– И всё же, у него такой вид, будто он выполняет какое‑то секретное задание… – пробормотал Чарльз, посмотрев вслед уходящему турианцу.

– Это же спектр, у них всегда какое‑нибудь секретное задание, – ответил старший бортинженер Адамс, хотя Пресли ни к кому не обращался.

Подошёл помощник капитана Джон Шепард. Пресли обернулся к нему:

– Здравия желаю, капитан‑лейтенант[6]! Корабль идёт по курсу, происшествий нет.

– Вольно, штабс-лейтенант! – ответил Шепард. – Я услышал ваш разговор. Похоже, Вы не доверяете нашему турианскому гостю?

– Простите, капитан‑лейтенант, я просто беседовал со штабс‑лейтенантом Адамсом. Но всё же, согласитесь, с этим рейсом определённо что-то не так. Это вся команда чувствует.

– Считаете, командование скрывает от нас истинную цель полёта?

– Если мы действительно просто испытываем новые установки, то почему за полёт отвечает штабс‑капитан Андерсон? И почему на борту спектр Найлус? Спектры – это элитные спецагенты, разведчики высочайшего класса! Зачем Совету присылать спектра, замечу, турианского спектра, наблюдать за ходом обычного испытательного полёта? Что‑то тут не складывается.

– Мы испытываем новые стелс‑системы. Может быть, интерес разведки как-то связан с ними?

– Стелс‑системы и нуль‑ядро двигателя. Но и то, и другое разрабатывалось совместно с турианцами и с ведома Совета Цитадели, как, собственно, и весь фрегат. И потом – почему мы летим с полным экипажем и боеукладкой? Минимального экипажа на испытательный полёт вполне бы хватило. К тому же, так и возможных утечек информации меньше. Плюс к тому, опять же, Найлус. Очевидно, испытания – это лишь прикрытие.

– Прикрытие чего?

– Хотел бы я знать… Предполагать не хочу, но дело нечисто.

– Считаете, что‑то не так с капитаном?

– Нет, что Вы. Но я не могу понять, что он тут делает. Штабс‑капитан Андерсон – это же герой Альянса. Если все его награды расплавить, можно было бы отлить ему памятник в полный рост! Таких людей на обычные испытания не назначают. Нас ждёт что‑то посерьёзнее.

– Тогда, может быть, Вы не доверяете Найлусу?

– Признаться, я вообще плохо лажу с турианцами. Семейное, знаете ли. Мой дед многих друзей потерял, когда с ними воевал.

– Это было три десятка лет назад. Нельзя винить за это Найлуса.

– Вы правы, нельзя. И всё же, присутствие спектра на борту меня тревожит. Тем более, спектра‑турианца. Мы – фрегат Альянса, подчиняемся командованию космофлота людей. А этот Найлус – он же не обязан отчитываться даже перед капитаном, они вообще ни перед кем не отчитываются, кроме Совета Цитадели напрямую. И если уж они наблюдают за чем‑то, то уж явно не за испытаниями двигателей и стелс‑систем. И выглядит Найлус так, будто ожидает какой‑то стычки. Не нравится мне это.

– Что ж, спасибо, Пресли. Я постараюсь узнать у капитана всё, что смогу.

– Удачи, Шепард!

Джон направился в рубку связи.

Капрал Дженкинс едва сдерживал волнение. Ещё бы, ведь он родился именно в тех местах, куда направлялся фрегат – в колонии Иден Прайм, уютном сельскохозяйственном мирке, своего рода пасторальном уголке освоенного людьми космического пространства.

– Не понимаю, что у нас мог забыть спектр, – делился он своими подозрениями с корабельным врачом Кариной Чаквас. – Хотя, конечно, вряд ли Найлус нам будет рассказывать о своём задании…

Возле них остановился бравый вояка Джон Шепард, код квалификации N7 – элитный боец войск специального назначения Альянса Систем. В случае необходимости высадки десанта, в который входил и капрал, Шепард должен возглавлять отряд.

– Сэр, как считаете, – неформально обратился к своему командиру Дженкинс. – Мы ведь не слишком долго проторчим на Иден Прайм? Там десанту делать нечего, а ребята истосковались по заварушке!

– Точнее, по заварушке истосковался герой Галактики капрал Ричард Лерой Дженкинс, не так ли? – усмехнулся Шепард.

– Я как раз надеюсь, что на Иден Прайм испытания закончатся, и мы спокойно вернёмся в док, – сказала немолодая уже доктор. – Для меня все эти ваши «заварушки» заканчиваются тем, что я вас штопаю и выхаживаю.

– И вообще, немного поспокойнее, Дженкинс, – поддержал её Джон. – Если хотите остаться живым, нужно научиться сохранять трезвость ума даже под огнём. А Вы кипятиться начинаете ещё на корабле.

– Простите, сэр, – потупился Ричард. – На самом деле, ждать – это хуже всего! Я ещё ни разу не работал со спектром, у меня всё нутро чешется!

– Кстати, о спектре, – Шепард решил выяснить господствующие настроения. – Что Вы думаете о Найлусе?

За Дженкинса ответила доктор Чаквас:

– Турианцы известны своим чувством воинской чести. Они всегда с уважением относятся к представителям других видов. Именно их флот в основном защищает Пространство Цитадели от всяких неожиданностей. Хотя, конечно, люди с ними не очень ладят. Кто-то считает турианцев… знаете, как это говорят… «упёртыми». Да ещё Война Первого Контакта… Лично с Найлусом вряд ли многие из нас перемолвились хотя бы парой слов. В основном он разговаривает с капитаном.

– Я слышал, однажды Найлус в одиночку положил целый взвод! – Дженкинс по‑прежнему пребывал в нездоровом возбуждении. – Ребята, я не могу поверить – мы будем бок о бок с настоящим спектром!

– Насколько я слышала, спектры обычно в одиночку работают, – заметила доктор. – Это отряд, подчинённый непосредственно Совету Цитадели. Мы работаем в рамках галактических законов, а у спектров полный карт бланш. Они призваны защищать стабильность и мир в Галактике.

– Защищать любой ценой, Карина! – с горящими глазами добавил капрал. – Не забывайте об этом! Никаких законов! Только ты и враг!

Шепард кинул взгляд на часы – до назначенного времени оставалась ещё пара минут.

– Кстати, Дженкинс, ведь Вы родом с Иден Прайм, – перевёл он разговор. – Расскажите немного об этом мире.

– У нас очень спокойно, – улыбнулся Ричард. – Сельская тишь, никаких промышленных центров, грязного производства и всего такого… Плюс мои родители живут на отшибе. В детстве я любил забираться по ночам на большой холм неподалёку от дома и смотреть издалека на огни посёлка. Очень красиво. Но потом я вырос и… Знаете, даже от рая устаёшь. Захотелось чего‑то такого… адреналина, понимаете? Ну, вот так я и завербовался в Альянс.

– Как Вы считаете, почему мы прилетели испытывать новое оборудование именно сюда? Незачем совершать скачок в другую систему, чтобы испытать пару новых штучек.

– Ну, я не уверен… – замялся Дженкинс. – но мне кажется, что как раз поэтому. Угроз тут никаких, а если что-то случится – можно спокойно сесть и вызвать ремонтную бригаду. Но мне кажется, мы потом должны полететь куда-то ещё! Недаром же на борту спектр! Просто… может быть, для секретности конечный пункт не разглашается? Терпеть не могу ожидания!

– Просто действуйте спокойно, как на обычном учебном вылете, – посоветовал Шепард. – И всё будет в порядке.

– Вам легко говорить, – протянул Дженкинс. – Вы же герой Скиллианского Блица, единственный выживший в происшествии на Акузе, да и вообще N7! Вы свою дозу приключений, наверное, на две жизни вперёд получили! А наше задание, может быть, мой шанс показать себя!

Шепарду не понравилось напоминание об Акузе. Их отряд внезапно угодил в обьятья молотильщика – страшной обитающей под землёй твари, имеющей гадкое обыкновение внезапно вылезать из‑под грунта гигантским плюющимся кислотой головным отростком, оснащённым крепкими щупальцами, и хватать без разбору всё, что годится в пищу. Как они выглядят целиком – наверное, не знает никто. Если бы Шепард мог спасти кого‑то из товарищей, он бы это сделал. То, что он сам выжил, было чистой случайностью – его накрыл собой перевернувшийся бронетранспортёр. Двоих соратников раздавило в лепёшку, а Джон упал между крышкой основного отсека и башней. Только это его и спасло.

– Вы ещё молоды, капрал, – помолчав, тихо сказал он. – У Вас всё впереди. Возможно, Вас ждёт блестящая карьера. Просто постарайтесь не испортить её в самом начале. А меня ждёт капитан.