Коснулась пальцами его щеки, привлекая внимание, когда всех, кроме Корры увели стражи. Ее попросил оставить король. Ему было, о чем еще поговорить со своей супругой.

Лазар устал. Под глазами пролегли тени, губы сжаты в тонкую линию, лицо испачкано сажей, а руки — кровью. Кровью кота, которого он так ненавидел, и к которому привязался всей душой.

— Идем, — тихо сказала я, — я больше не хочу никого видеть. Я хочу забыться сном. Но не смогу уснуть. Без тебя.

Я уже знала, что брачные ритуалы у оборотней проводились под покровом ночи. Что тут скажешь? Все ни как у людей. Уж не знаю, как готовились и относились их женщины к этому ритуалу, но мне показалось их таинство — пыткой. Мне запретили есть, разрешали только пить. Сказали, что женщина должна быть чистой и душой, и телом в этот день. Мне же казалось это дикостью. Чтобы заглушить чувство голода приходилось постоянно пить и бегать в уборную по нужде. Я даже стала переживать, что в самый ответственный момент сбегу с ритуала, не потому что не хочу замуж, а потому что организм будет требовать. Весь день за мной по пятам ходила свора девушек, которые вычесывали меня, словно я волчица в период линьки, омывали лицо и руки с такой прытью, словно пытались снять верхний слой кожи, порывались проводить в ванную, которую мне пришлось принять за день трижды, этого требовал ритуал, и постоянно что-то шептали над головой. Молились, что ли, чтобы судьба избавила их от моей скромной персоны. Или же просто уморить пытались, но я выжила. Только к моменту самого ритуала уже жаждала крови.

Под конвоем девяти женщин привели в лес, к тому самому дереву, где я впервые увидела волка Лазара. Только теперь это место было другим. Оно сверкало и переливалось от силы, которым было напитано. Воздух дрожал от магии, которая сосредоточилась здесь. И даже слабость от голода и пережитых «пыток» отступила под напором этой энергии. Женщины не сдерживали пораженных вздохов, а я не могла восторгаться, потому что знала, почему это место изменилось. И бабочек, тех воздушно прекрасных существ больше не было.

Женщины остановились на границе поляны и с поклоном отступили в лесную чащу. А я ступала босыми ногами по мягкому покрывалу травы, поджимая замерзшие пальцы. Тело била дрожь. Я продрогла в тончайшем белом платье, которое правильней было бы назвать ночной рубашкой. Мне казалось, что я вовсе обнажена.

У необъятного ствола дерева стоял Лазар в тени пышной кроны. Я чувствовала, как его взгляд скользит по обнаженным плечам, касается рук, опускается до самых ног и вновь поднимается, чтобы взглянуть в глаза.

Шумно выдохнула, как перед прыжком в воду. Тряхнула головой и пошла к нему, не в силах отвести взгляда. Даже не сразу заметила, что рядом с Лазаром стоит главный жрец Богини Ассирии. Но и его присутствие лишь на мгновение приковало мое внимание. Сердце громко ухало в груди, и с каждым шагом, приближающим меня к моему будущему мужу, которому удивительно подходил белый цвет брачного одеяния, становилось тяжелее дышать. Даже думать. Я видела, как горят глаза Лазара, как в них распускается теплая нежность и теснит беспокойство. Неужели, думал, что я сбегу, пройдя такой длинный и сложный путь? Оставлю его лицом к лицу с испытаниями, которые ждут нас впереди? Нет. Уже не смогу. Не смогла бы с того самого момента, как он бросил мне вызов в своих покоях, как заискрилась магия между нами при первом столкновении, чтобы оплести, привязать друг к другу навсегда.

Пара шагов, и мои ледяные дрожащие ладони оказались в его горячих сильных руках. Мгновение и сердце подпрыгнуло к горлу, а дыхание стало тяжелым, ведь в его глазах полыхнула такая жажда, от которой меня бросило в жар. Губы дрогнули в смущенной улыбке, но я не смогла отвести взгляда.

Голос жреца едва касался сознания, я тонула в серых глазах, в чувствах, которые оглушали меня, ведь сил удержать ментальную связь не было. Жрец что-то пел, но я была словно в тумане, не могла даже пошевелиться и с трудом держалась на ногах.

— Сердцем к сердцу, в едином ритме, одной жизнью на двоих, — донеслись слова жреца, и мы едва слышно эхом повторили эти слова, давая свое согласие.

Его окутала дымка, которая преобразилась в очертания волчьей морды, чьи глаза ярко светились серебром. И он бросился на меня, чтобы раствориться в моей душе. Я испугалась так, что забыла как дышать, но лишь на мгновение. Сразу после этого пришло ощущение тепла, спокойствия, безопасности и принадлежности. Удивительно, но я поняла, что отныне принадлежу этому волку не умом — душой. Вед— она рвалась к нему, и больше меня не удерживали невидимые путы. Я пошатнулась и угодила в крепкие объятия…мужа?

— Душой к душе во всех мирах и жизнях. Муж и жена, — голос жреца оборвался так же внезапно, как и зазвучал.

— Муж, — отозвалась я, когда перед нами возник небольшой поднос с двумя широкими золотыми браслетами.

Взяла больший и аккуратно защелкнула его на запястье Лазара. Замочек засиял, не оставив от себя и следа. Браслет плотно обвил руку мужа. Теперь его отнять можно было бы лишь с рукой самого Лазара.

— Жена, — выдохнул Лазар, и на моей руке защелкнулся замочек второго браслета. Почувствовала жар, исходящий от брачного украшения, а потом тепло разлилось по телу, а браслет плотно обхватил и мое запястье.

— Ритуал состоялся, — тихо проговорил жрец.

— Благодарю, — отозвался Лазар. Послышались шаги уходящего жреца. Мой муж притянул меня к себе.

Охнула, когда поняла, что с виду плотная одежда Лазара была такой же невесомой, как и мое платье. Ощущения были такими яркими, словно мы оба были обнажены. А когда его губы накрыли мои, вцепилась пальцами в его рубашку, чтобы не рухнуть. Собственнический поцелуй вскружил голову, отдался зудом в пальцах и жаром во всем теле. Одной рукой он удерживал меня за талию, вторая скользнула по спине. Погладил пальцами шею, отправляя толпу мурашек по всему телу, и зарылся в волосы, оттягивая их назад. Судорожно выдохнула, едва сдерживая стон удовольствия. Я даже не думала, что это может быть так умопомрачительно прекрасно. Так, что все волоски поднимаются дыбом, дрожь прокатывается по телу, опускаясь тяжестью внизу живота. Это была настоящая пытка, которой он истязал меня не первый день после моего полного поражения перед этим невероятным мужчиной. Я признала его после того, как мы покинули короля с королевой, и сдалась на милость победителю.

— Моя, — прорычал он мне в губы, пока я заново училась дышать.

Когда он так обжигал меня взглядом, я чувствовала себя безвольной куклой, готовой согласиться на все.

— Твоя, — одними губами прошептала я. — Голодная, измученная твоими служанками, замерзшая и усталая. Вся твоя. У вас тут жен кормить принято? Или только голодом мучить?

— Неисправимая, — мягко улыбнулся он. — Нас ждут на площади, а после ты утолишь голод. Как и я.

Распахнула глаза. Щеки опалило от высказанного обещания. Ведь его пылающий взгляд ясно говорил, что его голод несколько отличается от моего. И этого голода я боялась. Трусила перед тем, что должно было случиться, несмотря на то, что желание до сих пор пульсировало внизу живота.

— Нас ждут, — хрипло повторил он.

И как хорошо, что нас ждут! Потянем время. Оно мне сейчас очень нужно. Даже в схватке со смертниками мне не было так страшно, как сейчас.

— Трусишка, — усмехнулся Лазар, держа меня на руках и шагая из леса. — Где же моя бесстрашная Кир-р-ра? — словно издеваясь он катал на языке мое имя с такими интонациями, что сердце сбивалось с ритма.

— Животное! Никакой пощады, одни инстинкты.

Он лишь загадочно улыбнулся и продолжил свой путь.

В храм мы вошли через задний двор, я стремительно отвернулась, когда Лазар начал скидывать одежду. И ведь не в первый раз, но сейчас его обнажение отзывалось во мне очень остро. В храме стояла тишина. Но я знала, что за дверью собрался весь город в ожидании нашего выхода. И даже предвкушение пораженных взглядов при виде моего волка отступили под натиском волнения. Вздрогнула и отпрыгнула, когда руки коснулась мягкая шерсть. Шумно выдохнула, когда увидела своего огромного волка. Кажется, даже в звериных глазах я разглядела усмешку.