертвого судна, и она уверенно сделала шаг вперед, и мир резко повернулся под прямым углом.

— Тебя проводить? — озабоченно вопросила Рахаф, вручая ей гермошлем и чемоданчик с запчастями.

— Спасибо, дальше я сама.

Уверенной поступью она зашагала вперед, как на марше, и лишь когда из-за ее спины послышалось шипение закрывающегося шлюза, она позволила себе выдохнуть и остановиться.

Начинается.

Пустота внутри нее начала стремительно заполняться тем самым коктейлем из чувств одиночества и экзистенциальной тревоги. Наконец-то она прошла все стадии подготовки, и теперь, когда пути назад нет, перед ней выстроилась стена из сомнений. Она напомнила себе, что на самом деле не совсем одинока, и гермошлем с щелчком завершил комплект ее доспехов.

— Это Ирма Волчек с буксира Ноль-Девять, — заговорила она, включив радиосвязь, — Прием.