Планета Онтаром представляла бы собой лакомый кусочек для экспансии людей. Состав атмосферы почти такой, как на Земле в её лучшие годы – только ещё больше кислорода и чуть меньше давления, что в целом создавало постоянно повышенный эмоциональный фон. Широкий пояс климата, который на Земле принято называть субтропическим средиземноморским – сухое и жаркое лето, мягкая зима с большим количеством осадков, по всем материкам большое количество обширных по площади водоёмов. Плодороднейшая почва, что, вкупе с таким климатом, позволило бы обеспечить два-три, а где и четыре урожая в год. При всём этом пышная, но на редкость неаллергенная местная растительность, неагрессивная разнообразная фауна – рай, да и только.

К сожалению, все эти достоинства, без сомнения делающие кратковременное пребывание на планете приятным, перечёркивались одним‑единственным обстоятельством, которое напрочь исключало перспективы длительной колонизации Онтарома – орбитальная скорость Тонала, единственного спутника планеты, была ниже, чем необходимо для поддержания хотя бы круговой орбиты, и Тонал медленно, но неотвратимо снижался. Уже сейчас приливные эффекты значительно осложнили бы судоходство, а мощные грозы, вызванные взаимодействием магнитного поля Онтарома и Тонала, заставляли тщательно планировать перелёты. Поэтому большинство цивилизаций, населяющих Галактику, от колонизации Онтарома отказалось.

Однако, люди сдаваться не собирались. Сначала госпожа Анита Гойл, бывшая на тот момент послом Земли на Цитадели, внесла в Совет предложение скорректировать орбиту Тонала совместными усилиями всех лояльных рас и, когда угроза Онтарому будет устранена, сделать планету общей территорией, деля участие пропорционально вкладу в проект коррекции орбиты. К сожалению, после тщательных расчётов оказалось, что затраты оказались бы непосильными для всего Пространства Цитадели, и от проекта пришлось отказаться. После этого Альянс выкупил практически за бесценок исключительные права на Онтаром и, опять же по инициативе Земли, Советом был рассмотрен проект спасения уникального генетического многообразия флоры и фауны обречённой планеты. Со стороны Альянса Систем инициативу поддержали корпорации «Экзо‑Гени» и «Хэюань Геномикс», которые также взяли на себя заботу о привлечении ресурсов других рас. На настоящий момент работа кипела полным ходом. Кроме того, Альянс разместил на Онтароме мощный комплекс приёмо‑передающего оборудования. Несмотря на постоянные грозы, комплекс стал важным центром коммуникации, и сотрудникам не приходилось жаловаться ни на недостаток работы, ни на нехватку финансирования.

– Да, я слышал! Очень, очень приятно! – тряс руку Джона сухонький старичок, руководитель научного комплекса «Экзо‑Гени». – Вы спасли наш филиал на Феросе, ведь так? Это просто чудо, горстка людей против целой армии гетов, да ещё этих… как вы их назвали? Ползунов? Да, ползунов! Знаете, это имечко прижилось! Теперь все их так называют!

– Так что насчёт доктора Уэйна? – с трудом вклинился Шепард в словоизлияния учёного. – Могу я с ним поговорить?

Старичок сразу сник.

– Видите ли, его здесь нет, – сухо сообщил он. – Он уехал. Вам сообщили верно, он на Онтароме, но…

– Но?

– Наш центр время от времени сотрудничает – конечно, всё согласовано с руководством компании – с небольшой венчурной фирмой, у неё есть своя исследовательская база здесь неподалёку… к сожалению, мы не знаем, где именно…

– Как так?

– Они держат свои разработки в секрете – говорят, что боятся промышленного шпионажа. Нам – в смысле, «Экзо‑Гени» – эта фирма доверяет, но не настолько, чтобы поведать нам все свои секреты. Даже место, где располагается их лаборатория – коммерческая тайна. За нашими специалистами высылают закрытый вездеход, потом, по окончании контракта, на нём же их возвращают. Так Вы говорите, доктору Уэйну угрожает опасность?

Джон кивнул:

– Есть основания предполагать, что у доктора появился недоброжелатель, который очень не хочет видеть его среди живых. Скорее всего, это связано с каким‑то событием из его прошлого, – Шепард не стал упоминать Акузу.

– Странно, очень странно. Такой приятный человек… – учёный покачал головой. – Я в самом деле не знаю, чем могу Вам помочь.

Спустя полчаса капитан был уже в кабине пилота «Нормандии». Джокер, зависнув на стационарной орбите, сканировал местность в радиусе тысячи километров от комплекса «Экзо‑Гени». Учитывая показания непосредственного начальника доктора Уэйна, который на прощание обмолвился, что сотрудников, бывало, возвращали уже на следующий день, Шепард решил, что вряд ли загадочная лаборатория, куда уехал доктор, может находиться дальше. Тем не менее, на визуальный поиск небольшой лаборатории на такой огромной площади всё равно могли уйти недели, поэтому в задаче были задействованы все возможные средства – металлодетекторы, пеленгаторы, датчики движения и множество других хитроумных устройств.

– Есть! – внезапно сообщил по интеркому один из матросов‑наблюдателей, работающий с радиопеленгатором. – Радиопередача!

– Где? – наклонился к переговорному устройству Джон.

– Координаты отметил, но сигнал сильно рассеян в атмосфере, а передача короткая, погрешность пять километров.

– Уже неплохо.

– Подтверждаю координаты, – подал голос оператор тепловизора. – Наблюдаю кратковременный всплеск температуры в этой области. Сузить погрешность не могу.

Шепард включил сигнал боевой тревоги.

– Аленко, Уильямс – в ружьё! Сбор у десантной аппарели. Вакариан – подготовить «Мако» к сбросу. Остальные – резерв.

На месте приземления было пусто. Нет, конечно, там была пышная растительность, по которой ползали жуки размером с собаку, но никаких следов людей… или представителей других рас Пространства Цитадели. Оставив Гарруса в вездеходе, Джон с Кайденом и Эшли решили прочесать заросли.

Напоенный кислородом воздух пьянил. Местные жуки-переростки, напоминающие сильно увеличенных земных божьих коровок, громко хрупали, перемалывая сочные стебли растений своими жёсткими чёрными мандибулами. До людей им дела не было.

К Шепарду тихо подошла похожая на кенгуру космокорова и потёрлась узкой мордочкой о бронежилет. Наблюдавшая за этим Эшли тихонько прыснула в кулак. Не получив ласки от капитана, животное повернулось к девушке и сделало несколько шагов.

– Стоп, а это что такое? – внезапно удивилась Эшли.

– Где? – обернулся к ней Джон.

– Она у Вас карту украла!

Действительно, в правой хватательной лапке космокорова зажала идентификационную карту капитана. Шепард сделал шаг к животному, но оно, внезапно проявив прыть, которой от него никак не ждали, резво потрусило прочь. Капитан мог бы остаться без карты, но положение спас Кайден Аленко. Резко вытянув руку, он создал ударную волну, которая сбила космокорову с ног. В два прыжка настигнув животное, Джон вынул из его лапы свою собственность. Космокорова встала, обалдело потрясла головой и тут же направилась к Эшли Уильямс. Но та была настороже:

– Ну уж нет! – сказала она животному. Конечно, слов оно не поняло, но интонацию уловило и медленно побрело прочь.

– Смотрите‑ка! – позвал остальных Кайден. – Здесь кто‑то был.

В самом деле, в густой растительности остался след. Обычному туристу его бы и не разглядеть – тут трава самую малость придавлена, там веточка сломана – но глазу знатока было очевидно, что здесь прошёл человек. Дав радиограмму Гаррусу на «Мако» и Джокеру на «Нормандию», Шепард повёл Кайдена и Эшли вперёд.

Спустя двадцать минут бойцы наткнулись на труп. Погибший определённо должен был охранять подходы к лаборатории – на его лёжке имелись и бинокль с тепловизором, и сканер движения, и датчик сердцебиения, и комплект дальнего акустического обнаружения, не говоря уже об оружии, позволяющем обезвредить не только группу пехоты, но и одиночную воздушную цель. И тем не менее дозорный был убит –и именно человек, по следам которого шёл отряд, уложил пулю ему в голову. По крайней мере, судя по предполагаемому направлению выстрела. Ничего не оставалось, кроме как продолжать идти по следу.