— Подъем! Подъем! О вас же забочусь, босяки! Предупреждаю! Вы ведь не хотите сразу же увеличение срока схлопотать?! Ту-ру-ру! Подъем!

Веселый охранник пошел дальше.

— Скотина! — буркнул чей-то голос. — Знает ведь, что о стыковке оповестят, но все равно забавляется!

Кот оглянулся. С соседней койки злобно щерился тщедушный мужичок, которого подсадили на свободное место ночью по корабельному времени, перебудив половину арестантов.

— Чё? — дернулся мужик, почувствовав взгляд. — Спи давай! Еще час есть.

C этими словами тот упал обратно на койку и, вроде бы, закрыл глаза. Кот молча последовал его примеру, но сон больше не шел. Мысли тягуче переваливались в голове, не давая уснуть. Что он делает здесь? Почему он так спокойно согласился на… Почти тюрьму? Почему он так… индифферентно относится ко всему происходящему? Почему картинки воспоминаний, уже открытые постепенно отступающим туманом, показывают что-то, кардинально отличающееся от окружающей его действительности? Почему он какой-то представитель императора? Почему, почему, почему… Столько всяких почему, на которые пока нет ответа. Нет ответа. Пока нет. Ответа.

— Слышь! Ты Живой? — его чувствительно толкнули бок.

Нарушителем мыслей оказался тот самый тщедушный мужичок в мешковатом комбезе, который лежал на соседней койке. Вот только сейчас в камере горел яркий свет, решетчатые двери были распахнуты и больше никого не было!

— Живой. Задумался. — Ответил Кот, вставая на ноги.

Видимо мимо его сознания прошла и побудка, и стыковка, и сигнал на выход.

— А-а-а. Задумался он. — Скривился мужичок. — Спасай тут всяких от наказания… Слышь, так ты теперь должен мне! За то, что сразу прибавку к сроку не схлопотал!

— Ничего я тебе не должен. — Оборвал его Кот, топая к выходу. — Мой срок — мое дело!

— Вот c — c-c… — раздалось сзади еле слышное недовольное шипение. — Жаль, не сдох! Коммуникатор вроде как неплохой, мне б достался…

Кот невольно бросил взгляд на свое запястье. Да, коммуникатор. По виду ничем не отличавшийся от стандартных моделей… кроме начинки, за которую Кот выложил довольно таки приличную сумму. Надо же, каков сосед… с полувзгляда определил необычность машинки!

"Хм… а ты не такой простой, каким кажешься, парень!" — мелькнула мысль.

На ходу хлопнув себя по щекам, Кот выскочил из кубрика-камеры. Задерживаться не стоило. Начинать с наказания не хотелось

Как бы Кот со своим невольным попутчиком ни спешили, в свою шеренгу встать они так и не успели, пристроившись где-то в конце выстроившихся покамерно штрафников.

— Всем смирно! Командир на палубе! — раздался голос офицера, прохаживавшегося перед новыми штрафниками перед строем закованных в тяжелую броню пехотинцев.

Кот так и не понял, были ли они надсмотрщиками или такими же штрафниками, как и он сам. Впереди стоящий громко сопел, а по палубе прокатывались волны запаха давно не мытых тел.

— Ган коммандер, личный состав построен!

— Вольно! — голос командира был негромок, но дублировался многочисленными динамиками. — Слушайте сюда. Вы все до сих пор являетесь военнослужащими, и только это не дает мне расстрелять вас к такому-то светилу прямо сейчас. Конечно, вы попали случайно, ничего такого не делали, так сложились обстоятельства и законы Федерации слишком суровы. Но вы — здесь! — на этом командир слегка повысил голос, впрочем, тут же вернувшийся к прежнему тембру. — А поэтому все будет так, как будет. Я обязан провести инструктаж, и сделаю это прямо сейчас. На время службы в штрафном подразделении ваши оклады снижены, это записано в контракте. Коэффициент снижения зависит от статьи приговора. Это раз. Поощрение и наказание у нас одно — увеличение или снижение срока. Величину определяет ваш непосредственный командир. Это два. Все приказы ваших командиров выполняются сразу же и беспрекословно, у вас нет права на раздумья. Вы можете обжаловать приказ, подав рапорт на мое имя, но только после выполнения приказа. Излишне размышляющие будут сурово наказаны. Это три. В подразделении действует постоянный запрет на внешнюю связь. Вам будет доступна только внутренняя сеть с разрешенным Информаторием. Доступ в сеть дается раз в корабельные сутки, в период личного времени. Личное время — два часа. Это четыре. Распорядок — ваша норма жизни. За нарушение распорядка, неуставные отношения или иные действия коэффициент наказания равен пяти. Любители поразвлечься, вам проще сразу выйти из шлюза. Без скафа. Это — пять!

Командир поднял руку, растопырив пять пальцев.

— Пять! Всего пять правил, которые вы должны помнить. Все остальное — производные от этих пяти правил! Помните их, и ваш штрафной срок пролетит быстро. Забудете — будете гнить здесь вечно! Или до первого шального заряда, тут уж как повезет. И запомните! Наш девиз "Вперед, к победе!" — резко опустив руку, командир продолжил. — Инструктаж я провел. Капитан, разведите пополнение по взводам. Надеюсь, в этой толпе быдла попадется тот, кто не все поймет с первого раза. Занимайтесь по плану.

Коммандер, резко развернувшись, пошел к выходу.

— Все смирно! Вольно! — подал голос офицер. — Подключайтесь к корабельной сети, пароль восемь нулей. Вы уже распределены по взводам, получите предписание и займите свое место в строю. На все про все вам — две минуты. Время пошло!

— А, блин! Скоростной какой! — мелькнула мысль у Кота, пока он лихорадочно пытался выйти в сеть.

То ли это было примером извращенного политики новых командиров, то ли еще что, но сеть не реагировала. Практически одновременный запрос множества людей, видимо, подвесил коннекторы. А отпущенное время неумолимо истекало!

— Есть! — воскликнул кто-то рядом, и в то же время и сам Кот сумел-таки прорваться и получить предписание

— Подожди! Куда тебя? — дернувшегося Кота придержали за руку.

— Один-один! — ответил Кот, вырывая рукав комбеза.

— Что это? Мне в первый взвод первой роты! Где это? — кто-то настырный вновь схватил его за руку.

— Это первый взвод первой роты, куда и тебя. — Ответил Кот. — Да отцепись ты!

Время неумолимо заканчивалось. Сорок секунд, тридцать пять, тридцать.

— Помоги же! — буквально взвыли рядом. — Я же тебя разбудил!

Кот оглянулся. За него ухватился тот самый мужичок.

— Давай за мной! В темпе! Времени нет!

— Да, да, бегу!

Дорогу сквозь мечущиеся туда-сюда тела проложить было трудно, и Кот с намертво вцепившимся в него мужичком предсказуемо не успели.

— Всем стоять! Время вышло! — раздался голос капитана. — Стоять, я сказал! Опоздавшим выйти на середину! А ты куда?

Капитан не побрезговал выхватить из шеренги какого-то ловкача, попробовавшего затесаться в строй уже после его команды.

— Ты что думал, никто не заметит? — ядовито прошипел офицер. — Вы под постоянным и плотным наблюдением! Двойной коэффициент! Марш к остальным! Сержанты, займитесь нерадивым пополнением!

Согнав мрачных и грязных опоздавших пополненцев в кучу и сформировав из них подобие строя, сержанты застыли рядом.

— Десять суток! Десять! Пять! Семь! Пять суток! Десять! — прошелся перед ними капитан, тыча в грудь каждого и озвучивая наказание. — Пять! Пять! Пять! Семь! Десять, двойной коэфф, двадцать! Десять!

— Да за что?! — взвыл двойной, за что получил громкое и подробное объяснение. — За опоздание. Штраф назначен командиром. За пререкания коэффициент три к полученному штрафу, итого шестьдесят!

— Нельзя так! Это же… — продолжал вoпить штрафник.

— Буц! — тяжелая оплеуха сержанта опрокинула бедолагу на пол, заставив того замолчать.

— Продолжение пререканий. Плюс карцер на пять суток. — Спокойно продолжил капитан. — Десять! Пять! Пять! Восемь! Десять! Сержанты, забрать свое пополнение! Бегом!

Дождавшись, пока все шевеление и суета успокоятся, капитан встал перед строем, заложил руки за спину и сказал.

— Запомните, с вами никто церемониться не собирается. Вы уже здесь, и этим все сказано. Надеюсь, случившееся станет всем единственным уроком… а непонятливые долго не живут! На этом все. По месту отдыха, разойдись!