Она говорила, наполовину шутя. Мне было приятно поговорить с кем-то ещё. К тому же, на эту тему я могла говорить, не опасаясь последствий.

— Я встретила Эллиота летом после первого курса старшей школы.

— Он упоминал об этом, — улыбнулась она.

— Тогда мы почти каждый день проводили вместе. Я знала, что он уедет, но потом умер мой отец. Эллиоту пришлось уехать. Ему не дали попрощаться со мной, а я об этом не знала.

— Боже. Ты решила, что он смотался, увидев, что твой отец умер?

Я кивнула.

— Эллиот ужасно переживал из-за этого. Он вернулся ради тебя, я уверена в этом.

— А он… — я помедлила, сомневаясь, стоит ли открыться ей. Мэдисон терпеливо ждала, отчего я почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы продолжить. — Он когда-нибудь упоминал, почему?

Мэдисон издала смешок и прикрыла рот рукой:

— Ради тебя, дурёха.

— Знаю. Но почему именно я? — спросила я.

— А ты не понимаешь?

Я помотала головой.

— Ох. Угу. Я не стану тебе говорить. Придётся тебе самой у него спросить.

— Я спрашивала. Он не говорит.

— Оу! — На лице Мэдисон отразилось сочувствие. — Поверить не могу, что он тебе не сказал. Это так мило!

Сдерживая улыбку, я пыталась представить все те милые причины, по которым Эллиот был так предан мне.

— Ну вот, теперь, когда мы прошлись по всей шкале эмоций, мы приехали на место, — сказала Мэдисон, свернув на ведущую к школе дорогу. Она медленно тащилась по парковке, стараясь найти свободное место. На это ушло больше времени, чем мы рассчитывали, но нам удалось найти свободное место в тёмном углу парковки.

Я вышла из машины, чувствуя, как мороз пробирает меня насквозь. Всего через пару секунд я начала трястись от холода.

— Подходящее местечко для сюрприза Пресли. Ставлю на свиную кровь. Надеюсь, она тёплая.

— Пусть только попробует, — Мэдисон прищурилась, застёгивая куртку на молнию.

— Лучше не надо, — сказала я.

— Не волнуйся, — хихикнула Мэдисон. — Что она может нам сделать?

— Не знаю. И от этого мне ещё тревожней.

Мэдисон надела шапку и чёрные варежки. Открыв багажник своей «тойоты 4Runner», она достала два плотных пледа. Протянув мне один флисовый плед, она взяла меня под локоть.

— Ну же, посмотрим, как наши мальчики надерут этим «Юконским Миллерам» задни…

— Хей, Мэдди! — позвала Пресли, прогуливающаяся вместе со своими клонами.

— Хей, девчонка! — Мэдисон одарила её ответной неискренней улыбкой.

Весёлый настрой Пресли угас, её самодовольную улыбку как ветром сдуло. Она вместе с клонами прошла дальше по парковке к билетной кассе. Мы с Мэдисон специально плелись медленно, чтобы не пересечься ещё раз.

Стадион уже переполнял шум, который становился всё более оглушающим, чем ближе мы подходили к кассе. Огромные баннеры «Юконских Миллеров» свисали повсюду, прожектора на поле освещали ночное небо.

Ботинки Мэдисон скользили по асфальту с каждым шагом, что напомнило мне о настойчивых советах Алтеи смотреть под ноги. Я почти слышала её голос в моей голове, из-за чего я мысленно одёрнула себя. Мне не хотелось думать о них, даже об Алтее. Я хотела оставить их всех в прошлом, когда мне наконец удастся освободиться.

— Кэтрин? — позвала Мэдисон, дёргая меня за руку.

Я моргнула и хихикнула, пытаясь скрыть, что я зависла на пару минут.

— Ты в порядке? — спросила она с искренним беспокойством.

— Да, — ответила я, делая шаг вперёд. Мэдисон последовала за мной, всё ещё держа меня под локоть. — Да, я в норме.

Мы остановились перед билетной кассой, предъявили наши ученические, и бабуля за окошком поставила нам на запястья штампик, улыбаясь.

— Спасибо, — поблагодарила её я.

— Насладитесь проигрышем, — ответила бабуля с улыбкой Чеширского кота на морщинистом лице.

У Мэдисон отвисла челюсть. Я потащила её за собой через вход на стадион.

— Она что, только что…?

— Ага. Так и сказала, — ответила я, притормозив у подножья лестницы гостевого сектора на стадионе. Половину трибун занимали болельщики домашней команды, но было также полно свободных мест и разрозненных групп учащихся.

Поднявшись по лестнице, мы сели в шестом ряду от прохода, как можно ближе к центральным скамейкам игроков. Группа поддержки в полном облачении сгрудилась на дорожке стадиона перед оркестром. Музыканты, играющие на тромбонах, трубах и барабанах, разыгрывались, создавая какофонию звуков.

Мэдисон потёрла ладони в варежках друг о друга, заметив, что я была без перчаток. Схватив мои пальцы, она изумлённо уставилась на меня.

— Ты забыла свои перчатки в машине?

— У меня нет перчаток, — помотала я головой. — Всё в порядке.

— Нет, не в порядке! Сейчас градусов пять ниже ноля! — Приподняв мой плед, она сунула мои руки под него, удерживая поверх свои руки, пока не удостоверилась, что они согрелись.

Дирижёр занял своё место, подавая музыкантам сигнал. Несколько горнистов наскоро взяли пару нот, а затем они все невнятно что-то заиграли. Голос комментатора раздался через динамики, поприветствовав зрителей и поблагодарив их за то, что не испугались холода.

Мы с Мэдисон прижались поближе друг к другу, чувствуя, как холод проникает сквозь наши пледы и куртки, и глядя на то, как игроки команды «Mudcats» из Ок Крик выбегают на поле под звуки нашего школьного гимна.

— Смотри! Вон они! — завопила Мэдисон, пальцем указывая на наших парней. Они стояли у боковой линии рядом друг с другом, слушая тренера Пекхама.

Как только тренер отошёл, Эллиот огляделся, высматривая нас на трибуне. Я подняла руку, оттопырив пальцы в привычном жесте. Эллиот ответил мне тем же, и, как и в прошлый раз, я почувствовала на себе взгляды тех, кто стоял между нами. Эллиот отвернулся, подпрыгивая на месте. Его дыхание поднималось облачками белого пара над его чёрным шлемом.

— Это, наверное, одна из самых милых сцен, что я видела, — сказала Мэдисон. — Не удивительно, что ты не носишь варежки. Ты бы не смогла так сделать, будь на тебе это, — сказала она, показывая на одну из своих варежек.

Я опустила голову, чувствуя, как мои щёки горят от смущения, но я никак не могла отвести взгляда от игрока номера семь, который разминался, чтобы согреться. Я, возможно, впервые осознала, что я для него значила, и что он значил для меня. В груди стало тепло, а затем это тепло распространилось по всему моему телу. Я больше не была одна.

— Оу! — передразнила Пресли, сидящая на несколько рядов выше. — Как мило!

Мэдисон обернулась, хлопая глазами и, улыбаясь ответила ей:

— Иди нахер, Пресли!

— Мэдисон Сэйлор! — возмутилась сидящая рядом с Пресли блондинка в возрасте.

— Миссис Брюбекер! — ответила изумлённая Мэдисон. Она издала нервный смешок. — Рада видеть вас. Может, ваша дочь не будет вести себя как тролль, пока вы рядом.

Пресли разинула рот от изумления, клоны вторили ей. Лицо миссис Брюбекер исказила гримаса злости.

— Довольно, — раздражённо сказала она.

Мэдисон повернулась ко мне, спросив шёпотом:

— Она набирает сообщение?

Я взглянула на них искоса.

— Да.

Мэдисон сжалась и застонала.

— Она пишет сообщение моему отцу. Они ходят в его церковь.

— Больше всех шокирована я. Я всегда считала тебя тихоней, — сказала я.

— Я не тихоня. Просто раньше у меня не было друга, за которого можно заступиться. Разве не для этого нужны друзья?

— Ты отличный друг, — сказала я, пихнув её плечом.

— Правда? — она радостно посмотрела на меня.

Я кивнула.

Мэдисон достала телефон, на дисплее которого появилось уведомление о полученном от её отца сообщении.

— Оно того стоило, — сказала Мэдисон и убрала телефон, не прочитав сообщение.

Эллиот, Сэм, Скотти и Коннор вышли на середину поля, чтобы поприветствовать капитанов команды Юкона. Подбросили монетку, Эллиот выбрал одну из сторон монетки. Что бы он ни выбрал, рефери указал на него, так что несколько болельщиков Ок Крик радостно завопили. Эллиот решил принять мяч, и болельщики снова обрадовались. Из динамиков слышалась надоедливая музыка, пока игроки выстраивались на поле, а команда Юкона готовилась подавать мяч нашему ресиверу^[10] . Мы предпринимали жалкие попытки перекричать болельщиков местной команды.