— Если бы я умерла, ты бы узнал об этом первым, — зажмурилась и почувствовала, как по щекам текут слезы. — Думала, что ты нас уже и не найдешь, — прошептала и почувствовала, как с души упал камень. Нас спасли.

— Если бы ты знала, как я испугался, — его глаза светились серебристым светом, а вокруг лица проступали животные черты. Видимо, он действительно сильно переживал. Настолько сильно, что едва сдерживал волка. — Давайте скорее выбираться отсюда. Потом ты все расскажешь.

— Моя нога, — положила ладонь на бедро, — я не смогу идти. Мне даже шевелить ею больно.

— Я чувствую, — едва слышно выдохнул он.

— И Радка. Она ранена. Серьезно. Если бы не она, — голос осип, и я смогла только повернуть голову в сторону острых пик.

— Тише, Кира, — Лазар аккуратно обнял меня и прижал голову к своей груди, — сейчас мы вас вытащим. Григ, возьми кошку. Очень аккуратно, иначе, она тебе голову откусит.

— Понял.

— Рада, — погладила ее по голове, когда она начала рычать при приближении ищейки, — он поможет. Не будь колючкой.

Звук шагов, который отражался от стен, разбавлялся злым рычанием и моим шипением. Как бы Лазар и Григ ни старались, а каждый шаг отдавался болью. Когда мы выбрались на свет, я уже и себя не помнила от боли. Что-то бессвязно шептала и надеялась, что все вот-вот закончится. Сейчас мы доберемся до покоев принца, и к нам вызовут лекаря.

— Кажется, вам тоже необходим лекарь, — прозвучал голос Грига, когда меня, наконец, опустили на кровать.

— Сначала они. О себе я и сам могу позаботиться. Распорядись, — отозвался Лазар и опустился рядом с кроватью на пол.

Перед глазами все расплывалось, не то от слез, не то от боли. Сфокусировала взгляд и увидела, что от рубашки Лазар остались одни ошметки. Остальное оплавилось.

— Прости, — выдохнула я, — это от боли.

— Мелочи, — он поморщился и содрал с себя рубашку одним движением.

Вся его кожа была покрыта красными пятнами от ожогов. А следом по его голому торсу потекли ручейки воды, которые сплетаясь образовали настоящую водяную рубашку. Слабая улыбка тронула мои губы.

— У такой, как я, муж по определению должен владеть водой. Иначе, ему долго не протянуть.

— Это точно, — усмехнулся Лазар. А потом и вовсе рассмеялся. И я его поддержала. По вискам текли слезы, но я не могла остановить истерический смех. Вместе с ним выходил страх. — Считай, что тебе повезло, — отсмеявшись, проговорил Лазар.

— А тебе, видимо, не очень, — горько выдохнула я. — Столько проблем.

— По-моему, мне, как раз, повезло, как никогда, — коротко улыбнулся и прикрыл глаза.

Спросить о том, что он имел в виду, я не успела. В комнату вбежал лекарь, ветеринар, ищейка, несколько слуг и Его Величество. Я надеялась, что смогу отдохнуть, но не тут-то было.

****

— Что произошло? — зычный голос короля разнесся по покоям кронпринца. — Кира? — воскликнул он, увидев грязную, наверняка растрепанную, меня в разорванном платье. — Что с вами?

— Отец, — Лазар поднялся на ноги, но продолжить я ему не дала.

— Споткнулась, — выпалила я первое, что пришло в голову.

На меня воззрились все присутствующие. Даже Радка подняла голову и посмотрела на меня, как на умалишенную. Король вскинул брови и обвел меня красноречивым взглядом. В глазах Лазара плескалось недоумение с искрами смешинок, а лекарь рассматривал меня так, словно представлял, насколько реально получить такие повреждения, как у меня при озвученных мною условиях.

— Ч-что, простите? — с запинкой переспросил король и взглянул на Лазара.

— Я иногда бываю такой неуклюжей и рассеяной, — тяжело вздохнула, откинулась на подушки и прикрыла глаза. Стыда за свою ложь не чувствовала вообще. Хотелось просто избавиться от посторонних и спокойно поговорить с Лазаром.

— Григ, — окликнул ищейку Лазар, — ты отвечаешь за девочек головой. — Отец, мы поговорим в другом месте.

Из-под опущенных ресниц наблюдала за тем, как Лазар тяжело поднимается с пола, почувствовала, как он на секунду накрыл мою ладонь своей, и услышала удаляющиеся шаги.

— Уверен, Виарина не имеет отношения к произошедшему, — твердо проговорил Лазар.

— Я бы не была столь категорична. Уж очень много странных совпадений.

— Возможно. Но, поверь мне, если бы она хотела бросить тебе вызов, она бы это сделала. Она — одна из самых ярких леди нашего дворца. И одна из немногих, кто достоин уважения.

— Надо же, как ты за нее заступаешься, — ядовито произнесла я и криво усмехнулась. Нога ныла, несмотря на огромную дозу обезболивающего, и я пребывала в ужасном настроении. — Она с самого начала вела себя странно. Зачем-то вызвалась проводить, но до места не довела, разговор странный затеяла, заявила, что ненавидит меня, но опасаться я должна других. Словно специально говорила полуправду, чтобы от себя подозрения отвести.

— Просто, поверь мне, Виарина последняя, кто будет участвовать в покушениях на тебя. И если бы она участвовала, то подобные разговоры с тобой не вела, — он плеснул в пузатый бокал немного янтарной жидкости, устроился на кровати рядом со мной, поболтал эту жидкость в бокале и опрокинул в себя.

Прищурилась, обвела его внимательным взглядом и усмехнулась.

— Ты так хорошо ее знаешь, — протянула я и поцокала языком. — Неужели, ты защищаешь свою любовницу? — вцепилась в него взглядом, чтобы не пропустить никаких деталей, но мне даже не нужно было усердствовать.

Лазар поперхнулся, отставил бокал и пытался прокашляться. Слова были лишними. Я попала прямо в точку. Этих двоих явно связывали очень тесные отношения.

— Понятно, — наблюдала за кашляющим кронпринцем, — когда в дело вмешиваются постельные отношения, об объективности не может быть и речи. Интересно, ты действительно считаешь, что если ты сумел уложить ее в свою постель, то у нее нет повода покушаться на ту, что ее из этой постели вытеснила? — меня невероятно сильно раздражала эта ситуация и попытка Лазара выгородить свою бывшую пассию.

— Я никого в постель не укладывал, — прохрипел он и в последний раз откашлялся. — Тебе ли не знать.

— Конечно, я совсем забыла, что женщину не обязательно укладывать в постель, чтобы довести до исступления, — фыркнула я.

— Прекрати ревновать! Это глупо.

— Что? — от удивления раскрыла рот и воззрилась на своего неадекватного женишка. — Причем тут ревность? Меня пытались убить, а ты оправдываешь одну из подозреваемых только потому, что имел с ней какие-то неформальные отношения!

— Пусть будет так, — улыбнулся он и вновь потянулся за бокалом. — Только я даже не успел ее оправдать, как ты набросилась с обвинениями. Видишь ли, Виарина действительно отличается от остальных фрейлин королевы, — он бросил на меня смеющийся взгляд. Поджала губы и взглянула на него исподлобья. — Она — менталист, что редкость в нашем королевстве, обычно оборотни — стихийники. Ее ненавидит большая часть придворных, а все из-за того, что она слишком прямолинейна и правдолюбива. Ее ненавидят, но с ней считаются. К ней прислушиваются, ее опасаются, ею восхищаются и ей завидуют. Она не лжет. И если бы она хотела навредить тебе, то не стала бы даже разговаривать. Думаю, если она решила тебе помочь, то ты вызвала у нее симпатию. Мне вообще кажется, что при определенных условиях вы смогли бы подружиться.

— О, тебе бы этого, наверное, хотелось бы. Жена и любовница — подружки. Какая прелесть, — язвительно хохотнула я.

— О, Боги, Кира! — он закатил глаза и снова долил себе в бокал спиртного. — Успокойся. Я буду любить только тебя. Мне больше никто не нужен.

Я хотела бы возразить, сказать, что чувства будут навязаны связью, и не будут иметь ничего общего с настоящей любовью, но его последние слова заставили закрыть рот и притихнуть.

Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

— Это было сродни удару, — он говорил тихо, — удару меча, который отсекает руку. Или ногу. Или даже голову. В один миг ты понимаешь, что тебе вдруг чего-то не хватает. Так было и со мной. Я работал, а потом вдруг образовалась пустота. Словно из души что-то вырвали. А следом пришел слабый отголосок боли. Такой слабый, что я пропустил бы его, если бы ни эта пустота. Знаешь, как сорвавшийся со скалы пытается ухватиться за воздух, чтобы спастись, так и я пытался ухватиться за внезапно исчезнувшие нити. Я еще никогда не испытывал такого страха, какой накрыл меня, когда я понял, что от нашей связи остался какой-то призрачный след. Я сразу понял, что ты попала в беду. Но не мог найти тебя. Там, куда вел слабый шлейф связи, тебя не было. Я метался, как раненый зверь по коридору, но не мог отыскать тебя. Только чувствовал, что нужен тебе. И знал, что ты жива.