Вне зависимости от того, прибывает корабль или отбывает, на внутрисистемные перемещения он тратит довольно много времени, и порой изломанный гравитационными маневрами маршрут между космопортом и ключевой внешней планетой может занимать несколько недель, в течение которых прибегать к криостазу не только бессмысленно, но и строго запрещено, и в таких ситуациях космонавтов сильно выручает поле Алькубьерре, увеличивая относительную скорость корабля, не увеличивая при этом самого импульса. Минус такого метода заключался в том, что время определяет очень многое, и если дальнобойщики постоянно заняты поисками способов, как его побыстрее убить, то для машин время — это как второе топливо, без которого нельзя достичь целевого импульса. Балансирование между скоростью передвижения корабля и скоростью прибытия корабля — это целое искусство, создающее творческую головную боль штурманам с того самого дня, как земляне впервые высунулись из своей Солнечной системы.

Мультисостав уже давно пересек границу цивилизации, и близость космопорта Нервы ощущалась сильно, как никогда, подбадривая техников поскорее закончить работу над злополучным Шесть-Три, у которого, казалось, сломалось все, что только может сломаться. Их работа казалась не столько утомительной, сколько бесполезной. Диагностика различных сегментов энергосистемы напоминала лотерею, где на одно выигрышное действие приходилось сто безвыигрышных, а тем временем люди, не привыкшие пачкать руки, внезапно услышали разнесшийся из динамиков всех пяти приемников незнакомый хрипловатый голос.

— Мультисостав, вас вызывает инспектор Питер Кречман по прямой связи.

— Это капитан Михал Ковальски, — представился более знакомый голос, — Как вы вышли на прямую связь? Откуда вы вещаете?

— Если вы направите носовые телескопы строго вперед, то должны будете разглядеть челнок УСБ, который находится в трех тысячах километров от вас.

— Простите, но все наше внимание вот уже некоторое время приковано к вещам, которые находятся в совершенно другой стороне.

— Тогда советую немедленно поймать нас в поле зрения. В данный момент мы рассматриваем возможность стыковки с вами.

— В таком случае простите еще раз, но возможностей стыковки в нами в данный момент нет. Все наши стыковочные шлюзы заняты.

— Да, меня ввели в курс дела по поводу ваших воздушных рукавов, поэтому я рассчитываю на ваше содействие… Минуточку, — внезапно замолчал инспектор, и тишина наполняла эфир примерно минуту, — Михал, с вами очень хочет поговорить один человек, поэтому я переключу вас на него.

— Хорошо.

— Михал, как поживаете? — поздоровался веселый мужской голос.

— Ари! — воскликнул столь же повеселевший Ковальски, — Вы ли это? Кажется, три года уже не слышал вашего голоса. Звучите слегка постаревшим.

— Да, вы тоже не помолодели.

— Я большую часть времени был в холодильнике, а вот вы, видимо нет. Рассказывайте, как ваша служба? Надеюсь, вы поднимаетесь по карьерной лестнице быстрее меня?

— К сожалению нет, — грустно вздохнул Ари, — Я до сих пор всего лишь замдиректора отдела системного регулирования. Будь я чуть повыше в должности, меня бы к вам не прислали.

— С удовольствием пожал бы вам руку, Ари, но вас к нам прислали напрасно. У нас нет свободных узлов стыковки.

— Да, я это знаю, но надеялся, что ради меня вы все же сбросите один из рукавов.

— Ни в коем случае. У нас тут работа кипит, и людям просто необходим двухсторонний доступ к Шесть-Три.

— Да, и про Шесть-Три у меня тоже к вам был отдельный разговор.

— Если вы настаиваете, мы можем поговорить прямо так.

— Вы ставите меня в не очень удобное положение.

— Ничего, как только мы доберемся до космопорта, я поставлю вас обратно в удобное положение, и тогда мы поговорим на ваших условиях. А пока будьте любезны, дайте людям качественно сделать свою работу и скажите, с какой именно целью вы прилетели к нам аж на транспорте УСБ?

— Мы получили неприятные донесения с аванпоста «Страж», — с неохотой перешел Ари к делу, — Нам сообщили, что ваш мультисостав сильно превысил входную скорость, проигнорировал указания диспетчера, пролетел сквозь планету и все это с развороченным до неузнаваемости буксиром Шесть-Три у себя под мышкой. Михал, вы что, с войны вернулись?

— Рейс выдался не самый простой, — прозвучал Михал шутливым тоном, — По моим расчетам после Здоровяка у нас всех выдастся несколько свободных часов, которые мы с радостью потратим на составление подробных отчетов. Не переживайте, эти отчеты будут со всеми подробностями.

— Меня прислали сюда именно потому что никто не хочет ждать ваших отчетов. Я должен удостовериться, что вы все в своем уме, ваше оборудование работоспособно, а ваш план полета не является способом группового самоубийства. Наш счетчик массы говорит, что после прохождения через Страж ваш астероид слегка похудел… на двенадцать миллионов тонн.

— Ерунда, — пренебрежительно ответил Ковальски, — Просто небольшая абляция при контакте с плотными слоями водорода. Но если вас интересует каждый килограмм груза…

— Двенадцать миллионов тонн, Михал!

— Хорошо, — поправился Ковальски, — Если вас интересует каждый миллион тонн груза, то простите еще раз, но у нас чрезвычайные обстоятельства. Шесть-Три пережил столкновение с блуждающим твердым телом, и из-за этого мы не успеваем затормозить традиционными способами. Однако, если вы проведете инфракрасный контроль, то увидите, что маршевые двигатели работоспособны и готовы к маневрам.

— И вы серьезно собираетесь пересечь Здоровяк?

— Конечно, а разве вам не передали наш план полета?

— Передали, но я до последнего надеялся, что это шутка.

— Почему?

— Потому что, как я и сказал, вы ставите нас в очень неудобное положение. Мы бы с радостью забраковали этот план, если бы у нас были достойные альтернативы, но на данный момент у нас их нет, поэтому я просто хочу убедиться, что у вас есть техническая готовность к его исполнению.

— Вас смущает состояние Шесть-Три?

— Смущает — это очень слабо сказано. От него словно гигантский космический аллигатор откусил кусок. Я вообще не понимаю, как он до сих пор на ходу.

— Поверьте, изнутри он выглядит лучше, чем снаружи. Повреждения в основном поверхностные, две палубы было разгерметизировано, экипаж отделался легким испугом, силовая установка, энергосистема и управляющий интеллект работают в нормальном режиме. На данный момент главная проблема в том, что у Шесть-Три отказала часть маневровых двигателей и уничтожена радиостанция, поэтому после расстыковки он не будет способен самостоятельно добраться до сервисного дока.

— Послушайте, Михал, это все, конечно, звучит очень оптимистично, но нам бы хотелось лично стыковаться с вами и провести контроль повреждений.

— Я услышал вас, Ари. Стыковка невозможна. Предлагаю вам удовлетвориться внешним контролем повреждений или дождаться наших подробных отчетов. Однако, если вас настолько сильно тревожит состояние Шесть-Три, я бы не отказался сбросить его с консоли прямо сейчас и заменить любым полностью исправным тяжелым «Гаялом».

— Вы так говорите, будто у нас тут склад тяжелых буксиров. Ближайший ожидается в нашей системе лишь через полгода.

— Как через полгода? — не понял Ковальски, — Разве Нерва не занимается регулярными отправлениями грузов?

— Михал, кажется, вы слишком много времени провели в межзвездном пространстве. Мы специально освободили трафик из-за того, что у нас ожидается прибытие сразу шести буксиров, которые мы не имеем права отпускать порожняком.

— Да, совсем забыл, — произнес Ковальски извиняющимся тоном, — Профессиональная деформация. Надеюсь, вы уже передали в наш филиал, что отправка Шесть-Три мягко говоря задерживается?

— Нет, — удивился Ари, — А разве вы не слушали новости?

— Нет, у нас тут своих забот пока хватает. А в новостях говорят про что-то интересное?

— После вашей выходки на Страже в новостях говорят в основном о вас. Тут хочешь не хочешь, а уже каждая живая душа на Нерве в курсе, что к ним мчится астероид, который тянет на себе пять с половиной буксиров и пробивает насквозь газовые гиганты.