Кефу, не сразу заметивший и узнавший Киру, растерянно одарил ее парой комплиментов, после чего повернулся к своей жене, такой же тощей, иссохшей старушке. Тут раздался звон ножа по бокалу и доко Дзар, сидевший во главе стола, провозгласил тост: — За здоровье отважной Киры Меласкес, блюстительницы покоя геакронского государства!

Раздались возгласы одобрения, звон бокалов, после чего присутствующие немедленно сделали «глоток почтения», а спустя пару мгновений полностью выпили содержимое своих бокалов. Прислужники в желтых рубашках и черных жилетках немедленно принялись снова наполнять их.

Несмотря на всю свою неприязнь к выпивке, Кира не могла не отметить приятный и глубокий, сладковато-приторный вкус вина.

— Девяностолетняя выдержка! — заметил Гиньос Кефу. — Еще помнит времена карифского ига. Но от этого не менее вкусное, хе-хе. Вы, небось, такого и не пробовали.

— Кира, скажите, — неожиданно обратился к ней молодой краснощекий генерал, сидевший напротив, — вы ведь мало того, что сама героиня, так вы еще и дочь героя, не так ли? — Кхм, ну как вам сказать… — замялась Кира.

— Ну, не скромничайте! — улыбнулся военный. — Я читал ваше досье. Похоже, склонность к самоотверженным поступкам в вас в крови! Ваш отец гордился бы вами.

Отец Киры действительно погиб в стычке с перебежчиками, прорывавшимися через карифскую границу. Но в ее памяти он остался грубым, недостойным человеком. Кроме того, она считала, что для того, чтобы стать героем, надо совершить нечто большее, нежели просто погибнуть. Но Кира предпочла не спорить. — Благодарю вас, — сдержанно ответила она.

Между тем на стол подали каплунов в лимонном соусе, нежнейшее мясо которых Кира нашла отменным.

Спустя некоторое время на ноги поднялся какой-то брыластый поэт со свинячьими глазенками, и громогласно возвестил: — За здоровье великого геакронского правителя, доко Дзара!

На этот раз раздались громкие возгласы «О-о-о!» и «Да-а-а!», и гости чокались друг с другом бокалами до тех пор, пока не решили, что натрезвонились вдоволь. Кира, посчитав, что быстро захмелеет таким манером, отпила из своего бокала лишь треть. Однако сосед немедленно заметил ей, что доко Дзар может счесть это за оскорбление, и Кира была вынуждена выпить до дна.

Пир продолжался, угощения сменялись на столе, слуги подливали вино тем, чей бокал пустел. Кира почти ни с кем не разговаривала, со временем все больше ощущая себя лишней среди этого оживленного веселья. И вот какой-то уже изрядно окосевший генерал поднял вверх свой кубок, неистово заорав: — Я хочу выпить за погибель врагов Геакрона!

Тост вызвал наибольшее возбуждение за столом по сравнению со всеми предыдущими. Люди еще долго стучали бокалами, крича «Смерть сиппурийцам!», «Долой южных идолов!» и «Геакрон устоит!» Кире снова не удалось выпить меньше, чем ей того хотелось — за ней зорко следил маршал Кефу.

Кира чувствовала, что порядком захмелела: вино, помимо своего дивного аромата, обладало также и значительной крепостью. Ей казалось, что она теряет чувство времени — теперь уже ей хотелось поскорее оказаться дома, в одиночестве, которое она так ценит.

Но тут сам доко Дзар поднялся на ноги, предложив гостям потанцевать. Откуда-то из темноты заиграла спокойная, размеренная музыка: как оказалось, в зале находились виолончелист и два скрипача.

«Ну вот, а у меня кавалера нет, — с некоторым облегчением подумала Кира. — Да и танцевать я толком не умею».

Стоило ей подумать об этом, как она увидела перед собой вытянутую мужскую руку. Подняв глаза, Кира поняла, что это сам великий правитель Геакрона приглашает ее на танец.

— Я… я польщена, доко Дзар, — проговорила она, неловко вылезая из-за стола. — Но я ведь совсем не умею…

— Это неважно, — перебил Дзар, благосклонно улыбаясь. — Просто медленно переставляй ноги и покачивайся в такт музыке, как это делают другие.

Кира ощутила руку доко Дзара на своей талии, и вот они уже неторопливо закружились в танце. Ловя на себе завистливые взоры женщин (не каждая достойна станцевать с владыкой Геакрона!), Кира старалась двигаться как можно плавнее и не отставать от своего партнера. Еще немного, и она осмелилась смотреть ему прямо в глаза. У Тиама Дзара были крупные карие глаза, и пышная черная шевелюра.

— Простите, если чем-то обидел вас, когда мы ехали в карете, — мягко произнес Дзар. — Вы прекрасная женщина, и не заслужили такого грубого допроса, какой я вам учинил. Порой я путаю, где работа, а где прочая жизнь… Так нельзя. Хоть я и политик, глава государства, но ведь помимо этого я еще и мужчина. И у меня так мало времени, чтобы подумать о себе. Все видят во мне героя, могучего отца народа… Но ведь если хорошо поразмыслить, я ведь такой же человек, как и все, не так ли? Кира не знала, что ответить на такое откровение.

— Вы славная девушка, Кира, правда. Уверен, вам не было легко по жизни. И вы весьма недурны собой! Признайтесь, вы редко одеваете платье? Почти никогда, угадал? Ну, конечно… Знаете, я считаю, что каждый человек по-своему красив, но красотой в истинном смысле нас наделяют наши поступки, а не наша внешность. — Пожалуй, вы правы, доко Дзар, — как-то отрешенно произнесла Кира.

— Вас утомил танец? — понимающе улыбнулся Дзар. — Соглашусь, нам пора немного развеяться.

Геакронский лидер сделал знак музыкантам, и они прекратили играть. В наступившем затишье Кира услышала мерзкие звуки опорожнения чьего-то желудка. Оглянувшись, она увидела краснощекого генерала, который согнулся посреди зала, не успев, по-видимому, добежать до уборной. — Кефу! — негромко, но раздраженно позвал Дзар. Старый маршал был тут как тут. — Кефу, займись судьбой этой свиньи. — И-и… вы желаете… — Нет, пусть живет. Разжаловать в солдаты и отправить в крепость Райек. — Будет исполнено, доко Дзар, — пробормотал старик, — будет исполнено.

— Добрые граждане! — воскликнул Дзар, как бы отвлекая всеобщее внимание от молодого генерала, увлекаемого прочь стражниками. — Пришло время зрелищ! Будьте добры, все во внутренний двор.

Кира понятия не имела, о каких зрелищах Дзар ведет речь, но ей ничего не оставалось, кроме как следовать за всеми. При выходе из зала она вдруг почувствовала, как чья-то сильная рука сжала ее запястье, увлекая прочь от общего потока людей. Все произошло очень быстро: Кира не успела и опомниться, как оказалась прижата спиной к большой каменной колонне в безлюдном закутке холла. Выпитое вино притупило эмоции Киры, поэтому ее испуг был не столь силен, когда она увидела перед собой лицо… лицо, обвязанное черным платком. В ужасе открыв рот, Кира хлопала губами, как пойманная рыба, не в силах проронить не звука.

— Шуметь — не в твоих интересах, предупреждаю сразу, — у Кофага был четкий, сильный, но очень грубый голос. — В-вас… вас не было в зале, — полушепотом пролепетала Кира.

— Конечно, не было, — уголки серых глаз Темного Палача сощурились в усмешке. — Я всегда появляюсь в самый неожиданный момент. Привыкай, раз уж ввязалась в эту игру. — Ч-что вам нужно? — Информация. В чем замешан Варкассий? — Клянусь вам, не знаю. Доко Дзар уже расспрашивал меня…

— Запомни, девочка: Дзар и я — люди разные. И интересы у нас во многом разные. О чем он расспрашивал тебя все это время? — О том, как я поймала шпиона, о генерале Варкассии…

— Подумай, не утаила ли ты от него чего-нибудь? Если да, то советую рассказать мне сейчас. Поверь, я способен сотворить с тобой такое, что и в самом лютом кошмаре не привидится. Киры ощутила, как шевелятся волосы на ее затылке. — Н-ничего. Ничего! Клянусь вам, я понятия не имею, во что ввязался мой командир!

— Перед тобой теперь стоит непростая задача, Кира. Тебе придется работать сразу на три стороны. Я хочу, чтобы ты внимательно следила за Варкассием, и вызнала, какими тайными делишками он занимается. Дзар, скорее всего, попросит тебя о том же, но все самое главное сообщай лишь мне. Мои агенты сами тебя найдут.

Последовала короткая пауза. Кира молча глядела на Темного Палача широко открытыми глазами, боясь спросить что-либо.