Ещё более чудовищным выглядит сравнение 70‐х гг. с 20‐ми. В 20‐е гг. художники, продолжая ещё инерцию 10‐х, объединялись открыто в группировки, печатали в типографиях свои манифесты, открывали свои выставки открыто, а не полутайно, как это происходило в болезненной атмосфере 70‐х гг., с милицией и стукачами в зале.

Утверждение о том, что в 70‐е гг. «произошла своего рода микрореволюция», лежит целиком на твоей совести. Просто ты не знаешь, что было в 50‐е и 60‐е. Ты напоминаешь желторотого цыплёнка, для которого мир начал существовать лишь с того момента, как он вылупился из яйца.

Те, кто помнит 50‐е гг., могут сказать, что именно тогда, в середине 50‐х гг., произошёл психологический перелом, который определил во многом противостояние властей и общества в последующие десятилетия. Каждое из этих десятилетий имело свои этапы, но чем «социальная среда в 70‐е гг. была более благоприятной по сравнению с предшествующим периодом»? Более хитрой тактикой властей? Спасибо за такую «благоприятность».

Такой же обман в твоих сообщениях о том, что такое Самиздат. Если поэт сам печатал под копирку и распространял свои стихи, значит в чём-то их содержание или форма не были традиционными и официальными, оды партии в самиздате не ходили. С оттенком пренебрежительности ты пишешь, что «диссиденты пользовались Самиздатом для своей политической пропаганды». Здесь, на Западе, слово «пропаганда» носит отрицательный смысл. Основной задачей диссидентов было донести до общества правдивую информацию, этому была посвящена «Хроника текущих событий» и другие издания. Диссиденты политической пропагандой не занимались, оставь этот термин советской власти.

Всё твоё письмо в газету «Виллидж Войс» носит характер вздорности и капризной придирчивости, причём придирчивости не по существу. Ты прекрасно знаешь, что иногда в искусстве, особенно такого толка, о котором идёт речь, не важно, где работы были сделаны, так же как не имеет значения, знакомы или нет между собой их авторы. Чем тебя не устраивает их число («не больше дюжины»)?

Два-три раза ты сможешь подобными экстравагантными заявлениями привлечь к себе внимание, но потом тебя перестанут воспринимать всерьёз и ты просто-напросто дисквалифицируешь себя как искусствовед.

Твоё заявление о благоприятной для художников атмосфере в Союзе наносит удар в спину не только тем, кто уехал и выставляется на этой выставке, но и всем тем, кто остался.

Всего наилучшего, Игорь Шелковский

Дорогая Рита.

Посылаю тебе моё письмо, явившееся как реакция на твой текст в «Виллидж Войс», возмутивший меня до глубины души (подчёркиваю – если перевод соответствует тому, что напечатано).

Одно дело все эти склоки между нами, на это можно наплевать и полностью их игнорировать. Другое дело, когда мы выступаем публично и дезинформируем публику и так очень плохо информированную.

Пойми меня правильно. Я не становлюсь ни на чью сторону. Я не знаю, что сделали Герловины, за что ты имеешь на них такой зуб. Может, они тоже в чём-то неправы, в чём-то передёрнули и в чём-то сфальшивили (а может, нет – я не знаю). Сейчас речь идёт о тебе, ты должна отвечать за то, что ты печатаешь, поэтому я и написал тебе это письмо.

Затронутые тобой темы я считаю очень важными и принципиальными. Постарайся не обижаться на это моё письмо, а понять его по существу. Буду рад любым обоснованным возражениям, как в главном, так и в деталях.

Искренне тебе желаю всего хорошего.

Игорь Ш.

Дорогой Шелковский!

Получил от тебя очередную реляцию сегодня (от 15 мая), до этого была от 10 мая. Хорошо, что карточки нашлись, а то завтра мне фотограф должен отдать повторную группу фотографий, и я бы тебе снова выслал фото. Так что – мерси за сообщения. Жалко, что плакаты помялись, надо было бы как-то получше отослать, но я ничего не придумал и понадеялся на почту. Вместе с плакатами послал 2 каталога – отдельным конвертом – с 2-мя пригласительными билетами и 2-мя press release, т. е. короткими сообщениями для информативных органов о выставке. Надеюсь, что ты их уже получил тоже. Очень поломались плакаты? Выслать ещё? Ты просишь слайд. Старик, не помню, какую именно работу мы смотрели, подобных у меня сейчас 9, целая серия, и я тебе 2 слайда 2-х из серии работ послал. Я и сфотографировал лишь эти 2 работы (из 9). Так что «смирись». На выставке – 38 работ. Саша [Косолапов] называет выставку мою: «персоналочка». А ты, старик, удивляешься, чего это тут ссорятся. Смотри! Какие страсти бушуют в грудях местных. (И раз, и два в разговорах со мной так назвал. Меня лишь, конечно, позабавило, и я не отреагировал.)

С некоторыми из твоих «соредакторов» пришлось прервать отношения, неожиданно для меня, хамство «выперло» из особы. Я спросил мужа соредактора (на открытии моём), послал ли он тебе статью. Тот, смущённо, отрицательно закачал головой. Старик, я повторяю тебе: старик, ведь это надо быть ангелом, чтобы статью писать о ком-то постороннем, не о себе, и «прославлять» этого постороннего, не себя.

Если бы ты слышал, сколько гордости было в сообщении: «Звонил Шелковский. Говорит, что из‐за меня журнал задерживается на 2 месяца!..» Я, конечно, не мог настаивать, чтобы он всё же обо мне статью тебе послал, это не этично. Ты заказчик, а не я. И как-то надо тебе помочь с текстом. И как мне неохота о себе писать (ибо рассказ ведётся средствами изобразительными сейчас, в моих работах, а не в словесном материале), придётся ухватиться за компромисс: т. е. помочь тебе с переводом из каталога. Соредактор неплохо, надо признать, написал. Но не дала в своё время для просмотра мне текста, перед тем как отправить Доджу. Заявила: «Зачем?! Это моя творческая работа!..» Так что в тексте есть неточности фактические. Правда, немного, но всё же. Я отредактирую эти неточности в английском варианте для тебя, а ты уже сам придумай, как оговорить это в журнале (т. е. упомянуть факт отклонения от первоначального текста в твоём журнале). Ну и сделаю перевод. Это выход для тебя. <…>

Дорогой Игорь!

1. Получил «Малевич и Хайдеггер». Сделал исправления и посылаю тебе. Жаль, что остаётся свободное место. Ведь у меня ещё есть общетеоретические статьи об искусстве. Может быть, допечатать сюда же? На всякий случай пошлю тебе один текст. Или не стоит? Смотри. Иллюстративный материал выбери, какой хочешь. Я тебе вполне доверяю.

2. Прочёл твоё письмо Паперному. Ты, конечно, прав, что соцреализм насаждался силой. Но ведь и авангард отчасти тоже – в первые годы Революции. Так что вопрос: почему он насаждался? Ответ Паперного: потому что вкусы, желания, потребности людей изменились. Ведь соцреализм не сам насаждался: его кто-то насаждал. Вот этот кто-то Паперного интересует, ведь и этот кто-то – человек!

Здесь есть параллель с фашизмом. Но ведь к 30‐м годам фашистскими были не только Германия с Италией, но, фактически, вся Европа от Португалии и Испании до Румынии и Болгарии. А США? Там в эти годы расцвел реализм, и он государственно поддерживался Рузвельтом. Политика, власть – это тоже виды искусства. На них тоже вот действует мода. Так же консерватизм, тоталитаризм и т. д. в политике могут быть легко истолкованы как результат определённой ориентации в сфере собственно искусства. Тогда искусство будет диктовать политику, а не наоборот. Т. е. сталинизм окажется «отражением» соцреализма, а не соцреализм – продуктом сталинизма. Мысль Паперного, в сущности, именно эта. Я не могу сказать, что я с Паперным согласен. Совсем нет. Но его теорию нельзя опровергнуть ссылкой на факты и на доводы здравого смысла. И я ни в коем случае не стал бы давать к его публикации какие-то «комментарии от редакции». Мне кажется, что «А – Я» не должно следовать плохим примерам. Можно потом напечатать полемику или обсуждение. Но предисловие – нет.