– Ага, – зевая, вставил я.

– Но долго не протянем, – печально вздохнул Васька, – Общаться-то нам – не с кем…

– А принцесса? – отвалил челюсть гарргав.

– Ну… можно, конечно, – задумчиво кивнул Васька, – Лёха бы, например, с удовольствием с ней общался…

– Пошляк!

– Только, по-моему, она против…

Последняя фраза совпала с лёгкими шагами у дверей спальни.

Тук-тук!

– Могу я войти? – спросила Илга.

– О чём речь! – обрадовался Васька, – В любое время!

Я двинул его ногой.

– …И подругу приводи, – массируя колено, добавил Лубенчиков уже шёпотом.

Илга окинула ироничным взглядом наши небритые физиономии:

– Как спалось?

– Как в раю! – расплылся Васька, – Всю ночь снилась всякая чепуха – говорящие собаки и летающие острова.

– Жду вас к завтраку. Через полчаса.

Люди быстро привыкают ко многим вещам. Но особенно легко – привыкать к комфорту.

Пользоваться здешней сантехникой мы научились ещё вчера. А сегодня устранили отдельные пробелы в знаниях. Пёс Снежок с удовольствием выступал в роли консультанта.

Не обошлось, конечно, и без мелких ошибок.

Васька торопливо намылил голову «шампунью». А Снежок его разочаровал:

– Это гель для удаления волос.

Чертыхающийся Лубенчиков сунул голову под струю воды. Но гель был хороший. И уже подействовал.

Васька с ужасом заглянул в зеркало.

– А что? Тебе идёт, – хихикнул лохматый Бинк. И пулей вылетел из ванной. Попробовать гель на нём мы не успели.

– Даже бровей не осталось… – застонал Лубенчиков, – Меня девушки любить не будут…

– Брови – не главное, – как мог успокоил я.

– Это что, навсегда? – обреченно поинтересовался Васька.

Снежок радостно сверкнул клыками. И сжалился над Лубенчиковым:

– Через две недели – отрастёт.

Иногда неприятности имеют хорошую сторону. Благодаря злосчастному гелю наши подбородки легко освободились от щетины и обрели идеальный вид. Как раз для торжественных обедов с участием царственных особ.

Когда мы явились к столу, Бинк уже восседал в кресле. С важным видом втолковывал ньюфаундленду Таггу:

– Компьютер спёкся, навигационная система – тоже. Половину модулей придётся менять. Энергореактор, синхронизаторы, триггерные усилители…

– Кое-что у нас есть, – кивнул гарргав.

– Это предварительный список. Там ещё повозиться надо. Осмотр, тестирование…

Мы переглянулись. Сели рядом. Тихонько, чтобы не отвлекать Бинка от важного разговора.

– …А ещё калибовка гипергенератора. Без точной калибровки – всё не имеет смысла.

Васька подмигнул мне и расплылся. Кой-какие сдвиги налицо!

Мы так увлеклись, что не заметили бесшумно возникшую Илгу.

Она тихо присела напротив.

– …Стабилизировать гиперполе – это вам не два пальца обо… – Бинк спохватился и замолчал.

Илга широким жестом указала на стынущий завтрак.

Процесс уничтожения местных деликатесов длился почти в абсолютном безмолвии.

Первой нарушила молчание Илга. Похвалила новую причёску Лубенчикова.

– Да, – согласился он, с нежностью проводя ладонью по гладкой, как бильярдный шар, лысине, – Иногда хочется чего-то…

– Нестандартного, – подсказал я.

– Ага. С детства мечтал быть похожим на любимого киногероя…

– На колобка? – удивился я.

Васька сердито скривился. Только ответить не успел.

Бинк, вяло ковырявший в тарелке, вдруг кашлянул. И сказал – абсолютно без всякой связи с разговором:

– Ваше высочество, могу я осмотреть звездолёт?

– Конечно, – легко кивнула Илга.

Подлетая во флаере, мы заметили громадный цилиндр ещё издалека.

Он стоял на том же месте – посреди обширного луга. И в этот раз не было никаких пространственных искривлений.

– Убрали блокирующее поле? – тоном знатока спросил Бинк.

– А чего зря энергию тратить, – пожал плечами Шонн, коренастый мужчина средних лет. Он был здесь за старшего по технической части – даже гарргавы уважительно именовали его «мастером».

– Вы засекли нас ещё за атмосферой?

Мастер Шонн скромно прищурился:

– Ну… Мы тоже кой-чего умеем. Надеюсь, посадка вышла мягкой?

– Грех жаловаться… И часто у вас бывают гости?

– Иногда, – уклончиво ответил Шонн. Лукаво подмигнул:

– Одного я так и не понял – как вам удалось выскользнуть из под «колпака»?

Бинк зыркнул в нашу сторону. Он-то прекрасно помнил, кому из нас удалось обнаружить выход. Но вслух туманно заметил:

– Настоящего космоходца такие мелочи не остановят…

Ас хренов!

Там среди звёзд, было слишком мало света и времени – мы просто не успели всё толком разглядеть. Потом была дымка, скрадывавшая очертания корабля-цилиндра…

Сейчас, при ярком солнечном свете, звездолёт выглядел просто кошмарно.

Почернелый, кое-где вдавленный корпус. Неряшливые латки, трещины…

Мы обошли его кругом.

Бинк что-то бормотал под нос, чесал затылок. Мастер Шонн внимательно щурился. Один раз он слегка ковырнул пальцем. Изрядный кусок покрытия отвалился.

– …твою мать! – испуганно брякнул Лубенчиков.

– Что? – не понял Бинк.

– Говорю, лучше его не ковырять. А то лететь будет не на чем!

Я нахмурился.

Может мы и правда погорячились, соглашаясь на илгину затею?

Последующие дни были наполнены хлопотами и трудами.

Конечно, мы с Васькой ни фига не смыслили в устройстве инопланетных кораблей. Поэтому оба выступали в качестве грубой физической силы – таскали оборудование, выносили искорёженный металлолом, чистили разрушенный энергоотсек.

Старались на совесть.

Даже Бинк, руководивший ремонтом, похвалил:

– Молодцы! Вас бы на императорские стройки!

– Бесплатно на него вкалываем, а он ещё издевается гад, – сплюнул Васька.

– Для себя делаем, – напомнил я.

– Ещё неизвестно – поднимется эта колымага или нет!

А «Цветок Зари»– именно такое гордое название было у «колымаги» – постепенно обретал всё более цивилизованный вид.

Местная бригада под руководством мастера Шонна работала слаженно и профессионально. Как будто, ремонт упавших с неба звездолётов был для них самым обычным занятием.

Волосатик только диву давался: у местных нашлись и запчасти, и инструмент. Не всё, но многое.

– И откуда они берут?

Мастер Шонн уклонялся от ответа.

Когда запчастей не хватало, Бинку приходилось импровизировать – по ходу дела вносить кой-какие изменения в конструкцию.

– Так-с… Это выкидываем… Левый синхронизатор – трумлю в задницу… Правый – к ульфакской матери… Оставляем центральный – и соединяем всё напрямую!

– А ты уверен? – каждый раз осторожно спрашивал Шонн.

И Бинк презрительно хмыкал:

– Я не первый год в космосе!

Мы с Васькой только переглядывались и помалкивали.

Другого-то пилота все равно не будет.

К утру третьего дня закончили ремонт энергоустановки. Бинк забрался в кабину. Мы отошли подальше и он активизировал систему.

Из пробоины повалил едкий тёмный дым.

– Бинк, выключай!

– Не мешайте! – донеслось из динамиков.

В следующий миг корабль беззвучно оторвался от земли. Метр, два…

Мы затаили дыхание.

Дым развеялся. Звездолёт неподвижно висел в воздухе. И вопреки всем ожиданиям, не торопился шмякнуться о землю.

– Гравикомпенасаторы работают нормально! – доложил Бинк.

«Цветок Зари» резко взмыл вверх. Облетел круг почёта, плавно опустился на травку.

Местные, включая Шонна, радостно улыбались.

Мы с Васькой орали и аплодировали.

Энергоустановка – это здорово. Но самые важные хлопоты были ещё впереди.

Бригада Шонна занялась починкой фотонных двигателей. А Бинк в позе мыслителя уселся над схемой гипергенераторного узла и диаграммой рабочих импульсов.