Я поднес палец к губам, призывая ее молчать. Она кивнула, и облегчение охватило ее. Я мотнул головой в сторону окна, предлагая подняться на выступ крыши и спрыгнуть вниз.

В коридоре стояла тишина, но теперь мы услышали крики мамы. Пытаясь сдержать крик, я сильно прикусил язык, до такой степени, что на нем выступили капли крови. Крики мамы затихли почти мгновенно.

Я понял, что у нас с Кейлой осталось всего несколько секунд, чтобы выбраться отсюда.

— Кейла, беги! — Я кивнул в сторону уже открытого окна. Ветерок пронесся по комнате, раскачивая шторы.

— Поторопись, Кэл, — прошептала она, вылезая в окно.

Я потянулся к двери, чтобы запереть ее, но она оказалась уже открытой. В проеме стоял мужчина, одетый в лыжную маску, скрывающую его лицо. Прежде, чем я успел предупредить Кейлу, он одновременно ударил кулаком мне в лицо и ножом в живот. Схватившись за бок в попытке остановить кровотечение, я упал на пол. Необходимо было помочь Кейле, но я не смогу сделать это, если истеку кровью на полу ее комнаты.

Повернувшись, я увидел, как человек схватил Кейлу за волосы и втащил ее обратно через окно. Она визжала от боли и звала на помощь. Почему соседи нас не слышали? Не могут же они не слышать крики о помощи?

Мужчина подтащил сестру к кровати. Она брыкалась и орала на него, но это ничего не меняло. Я чувствовал, что мое сознание уплывает, а потом увидел, как он снова и снова наносил ей удары ножом. Ее крики эхом отражались в моей голове, мучая меня.

Когда Кейла была уже мертва, мужчина повернулся ко мне, нож в его руке указывал на пол, кровь каплями стекала с него, и произнес:

— Это твоя вина.

В этот миг все остальное перестало существовать, и я умер вместе с ними…

Вздрогнув, я проснулся, сердце бешено колотилось в груди, а тело покрылось потом. Я громко кричал и озирался по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь.

— Ш-ш-ш, — прошептал кто-то в темноте. — Тише, все в порядке, ты в безопасности.

— Саттон?

— Да, это я.

Я почувствовал прикосновения ее рук к своему лицу, но не мог увидеть ее. Почему я не могу видеть ее? Я моргнул, но все вокруг по-прежнему оставалось черным.

— Я ослеп?

Оттолкнув ее руки, я попытался встать и тогда понял, что мои глаза все еще закрыты. Испытав некоторое облегчение, я открыл глаза и резко дёрнулся, когда увидел яркий свет. Затем закрыл их, решив, что темнота для меня сейчас гораздо лучше.

— Тебя беспокоит свет? — спросила она, ее голос звучал нежно и сладко. Я не заслуживал такой заботы и просто кивнул ей в ответ.

— Позволь мне помочь, — ответила она. Я почувствовал тепло ее тела сбоку и услышал щелчок выключателя. — Теперь можешь открыть глаза.

Я очень медленно приоткрыл глаза. Как она и обещала, комната погрузилась в темноту за исключением легкого свечения ночника, вставленного в розетку. Я заметил, что дверь была закрыта, но в квартире Саттон не было дверей, да и в моей квартире тоже.

— Где мы? — растерянно спросил я.

— В ванной. — Она засмеялась, потянувшись к моей руке.

— В ванной? — повторил я слова, показавшиеся странными. — Почему?

— Потому что, когда я утром вернулась домой с работы, ты без сознания лежал перед моей дверью, и мне нужно было тебя почистить.

— О-о-о. — Я задумался над словами, удивившими меня. Мне было интересно, почему Саттон простила мою выходку и сделала все это для меня.

— Почему ты кричал? — спросила она.

— Мне приснился кошмар, — пробормотал я, вдруг осознав, что чувствую ее дыхание.

— Теперь все закончилось, — прошептала она, присев рядом со мной. Ее пальцы нежно скользили по моим влажным волосам. Закрыв глаза, я наслаждался ее нежными прикосновениями.

— Они никогда не заканчиваются, — прошептал я. — Когда я просыпаюсь, кошмар все равно реален, кроме того...

— Кроме того? — спросила она.

— Кроме того, когда я сплю... я умираю вместе с ними.

— Ох, Кэл. — Она зарыдала, ухватившись за мои плечи и крепче обнимая меня. Я же не мог сдвинуться с места, страх полностью парализовал меня. Я не хотел, чтобы Саттон плакала из-за меня, я не стоил ее слез.

Она нежно поцеловала меня в лоб.

— Я люблю тебя, — прошептала она, — все будет хорошо. Ты должен быть уверен в этом.

Я сглотнул после ее слов. Она не должна была любить меня, кто-то вроде меня не заслуживал ее любви, но не произнес этого вслух. Вместо этого я правдиво ответил о том, что чувствовал, эти слова я произнес только два раза в жизни.

— Я живу ради тебя.

Она крепко обнимала меня еще некоторое время, и казалось, ее вовсе не беспокоил тот факт, что я не отвечал взаимностью.

— Хочешь что-нибудь перекусить? — спросила Саттон, и в тусклом свете ночника я увидел, как она стирает слезы с лица после моего рассказа.

— Я не голоден, — пробормотал я.

— Ладно, — прошептала она. — Я приготовлю что-нибудь вкусное, вдруг ты передумаешь. — Встав на ноги, она нервно провела ладонями по штанам. — Думаю, ты захочешь принять душ, мне удалось лишь ополоснуть тебя. А я пока схожу и принесу тебе чистую одежду. Ту, что была на тебе, я выбросила, она безнадежно испорчена.

— Спасибо, — прошептал я, прежде чем она покинула комнату.

Девушка остановилась, нервно вцепившись пальцами в дверную ручку.

— Ты можешь.

И только потом я понял, что никогда прежде не благодарил ее. Саттон заслуживала намного большего, чем простое «спасибо» за все, что сделала для меня.

Я медленно поднялся на ноги, задернул штору и включил душ, не став заморачиваться со светом. Мои глаза были все еще слишком чувствительны. Взяв мыло Саттон, я намылил волосы и тело. Как и подозревал, оно оказалось с ароматом кокоса, и теперь этот запах всегда будет ассоциироваться с ней.

Приняв душ, я обернул полотенце вокруг талии. Было удобно оставлять одежду на полке рядом с душем. Впрочем, моей одежды там сейчас не было. Я решил, что Саттон таким способом пытается заставить меня выйти из темной комнаты. Она оказалась умнее, чем я предполагал.

Конечно же, я нашел свою одежду лежащей поперек ее кровати. Здесь свет был много ярче, чем в ванной комнате, но она оказалась достаточно любезна, чтобы закрыть жалюзи и задернуть шторы. Думаю, мне больше не стоило ворчать по поводу ее глупой занавески, потому что сейчас она очень пригодилась мне самому.

Должно быть, я был в плохом состоянии, когда она нашла меня вчера.

Осознав, что возвращение в дом моего детства может стать хорошей идеей, я прибег к тому же способу, которому прибегал последние пять лет, пытаясь заглушить чувства, душившие меня. Наркотики и алкоголь всегда были со мной, когда я нуждался в них. У меня не хватало силы воли, чтобы держаться подальше от них. Я хотел стать лучше? Да, но прошлая ночь стала доказательством того, что мне нужна помощь.

Одевшись, я рискнул пойти на кухню. Саттон была там и заканчивала что-то готовить, не обращая внимания на то, как я одет.

Мой желудок заурчал. Что было довольно необычно для меня после того, как я оторвался вчера.

Саттон повернулась ко мне, небольшая улыбка светилась на ее пухлых губах. Мне захотелось схватить ее и целовать, но я боялся, что после вчерашнего она начнет испытывать ко мне отвращение. Я не мог винить ее в этом. Я и сам себе был противен.

— Мне кажется, ты проголодался, — отметила она.

— Немного. — Я едва пожал плечами, засунул руки в карманы джинсов, не зная, куда их девать. — Тебе помочь? — спросил я.

— Не надо, — она отрицательно покачала головой, — я почти закончила.

— Ладно, — ответил я, отодвигаясь подальше от нее и усаживаясь на один из высоких стульев, — тогда не буду мешать.

Она закатила глаза.

— Ты не мешаешь, Кэлин.

Я снова пожал плечами, словно в этом не было ничего особенного. Саттон поставила одну тарелку с едой передо мной, а другую рядом. На них были яичница и тосты.