Может, он быстро станет популярным, и ему уже не нужно будет пытаться стать моим другом. Может, он начнёт обзывать меня странной и будет плевать мне в волосы, как некоторые дети. Может, Эллиот поможет мне возненавидеть его. Засыпая, я надеялась, что так и будет. Ненависть делала одиночество легче.

Кэтрин

Маленькие белые ленточки, привязанные к металлическому вентилятору на потолке, раскачивались под тихий равномерный звук, шедший откуда-то изнутри школьной вентиляционной системы. Они служили индикатором того, что кондиционер работает, — и он работал, просто не слишком хорошо.

Скотти Нил потянулся до хруста, изогнувшись и ухватившись за мой стол, а затем испустил страдальческий вздох. Он поднял нижний край своей футболки и вытер им пот со своего раскрасневшегося прыщавого лица.

Я скрутила волосы, отросшие ниже плеч на пару дюймов, в высокий пучок. Локоны на моём затылке были влажными и щекотали кожу, так что я пригладила их вверх. Другие ученики тоже суетились, страдая от жары всё больше с каждой минутой.

— Мистер Мэйсон, — простонал Скотти. — Можно нам вентилятор? Воды? Что-нибудь?

Мистер Мэйсон промокнул лоб носовым платком и сдвинул очки чуть выше по покрытому испариной носу уже раз двенадцатый подряд.

— Отличная мысль, Скотти. Питьевой перерыв. Воспользуйтесь питьевым фонтанчиком за углом. Помните, что кругом идут уроки. Я хочу от вас тишины, расторопности и чтобы вы вернулись в класс через пять минут.

Скотти кивнул, ножки стульев отнюдь не тихо заскрипели по блёкло-зелёным плиткам, когда все начали подниматься и покидать класс. Минка прошла мимо меня, её волосы пушились и, казалось, вот-вот начнут виться. Она взглянула на меня через плечо, до сих пор злясь на меня за то, что я бросила их с Оуэном два года назад.

Мистер Мэйсон закатил глаза и покачал головой, недовольный шумом болтовни, а затем он заметил меня, сидящую в одиночестве посреди класса.

— Кэтрин?

Я приподняла брови, молчаливо приветствуя его.

— Ты разве не хочешь пить? — он махнул в сторону выхода, уже зная ответ. — Ох, там же цирк творится. Понял. Обязательно сходи, когда все вернутся, договорились?

Я кивнула и начала рисовать закорючки в своём блокноте, стараясь не думать о полоске пота, проступающей на его рубашке там, где его грудь свисала двумя плотными блинами над его пивным брюхом.

Мистер Мэйсон сделал вдох и задержал дыхание. Он собирался задать мне вопрос, наверное, что-то вроде «как у меня дела» или «всё ли в порядке дома». Но не стал. Ведь всё было «прекрасно», «хорошо» или «нормально». Всё так же было «прекрасно», «хорошо» или «нормально» и год назад. По началу он, казалось, вспоминал про этот вопрос по пятницам. К рождественским каникулам он спрашивать перестал.

Когда половина учеников вернулась, мистер Мэйсон посмотрел на меня поверх очков.

— Ну что, Кэтрин?

Не желая протестовать на глазах у всех, я кивнула и встала, глядя под ноги на зелёные и белые плитки, пока шла. Смешки и обрывки разговоров стали громче, а затем в поле зрения появилось несколько пар ботинок.

Я остановилась в конце очереди к питьевому фонтанчику и клоны захихикали.

— Как мило с твоей стороны встать в конце очереди, — сказала Пресли.

— Я не стану пить после неё, — проворчала её подруга Анна Сью.

Я вжала ноготь большого пальца в свою руку.

Пресли подмигнула подруге, а затем обратилась ко мне:

— Как там мини-гостиница, Кэти? С виду закрыта, когда я проезжала мимо в последний раз.

Я вздохнула:

— Кэтрин.

— Что, прости? — спросила Пресли, деланно оскорбившись тем, что я удостоила её ответом.

Я взглянула на неё.

— Моё имя Кэтрин.

— Ого, — усмехнулась Пресли. — Кит-Кат не в духе.

— Решила пройтись среди простых смертных, — пробормотала Минка.

Я сжала зубы, перестав вжимать ноготь в руку и сжав её в кулак.

— Я слышала, там водятся привидения, — сказала Тантум, её глаза горели жаждой драмы. Она откинула свои обесцвеченные локоны с глаз.

— Да, — огрызнулась я в ответ. — И мы пьём кровь девственниц. Так что вам ничего не угрожает, — сказала я, направляясь обратно в класс.

Я кинулась обратно в безопасный класс мистера Мэйсона, скользнув за свой стол. Он ничего не заметил, хоть его никто не отвлекал. Никто не разговаривал и не двигался. Даже дышать было слишком жарко.

Скотти вернулся, вытирая капли воды с подбородка тыльной стороной ладони. Жест напомнил мне о Поппи, и я гадала, будет ли она в «Джунипер», когда я вернусь, сколько помощи потребуется мамочке и не заехал ли кто-нибудь новый, пока меня не было.

— Вам помочь? — спросил мистер Мэйсон.

Я подняла глаза от блокнота. Эллиот Янгблод в огромных кроссовках стоял одной ногой в дверях, держа в одной руке маленький белый лист бумаги, а в другой — лямку выцветшего красного рюкзака. Оставшиеся ученики возвращались в класс, сдвинув его на шаг вперёд, проталкиваясь мимо него, словно он был неодушевлённым предметом на их пути. Без всякий церемоний, не замечая, что они задевали его своей вспотевшей кожей, даже не извиняясь.

— Это мне? — спросил мистер Мэйсон, кивнув на бумагу в руке Эллиота.

Эллиот подошёл ближе, макушкой головы чуть не задев маленькую модель Сатурна из бумаги, свисавшую с потолка.

Я обдумывала, за что его возненавидеть. Люди, которые отличались слишком высоким или слишком низким ростом, или любым другим «слишком», страдали обострённым чувством неполноценности, и Эллиот наверняка стал обидчивым и неуверенным в себе — погано, должно быть, находиться рядом с таким человеком.

Эллиот вытянул мускулистую руку, чтобы отдать мистеру Мэйсону бумагу. Его нос наморщился с одной стороны, когда он чихнул. Меня раздражал его нос и его мускулы, и что он выглядел так непривычно, таким высоким и взрослым. Но в основном я ненавидела его за то, что он оставил меня одну, когда я узнала, что отец умер. Я посвятила ему всё своё лето — моё последнее лето с отцом — и он был нужен мне, а он просто бросил меня одну.

Мистер Мэйсон прищурился, читая записку, затем положил её поверх шатающейся стопки бумаг на своём столе.

— Добро пожаловать, мистер Янгблод, — произнёс мистер Мэйсон, глядя вверх на Эллиота. — Вы к нам из Белого Орла?

Эллиот поднял одну бровь, шокированный подобным невежеством.

— Нет?

Мистер Мэйсон указал в сторону пустого стола в конце класса и Эллиот тихо прошёл по моему проходу. Раздались смешки и я обернулась назад, глядя на то, как Эллиот пытается уместить свои бесконечные ноги под столом. Мой рост был ближе к низкому. Раньше я не замечала, что столы были рассчитаны скорее на детей. Эллиот был мужчиной, гигантом, и то, что было рассчитано на обычных людей, ему не подходило.

Металлические петли скрипнули, когда Эллиот попытался устроиться поудобнее, что вызвало ещё больше смешков.

— Ладно, ладно, — сказал мистер Мэйсон, поднимаясь. Он поднял руки, чтобы успокоить класс, сверкнув тёмными пятнами пота, отчего ученики засмеялись ещё сильнее.

Школьный методист вошла в класс и окинула нас взглядом, задержавшись на Эллиоте. С выражением крайнего недовольства, она испустила тяжкий вздох.

— Мы же обсуждали это, Майло. Эллиоту потребуется стол и стул. Я думала, у тебя всё припасено.

Мистер Мэйсон нахмурился, недовольный, что его перебили.

— Всё в порядке, — сказал Эллиот. Его голос был глубоким и ровным, смущение сквозило в каждом слове.

— Миссис Мэйсон, — Мистер Мэйсон произнёс её фамилию с горечью будущего бывшего мужа. — У нас всё под контролем.

Беспокойство на её лице сменилось раздражением. Ходили слухи, что чета Мэйсонов решила разъехаться прошлой весной, и дела у миссис Мэйсон шли значительно лучше, чем у мистера Мэйсона.

Миссис Мэйсон потеряла килограмм двадцать, отрастила и подкрасила свои тёмные волосы и стала больше пользоваться косметикой. Её кожа сияла, а морщинки вокруг глаз исчезли. Её переполняло счастье, и оно будто так и сочилось сквозь её кожу и глаза прямо на пол, оставляя след из пахнущих розами радуг, куда бы она ни шла. Без мужа миссис Мэйсон было гораздо лучше. А вот без жены мистеру Мэйсону было вообще никак.