— Мы все получили то, чего желали, — спустя какое-то время Василиса осмелилась нарушить тишину. — Дорогу, песни под гитару, родные места и даже собаку…

Это было на поверхности, но раньше никто из четвёрки не смог и подумать о таком. Только сейчас пришло осознание, что мысли материализовались неожиданным образом в этом мире.

— Дома мы были с теми и там, где не хотелось. Мечтали о другом. Наверное, даже о другом мире, о другой параллельной Вселенной, где было бы всё иначе, — подытожил Демид.

Стало жутко от масштабов происходящего, от осознания, что их желания привели их сюда. Но опять же всё будто было понято буквально.

Демид мечтал о посиделках у костра со своими друзьями, а не с этими чужими людьми. Василиса хотела гладить свою собаку в кругу родных. Степан мечтал вернуться в детство, испытать беззаботную радость и переписать жизнь. Наверное, только у Лизы желание оказалось ближе к происходящему: на тот момент её не сильно заботило, с кем и куда ехать, только бы сбежать из дома и почувствовать эту сладостную свободу.

После этого непростого разговора, долгое время ехали молча.

Пространство вокруг поглотила темнота. На этом участке трассы не так часто встречались автомобили, это не мегаполис и не «около него», где жизнь кипит и днём, и ночью, и все постоянно куда-то едут.

Трасса, лес и тишина. Странное чувство, когда всё сделано для людей — положен асфальт, ярко-белой краской размечена разделительная полоса и обочины, стоят указатели, но самих людей нет. Будто мир заброшен, будто впереди неменяющийся пейзаж и никого…

Фары выхватывали из темноты очертания деревьев и те казались причудливыми фигурами людей или животных, или даже фасадами старинных зданий. Всего лишь игра света, а какой простор для фантазии. Ветер сметал листочки под колёса автомобиля. Поначалу трудно привыкнуть, что на твоём пути постоянно «кто-то перемещается». Казалось, что яркие лягушки выпрыгивают и непроизвольно хотелось их объехать, дать шанс на жизнь, а не нестись по ним, но вскоре глаз привыкал к листьям, а мозг к тому, что господствует холодная осень, и вся эта мелочь под колёсами — всего лишь её безжизненные происки.

— Может, нам надо предложение составить или стишок из слов: «дорога», «собака», «гитара», «детство»? «пироги»? «поле чудес»? Или кодовое слово отгадать? И тогда нас весёлая мегера отпустит домой! — фонтанировал идеями Стёпа. Спать ему окончательно расхотелось, несмотря на располагающий к этому пейзаж за окном.

— А если весёлая мегера нас постоянно слышит? — не преминул сделать акцент Демид.

— Думаешь, обидится на «весёлую»? — наглел Стёпка.

— Какой бы она весёлой ни была, но маловероятно, что ей от нас стишки да песенки нужны. Но твоя идея мне нравится. Можно придумать что-то интересное, всё равно делать нечего, — подхватила идею Василиса. — Давай мы придумаем мир… — запела она, вспомнив песню Демида у костра.

— …где крыльям опора — заря, — подхватил брюнет. Его точно попадающий в ноты голос мягко обволакивал.

— Заря, — хмыкнул Стёпа. — Мы только оттуда — из Зари, то есть из Зорь, из Алых.

— …говорят мечты — это зря… — в два голоса продолжили Васёна и Демид.

— …но нет, не зря, — саркастически пропел Степан. — Это я дурак, или в этом что-то есть? — напрягся парень.

— Мир. Заря. Мечты не зря. Это же про нас… — обалдела Васёна.

— Как ты узнал? — Стёпка пытливо взглянул на Демида, который, развернувшись вполоборота, насколько это возможно, смотрел на сидящих сзади.

— Я?! Я тут при чём? Это просто песня! — возмутился вопросу брюнет.

— Нашим крыльям Алые Зори должны стать опорой. Выходит, так? И мечтали мы не зря, наши мечты осуществились, — непривычно возбуждённо и быстро заговорила Елизавета.

— Ущипните меня! Может, я сплю? Как же всё это странно! — эмоционально проговорила Василиска.

— С радостью, — Стёпка потянулся к её руке, якобы с намерением ущипнуть.

— Не надо буквально понимать, — шутливо отмахнулась от него Васёна.

— Тут всё буквально происходит. Мир такой, — оправдывал себя Степан. Парень вместо щипания начал щекотать полублондинку, дотрагиваясь длинными пальцами до её бока.

— Я щекотки боюсь! А-а-а, — Василиска хохотала, дёргалась и отбивалась, как могла. — Дём, ну скажи ему-у-у-у, — решила она пожаловаться.

— Высажу, — коротко сказал Демид, посмотрев на Степана. Сказано было в шутку, но в этот момент все осознали, как здорово, что брюнет их друг, а не начальник. Директорский неукоснительный тон вырабатывался годами и стал близок к идеалу.

— Только попробуй! Не справишься! — хорохорился Стёпка. Демид, не поворачиваясь, показал Степану неприличный жест, чем вызвал хохот у девчонок.

— Да пошёл ты! — разобиделся Стёпа.

— Лесными опушками, — продолжила Василиска, смеясь. Появление своих словечек, как у самых дружных и давно знакомых компашек, создавало особую атмосферу и резко разряжало обстановку.

Стёпка прикрыл глаза и притворился, что пытается заснуть. Ему было неприятно это «высажу», и не столько само слово, сколько тон. Это зацепило. Сразу вспомнилась работа, где каждая мелкая сошка мнила себя великим начальником с намерением унизить и обвинить во всех бедах простого работягу.

Степан думал о том, что в обычной жизни давно бы послал мажора куда дальше, чем опушки. Не стал бы терпеть такое отношение к себе, пусть и сам провоцировал. Но он был не глуп и отлично понимал, что зависит от богатенького брюнета. Где взять средства на элементарные нужды в этом мире? Конечно, можно устроиться на работёнку без документов, но вкалывая от зари до зари за копейки, немудрено погрязнуть в этом, и вообще не вернуться домой. А домой хотелось. Пусть было всё неидеально, но там текла настоящая жизнь, где присутствовали родные и друзья, которые его давно знали и, возможно, ценили.

— Вот скажи мне, Васён, — резко распахнул глаза Стёпка и повернулся к девушке, — что это? Карма? В нашем мире был нищебродом, так и в этом такая же подстава! А у Дёмыча неизменно всё в шоколаде! — парень почти шептал, чтобы сидящие спереди не услышали разговор. В этот момент Лиза негромко включила радио, и это пошло на пользу конфиденциальности беседы.

— Это его деньги, Стёп. Они ему не с неба упали, — напомнила Василиска. — И, если ты не заметил, он тратит их исключительно на нас.

— Всё равно он скользкий тип, — не сдавался Степан.

— Не скользкий, а загадочный, — Василиска не велась на провокации собеседника, продолжая общаться чуть шутливым тоном.

— И в чём разница? — хмыкнул Стёпа.

— Скользкие специально напускают на себя ореол таинственности и непредсказуемости, преследуя какие-то цели. А у загадочных это естественный процесс, они сами по себе такие.

— Хоть бы этому загадочному денежки на счёт не вернулись, когда мы дома окажемся, — Степан шутя и злорадствуя, поделился желанием. Парень вновь вернулся к денежной теме, побоявшись, что сейчас Василиса его переубедит, и он резко перестанет обижаться на Демида. А очень хотелось построить из себя обиженного.

— Если окажемся. Ты мне это говоришь, чтобы я стала считать тебя злобным, вредным и завистливым человеком? — во взгляде девушки играли смешинки.

— Говорю, потому что тебе доверяю. Ты нормальная девчонка. Я редко в людях ошибаюсь, — самодовольно ответил Стёпка.

Лиза вслушивалась в слова песни по радио и смотрела вперёд. А вот Демид незаметно прислушивался к разговору парочки сзади. Всё расслышать было нереально, но некоторые обрывки фраз успешно долетали до него.

Две девушки и два парня — молодые и свободные — не могли не проявлять знаки внимания друг к другу, у каждого начали формироваться свои симпатии, но взаимны ли они были?

Обратный путь показался быстрее, чем туда. Хотя так и было на самом деле, потому что в этот раз удалось не угодить в пробку на дорогах мегаполиса.

Поздний вечер готовился прыгнуть в ночь. Город из солидного мужчины в деловом костюме и до блеска начищенных ботинках превратился в паренька в кроссах, лёгкой куртке и со взъерошенными волосами — лихого и романтичного. Если хочешь узнать душу города, то приходи ночью. По неспящим жителям сразу ясно, что из себя представляет эта «жертва урбанизации».