— Я?! — показательно удивился кошак. — Нет, что ть! Я всего лишь старый наставник, потерявший свою молодость и красоту в боях, на которые нас обрекли эти твои Заветы!
Кошак повел телом из стороны в сторону, покрутился на месте. Хвоста у него не было.
— Старый, бесхвостых харш-ш-ш! — взъярилась Мать.
— Может, и старый. Может, и бесхвостый. — Ощерился кошак. — Но я давно предсказывал, что Контроль уже стар и должен покинуть нас! А без него ты слаба, Мать. Заветы привели к тому, что вокруг тебя остались лишь старики, а ты держалась только за счет благорасположения Контроля! Где сейчас воины твоего клана? Где гордость Тигровых? Ты положила их всех, отправляя в бессмысленные атаки на жуков!
— Мои лучшие воины вели всех вперед, отстаивая саму нашу жизнь!
— И умерли. — Кивнул кошак. — Умерли! И не только они! Цвет и гордость народа гибнет в этих боях! И в то же время ты отказываешь многим из нас! — кошак плавно обвел лапой собравшуюся толпу. — Многим! Они не могут завести пару и сделать потомство! Почему? Потому, что в боях гибнут и коты и кошки, и ты просто не даешь разрешения сплести близкие нити в одну! Я же предлагаю закончить отбор! Пусть все заводят себе любую пару, а сильнейшие — хоть целый прайд! Не все рождающиеся котята будут ущербны! Все это знают.
Судя по всему, слова кошака упали в благодатную почву. Мррзины заволновались:
— А защищаемые тобой люди… они только занимают то жизненное пространство, которое могла бы занять наша молодежь.
— Заветы… — возвысила голос Мать.
— Заветы ложны! — оборвал ее Шарру. — А ты, поддерживающая ложный порядок, действительно безумна! Не согласна? Тогда решим вопрос по нашему обычаю. В кругу! В полном кругу! Ты утверждаешь, что люди нужны? Пусть они докажут это в смертельном бою! Из всех людей, кого мы знаем, из всех, кто давно живет в нашем доме — никто! Слышишь, никто! Никто не может продержаться против нашего воина и минуты! Кроме этого странного пришедшего! Я знаю, он продержался семь кругов сразу после переноса! Я думаю, он сильнейший боец из людей и будет справедливо назначить Защитником именно его! Защитником людей, из которых мы оставим только лишь лучших! Только тех, кто действительно приносит нам пользу!
Шарру искусно формировал мнение окружающих, заранее вбрасывая в толпу свои мысли, которые потом привыкшие к ним разумные выдадут за свои собственные. Он как свершившийся факт оглашал то, что должно будет случиться после поединка. А уж в своем бойце он был уверен!
— Ты пользуешься отсутствием Контроля! — зло прошипела Мать
— Контроля? — радостно оскалился кошак. — Этого мертвого надзирателя? Его нет с нами! И больше никогда не будет. Никто не сможет помешать нам жить так, как мы хотим! Я предлагаю честный бой! Лучший боец людей, человек инспектор, против нашего бойца — Харама! Лучшего из оставшихся, ведь самые лучшие, наше будущее, несут сейчас стражу на дальних рубежах, готовые отдать свою жизнь ради твоих заблуждений, Мать! — кошак обвиняюще ткнул лапой в сторону кошки.
Роптание собравшихся заглушило ответные слова Матери Хранительницы.
— В круг! — заголосил старый кошак, с трудом перекрыв возникший гул. — Я требую! Пусть бойцы используют все, что им доступно! Мой народ! Вы согласны?! В зал! Все в зал!
Мррзины споро ринулись куда-то в переходы. Сержанта тащили с собой подчиненные старого кошака. Всего несколько минут бега, и все оказались в большом зале… ангаре! В ангаре на территории мррзинов! Кошаки принялись очищать свободное пространство. Судя по всему, со старым кошаком и его подручными согласны были не все, но разрозненные протесты были быстро задавлены!
Мохнатых тел становилось все больше и больше. Среди них мелькали и человеческие фигуры. Разумные густо усыпали все огромное пространство, и подручным подстрекателя с каждым мгновением становилось все труднее поддерживать периметр свободного пространства.
— Шире! Шире! — надрывался Шарру. — Дайте место! Дайте то пространство, куда сможет отступить этот никчемный человек, Защитник таких же никчемных людей! Пусть никто не сможет потом сказать, что мы не дали места, не оставили шанса или не предоставили возможность! Шире-е-е!!!
Круг хоть и медленно, но раздавался все шире. Рядом с сержантом оказалась Сайна.
— Прощай, мой первый и последний Пришедший. — Еле слышно мяукнула она. — Мать почти полностью потеряла власть. Думаю, сразу после боя ее сместят. А я уйду к жукам в первой волне. Шарру не допустит уже имеющейся конкурентки для выбранной им новой Матери.
— Полный круг! — между тем ревели бойцы Шарру, отталкивая нерасторопных. — Круг!!!
— Дайте оружие человеку! — приказал старый мррзин, едва площадка была сформирована, и в руке Кота оказался легкий синеватый клинок. — Человек инспектор! Ты выбран Защитником своего народа и существующего порядка! Бой до смерти! Бойцы имеют право использовать все, что им доступно! Умри же с честью! Бой!!!
Сержанта резким тычком отправили на эту своеобразную арену. Харам, красуясь, медленно пошел вперед, крутя замысловатые фигуры и перетекая с места на место.
— Контроль? — позвал Кот.
Искин не отзывался.
— Что ж! Покажем мохнатым, что могут люди! — Кот сделал несколько пробных замахов.
Оружие было непривычно. Движения выходили неуклюжими и неуверенными. Конечно, без должной тренировки-то…
Неуверенность почувствовали. Кошаки, скалясь, выражали свое неодобрение рычанием и громким ором. Присутствующие люди же горестно взвыли. Не все правда… далеко не все.
— Xшары! — выругался Кот, отпрыгивая назад после первого же столкновения.
Харам явно работал вполсилы, а то и слабее, но и этого хватило ему, чтобы заблокировать клинок и располосовать грудь человека когтями. Всех умений сержанта хватало лишь на то, чтобы кое-как блокировать оружие мррзина. Слева, слева, снизу, блок. Слева, справа, блок, снизу, сверху, слева, уворот. Звенели клинки, а Кот покрывался все новыми и новыми порезами. Каждая попытка увернуться заканчивалась для него все новыми и новыми глубокими кровоточащими царапинами. Кошак мастерски пользовался клинком и когтями, играя с человеком как с добычей, позволяя огрызаться, но не давая и шанса достать себя острой полоской стали. И не ранил глубоко, чтобы сержант не истек кровью раньше времени. Харам показывал всем полнейшую несостоятельность "лучшего бойца людей".
Слева, слева, снизу… Постепенно Кот растратил всю ярость и теперь лишь отмахивался, постепенно входя в транс полнейшего безразличия.
— Бойцы могут использовать все, что им доступно… — вспомнилось напутствие Шарру перед боем.
Его противник вовсю использовал когти, оружие, данное ему природой. А Коту… Коту использовать было нечего, кроме разве что… Да! Сервы!
Погибать не хотелось. Тело и мозг стали действовать сами по себе, почти без участия сознания. Периодически в радиусе действия импланта появлялись механизмы, без проблем допускавшие человека к управлению самими собой, и Кот, временно получавший еще одно, а то и несколько дополнительных тел, без раздумий кидал их на мррзина, получая драгоценные мгновения передышки! Он даже перестал понимать, кого именно бросает в бой. Ремонтник? И ремонтника! Уборщик? И его тоже! Идентификаторы техники просто мелькали мимо сознания.
В конце концов то ли кошак начал уставать, то ли еще что-то, но новые болезненные порезы все реже и реже стали появляться на теле Кота. Вот настал момент, когда сержант с отстраненным удивлением понял, что и сам попал по неуловимому прежде противнику! Один раз… другой… третий… Кошак становился все медленней и медленней, пока, наконец, не остановился совсем. Удивление выбило сержанта из транса.
Прямо перед ним, воя и корчась, лежал Харам, придавленный всей массой сыплющего искрами большого серва. Острая полоса стали в руке Кота летела прямо в голову обездвиженного мррзина… Удар он сдерживать не стал, оборвав жизнь кошака. Одновременно на сержанта навалилась вся накопившаяся усталость и боль от полученных ран и он сам упал без памяти среди обломков многочисленных сервомеханизмов, в труху покрошенных противником.
