Ряд проблем встал обнажённо. Можно ли продолжать заниматься искусством? Имею ли я право? (Я имею в виду то, что у меня семья, дочь, которую я обязан поддерживать.)

Будет ли когда-либо возможность иметь мастерскую (не временный подвал или комнату)?

Нужен ли этот крест (искусство) и для чего? Обязаны ли мои близкие разделять эту ношу. Плюс ко всему абсурдность положения русского художника на Западе.

Поэтому твои вопросы показались мне безадресными. Может, это как в физике – «эффект постороннего наблюдателя».

Относительно NY-ского номера «А – Я».

Журнал не может быть мыльным пузырём. Поверь моему восьмилетнему опыту. Русского искусства в N. Y. нет. Как может быть журнал о том, чего нет?

Это будет глезеровщина. Не помогут ни интервью со знаменитостями, ни с левыми, которые, кстати, такие идиоты.

И проблема не в «вялости», а в реальности [неразборчиво] миров. Францию-то Америка плохо знает, только по Камамберу, а Россию и подавно.

Родить культурный интерес (тем более к 100-летию Хлебникова, о котором здесь очень и очень мало знают даже профессора) к России – легче растопить Антарктиду.

Вот беглый ответ на твоё письмо. <…>

Саша и Люда

Дорогой Игорь Сергеевич!

Эту штуку я посылал в «Новое русское слово». А Вам для ознакомления, как обещал. Разбор не ахти какой глубины, но для знакомства с широкой публикой, для того, чтоб вызвать интерес, – думаю, сойдет.

За сим жму руку. Не сердитесь. Таки да – ретроград.

В. Некрасов

Дорогой Игорь!

Жизнь у нас совершенно сумасшедшая последнее время, однако, несмотря на её интенсивность и наполненность, мы довольно остро ощущаем отсутствие твоих писем.

<…> Уже не помню, на какой стадии нашей жизни закончилась наша переписка. На всякий случай излагаю основные факты. <…>

Мы сняли роскошную, безумно дорогую квартиру, но другого выхода просто не было. Теперь мы счастливы и, несмотря на отсутствие мебели, кухонной плиты и мойки на кухне, наслаждаемся каждую минуту. Впрочем, со временем всё хуже и хуже обстоят дела. Боря совершено не успевает к срокам писать, да к тому же опять болен. Экзамен по немецкому я сдала на «хорошо». Недавно были на конференции в Билефельде по совет. неофициальному искусству, потом в Кёльне. Боря делал доклад. Некоторые участники обещали подписаться на журнал, но пока молчат. О журнале всё время упоминали, в частности Голомшток и Боря. Всем нравится 4 номер – особенно, Паперный. Кстати, Тупицына, на мой взгляд, очень неплохую статью написала, зато Пацюков – из рук вон плохо <…>

Дорогой Игорь!

Спасибо за письмо от 1-го января 1983. Я уже знал о смерти Андреенко из «Русской мысли». С большим интересом – и со скорбью – я прочёл твоё описание визитов к Андреенко. Для меня визит к нему был очень трогательное явление – именно потому, что Андреенко был талантливый, такой отзывчивый на имена, искусство и проч. Ты испытывал, я вижу, такие же мысли, такие же реакции, которые я испытывал. Может быть, стоило бы опубликовать маленький текст о нём в «А – Я»? Ты видел его ранние, конструктивистские вещи? Мне тоже очень нравятся его рассказы, особенно рассказы о мышах. <…>

Твой John

Милый Игорь, вот я, наконец, снял на слайды свои произведения на конкурс политической открытки. Отснял штук тридцать разных: из Ленинианы и прочего. Но, увы, оказалось, что тут этих плёнок не берут проявлять, ибо это какой-то другой раствор для цветных пленок. В США я уже не могу послать на проявку, так как это надолго всё задержит, а Вы указали присылать только до февраля. Я решился послать Вам непроявленную плёнку, с просьбой не посчитать за наглость и отдать её в проявку в Париже, там это не проблема. Разумеется, я все расходы возьму на себя. Ещё проблема – с названиями. Но и это как-то можно понять, так как все почти тексты на лицевой стороне картинок. Все эти работы или почти все – последних 1–2 лет. Надеюсь, придётся Вам по вкусу.

Большое спасибо за каталоги и прочее (полученные с Дранкером). Страшно благодарен. А в Du я вдруг обнаружил портрет моей жены (Врубель-Голубкиной) работы Вейсберга – холст-то в моей коллекции находится, и я его ни разу выставлял.

У нас тут в магазине русской книги «Малера» проходит выставка русских художников. Проспект скоро получите.

Получили ли оставшийся рулон от Воробьёва? Если да, то хотелось бы знать, подходит ли это Вам для обмена? Если у Вас есть сомнения насчёт цены, то пишите, не стесняйтесь, дело житейское. Из продукции, полученной от Вас, я всё по несколько экземпляров отдал Малеру в магазин. Но дело идёт уж совсем как-то туго – не желает нас публика покупать в торговых количествах. Я же распространять (в среде художников, как я предполагал – на обмены и в подарки) ещё не стал, так как до сих пор не понял, имею ли право. Напишите, Игорь <…> а то я всё сомневаюсь, думаю, а может, я работы послал не те, а может, цены не подходят.

Насчёт авторов в Израиле. Художников и пишущей публики – куча, но, увы, это всё люди, далекие от наших интересов, в основном реалисты-импрессионисты-экспрессионисты, из русских я тут почти что один, и меня такие либералы советские, как «Двадцать два»32 и прочее, на пушечный выстрел не подпускают, я для них совершенно не кошерное мясо. Был я какое-то время в дружбе с М. Каганской, работал над ней усиленно, воспитывал, старался, но в итоге это плохо кончилось – в один милый иерусалимский вечер она не выдержала и очень толково, по-киевски-одесски объяснила мне, дураку, что и Хлебников – говно, и все эти Бурлюки-Маяковские – шарлатаны, и футуризма никакого нет, а так просто – пшик, и что мы все говно и пр., пр. Я имел глупость наступить на мозоль, в свою очередь обосрать «Тихий Дон», а Майя Каганская с Володечкой [Зеев Бар-Селла] как раз сейчас и пишут о неизвестном гениальном авторе этого «Тихого Дона». В общем, скандал и никакого навара. Да, беда в том, что и другие на каганском уровне – и наши проблемы и занятия они так в полуухмылке и принимают.

Давно должен был быть в Нью-Йорке, но американская сволочь в консульстве мне визы не даёт: ни да, ни нет – без ответа. Никто ничего не понимает, в чём дело. Как в ОВИРе. Может, пока что слетаю в Европу, тогда и в Париж загляну. Большое спасибо за приглашение, если надумаете быть в Иерусалиме, то, разумеется, та же ситуация – жить у нас. <…>

Пишите. Отвечайте. Ваш Миша Гробман

Дорогой И.! Получил твоё письмо от 5-11-82, стало ясно, что от тебя письма по этому каналу проходят. Теперь осталось убедиться, что и от меня к тебе путь открыт. Все эти предосторожности совсем не лишние в связи со скорым принятием «Закона о государственной границе СССР», проект которого предложен КГБ и пока держится в секрете, но ходят слухи, что значительная часть этого «документа», будет посвящена именно таможне, а также почтовой и телефонной связи. Канал же наш очень узок и маломощен (много у́же, чем в прошлом году), поэтому придётся ещё ужаться и сосредоточиться только на самом необходимом, т. е. только на тех материалах, о которых мы предварительно договаривались, что они нужны для следующего номера.

Ты справедливо упрекаешь меня по № 5, хотя и точно знаешь, что канал перестал действовать именно в июне. Часть же материалов ты успел получить (Пивоваров и две статьи о Дышленко). Сейчас вопрос встал крайне жёстко: отказаться вообще от каких-либо материалов в архив или «на всякий случай». Более того даже основные и самые важные материалы придётся переделывать (перепечатывать на самую тонкую бумагу, печатать на две стороны листа и без интервалов и полей), а слайды, негативы, фильмы – отправлять без пакетиков. Таковы условия на сегодняшний день. Может быть, что-нибудь изменится к лучшему – я не знаю. По-прежнему описи к посылкам нужно отправлять отдельно, т. е. другим вложением, а может со следующим письмом (через неделю). Таким же образом придётся поступать в дальнейшем и с фильмами для клише (дальше во всех письмах только слово «фильмы», взятое в картуш), т. е. два фильма в одной посылке, остальные два – в другой; в этом случае ими никто не сможет воспользоваться, но главной остаётся другая причина, о кот. мне не хотелось бы распространяться в письме. Нумерацию всех отправлений мне было бы удобно продолжить прежнюю. От тебя же по-прежнему требуется своевременное подтверждение о получении по всей описи, и ещё одно: я не буду ставить дату на своих письмах, т. к. это даёт обширный материал для всякого рода догадок и вычислений (сам ты её легко вычислишь, а дармоедам её знать совсем не обязательно). Кроме этого, письма лучше всего начинать без обращения и не подписывать их (даже инициалами), в этом случае они менее всего становятся «документами», в том самом нежелательном смысле этого слова. Возможно, что в скором времени я перейду исключительно на машинопись, но и здесь свои сложности.