— Эй, — я подняла руки в знак капитуляции, — не злись. Это всего лишь мое предположение.

Его лицо слегка смягчилось, и он пробормотал извинения себе под нос.

Надеюсь, Кэлин не сильно разозлился на меня за эти слова, но я действительно думала, что возвращение в дом его детства помогло бы ему двигаться дальше. Кэлину нужно было осознать это самостоятельно, мне оставалось лишь надеяться, что зерно сомнений уже посеяно и в скором времени даст плоды.

Я подвинула ноги так, чтобы они не свисали с крыши здания, схватила бутылку вина и, зажав ее между пальцами, при этом немного пролив на землю, продолжила:

— Мне пора собираться на работу, — сказала я ему.

Он скинул сигарету с крыши дома и наблюдал за ее падением.

— Окей.

Я надеялась, может быть, он предложит мне зайти к нему домой, когда вернусь с работы, однако он промолчал. Но ведь это Кэлин, ничего личного.

— Увидимся позже, Грегори! — уходя, крикнула я.

Он ничего не ответил, даже не обернулся, когда я уходила.

Я услышал как на двери, ведущей в здание, нажали кнопку. Я знал, что должен был сказать что-то еще кроме «хорошо». По крайней мере, попрощаться с ней, но не смог.

Я продолжал прокручивать в голове ее предложение вернуться в дом моего детства.

Было ли это хорошо для меня? Смогу ли я вернуться туда? Или лишь снова окунусь в карусель тех ощущений?

Как же мне надоело постоянно сомневаться. Что случилось с моей жизнью?

Я потянулся за бутылкой вина и обнаружил, что она исчезла. Блин, Саттон!

Тогда пришло время для очередной сигареты.

Кончик сигареты горел оранжевым. Я уставился на улицу внизу. В это время было уже темно, но улицы освещались ярким заревом старомодных уличных фонарей.

Думаю, благодаря наркотикам и алкоголю, я долго был в онемении и блокировали любые чувства. Так что теперь я не знал, как вести себя, словно я - нормальный человек, просто разучился.

Я потер грудь в том месте, где жило мое разбитое вдребезги сердце.

Посмотрев вниз, я увидел выходящую из здания Саттон. Ее темные волосы были собраны в конский хвост, а сумка висела сбоку.

Я знал, что любил ее, но также понимал, что моя любовь порочна, и ее никогда не будет достаточно. Это не та любовь, которую она заслужила. Ей нужен кто-то, кто поставил бы ее на первое место. И я был достаточно умен, чтобы понять, этим парнем был не я. Будь я достаточно хорошим человеком, отпустил бы ее сейчас, а не продолжал тащить за собой. Но я не был хорошим человеком! Я был эгоистом, и поэтому хотел удержать ее рядом так долго, как только смогу.

Я глубоко затянулся и затушил сигарету. Пепел полетел по воздуху, а я стоял и смотрел, как он хаотично вращался, а затем и вовсе исчез.

Мне бы тоже хотелось исчезнуть, уплыть и перестать существовать. Блядь, жизнь отстой! Я не хотел жить. Но мое сердце продолжало биться, тот вид наказания, которое я заслужил. Тем, кто умирает, повезло, потому что земля была довольно дерьмовым местом.

Я вздрогнул, когда пепел от сигареты обжег пальцы. И позволил ей упасть, присоединяясь к бесчисленным другим, валявшимся на улице.

Поёжился от холодного воздуха, но в дом не пошел. Еще нет. Промозглый вечер помог обрести мне столь необходимую ясность.

Болтая ногами вперед-назад, я заставил себя вспоминать о чем-то помимо боли. Было трудно, но воспоминания остались со мной. Я протянул руку, схватившись за их тонкую нить, и потянул.

— Мамочка! Можно я перемешаю тесто? — умолял я.

— Нет, сейчас очередь Кейлы, и ты это знаешь.

— Но…

— Не хмурься, — предупредила мама. — Ты делал это в прошлый раз.

Я глянул на сестричку, сидящую на вершине стульчика и хлопающую ручонками. Ее белокурые кудряшки подпрыгивали при движении.

— Я ненавижу свою маленькую сестренку.

— О, не говори так, Кэл. Ты знаешь, что любишь ее, и в один прекрасный день будешь очень рад, что именно ты ее родной брат.

— Еще чего, — проворчал я, скрестив руки на груди.

Мама предупреждающе посмотрела на меня.

— Кроме того, — продолжал я, — она еще слишком маленькая! Она не хочет делать это правильно!

— Кэлин Риз Грегори! — прикрикнула мама. — Ты должен быть хорошим. В следующий раз будет твоя очередь.

Я посмотрел на свою младшую сестру. Тогда я ненавидел ее. Не знаю, почему мои мама и папа решили, что им нужен еще один ребенок. Разве меня было не достаточно?

И тогда малышка Кейла пододвинула миску ближе ко мне.

— Кэл, мешай! — пролепетала она на своем непонятном детском языке.

— Нет, милая, сейчас твоя очередь, — сказала мама, поглаживая пальцами волосы Кейлы.

— Кэл, — снова крикнула Кейла.

Я улыбнулся.

— Мы можем сделать это вместе?

Мама кивнула.

— Было бы здорово.

Я забрался на прилавок с Кейлой, и мы стали перемешивать тесто. Может быть, она не так уж и плоха. В самом деле, она мне нравилась.

Момент растаял и следующий быстро заменил его.

— Давай, Кэл! Ты можешь лучше! — кричал папа, когда я снова бросил футбольный мяч. Его улыбка подтверждала его правоту.

— Я слишком мал, — надулся я.

— О, малыш, ты вырастешь. Кроме того, — он присел передо мной, взъерошив мне волосы, — размер не оказывает никакого влияния на человека, которым мы становимся. Ты можешь достичь всего, если веришь, что можешь, и если любишь то, что делаешь. — Он прикоснулся к моей груди в области сердца.

— Я очень люблю футбол, — сказал я, мой голос прозвучал тихо.

— Я знаю, Кэл. Практика делает все совершенным. Если мы каждый вечер будем тренироваться, вскоре удивимся, как ты хорош.

— Правда? — Мои глаза загорелись. Но мой папа никогда не врал. Если он сказал, что практика сделает меня лучше, значит, так и было.

— Так и есть.

Эти воспоминания заставили меня улыбаться. Боже, я так скучал по ним! Каждый божий день. А ещё понял, что горе никуда не ушло. Оно могло затихать или отступать, как приливы и отливы океана, но всегда оставалось рядом. Оно стало частью меня.

— Итак, — Кейла как угорелая подпрыгивала на моей кровати и улыбалась, — у меня есть парень.

Я остановился у комода, где до этого искал рубашку, и обернулся посмотреть на свою пятнадцатилетнюю сестру.

— Ни за что! Ты слишком маленькая!

— Боже, Кэл, — она закатила глаза, — у тебя была девушка, когда тебе было тринадцать, расслабься.

— Ты моя сестренка, и я не буду расслабляться, — я копировал ее тон.

— Думала, ты будешь рад за меня. — Она стояла у моей кровати, постепенно двигаясь к ванной комнате, соединяющей наши спальни. — Полагаю, я была неправа.

— Да, ты была неправа. Ты еще маленький ребенок!

Она замерла в дверях и резко повернулась, глядя на меня.

— Я не маленький ребенок. Не относись ко мне так! Если ты будешь опекать меня, я никогда никого не встречу и умру девственницей!

Я вытаращил глаза.

— Кейла!

Она захлопнула дверь, и через секунду я услышал щелчок замка.

Я знал, что должен отступить. Она становилась старше. Но я всегда буду ее старшим братом, который хочет защитить ее.

Когда воспоминания снова уплыли в закоулки моей души, подступили слезы. В течение многих лет я защищал Кейлу, тогда у меня был один из основных комплексов героя. Но в ночь, когда она и родители нуждались во мне, я ушел веселиться и развлекаться.

Саттон оказалась права. Мне нужно было вернуться. Я не смогу двигаться дальше, пока не сделаю этого. Я надеялся, что она пойдет туда со мной, так как знал, я не смогу справиться с этим сам.

Стоило мне подумать об этом, как мой разум обезумел.