Качели просели и я невольно прижалась к Алтее, усевшейся рядом со мной. Я не заметила, как она вышла из дома.

— Ты отпугнула этого несчастного мальчика.

— Вот и ладно.

Кэтрин

Закончив записи на мультимедийной доске, мистер Мэйсон повернулся к классу и промокнул лоб платком. Температура всё еще держалась на уровне тридцати пяти градусов, и учителя становились всё раздражительнее с каждым днём.

— Ну же, ребята. Уже почти октябрь. Вы должны были это выучить. Кто знает ответ?

Ножка стола, за которым сидел Эллиот, скрипнула по выложенному плиткой полу, и весь класс обернулся на него.

— Извините, — сказал он.

— Тебе удобно за этим столом? — спросил мистер Мэйсон. — Миссис Мэйсон всё спрашивает про тебя.

— Всё нормально, — ответил он.

— Слышал, ты прошёл отбор на место квотербэка^[3] , — заметил мистер Мэйсон. — Поздравляю.

— Спасибо, — отозвался Эллиот.

— С трудом, — фыркнул Скотти.

Все девчонки в классе с нескрываемым интересом уставились на Эллиота, я же таращилась прямо перед собой, чувствуя, как горят щёки.

— Фотоэлектрический эффект, — встряла я, отчаянно стараясь отвлечь всеобщее внимание от Эллиота.

— Правильно, — сказал приятно удивлённый мистер Мэйсон. — Всё верно. Молодец, Кэтрин. Спасибо.

Дверь открылась и вошла миссис Мэйсон, деловитая и сияющая.

— Мистер Мэйсон.

— Миссис Мэйсон, — проворчал он в ответ.

— Мне необходимо переговорить с Кэтрин Калхун в моём кабинете, если позволите.

— А что, нельзя было прислать ассистента? — удивился мистер Мэйсон. В его глазах плескалась надежда, словно он ждал, что его жена признает, что искала предлог, чтобы увидеть его.

— Я была в соседнем кабинете, — её глаза озарились мстительным блеском.

Тренер Пекхам проводил занятия по ОБЖ через класс от нас, и ходили слухи, что они встречаются.

— Кэтрин, собери свои вещи. На сегодня у тебя больше нет занятий.

Я обернулась через плечо на Эллиота, сама не знаю почему. Может, потому что он был единственным, кому было дело до того, что меня вызывают к методисту. Он сидел прямо, глядя на меня одновременно с любопытством и беспокойством.

Я наклонилась, чтобы убрать учебник, тетрадь и ручку в рюкзак, а затем встала, продевая руки в лямки рюкзака.

Мистер Мэйсон кивнул мне, а затем продолжил урок, указывая на свои жалкие рисунки фотоэлектронов на доске.

Я последовала за миссис Мэйсон по коридору мимо зоны общего пользования в её кабинет. Она шла маленькими изящными шагами, её длинные ноги были облачены в юбку-карандаш. Подол был чуть ниже колена, что придавало бы ей скромный вид, не будь юбка такой узкой и не будь верхние три пуговки её ярко-красной блузки расстёгнутыми. Я улыбнулась. Миссис Мэйсон наслаждалась свободой, и я надеялась, что тоже однажды эту свободу обрету.

Нас проводила взглядом секретарь школы, миссис Росальски, а также парочка офисных помощников и кучка отбывающих наказание учеников.

Дверь кабинета миссис Мэйсон, украшенная по центру висящим на гвоздике вязаным сердечком с её именем, была открыта. Миссис Мэйсон прикрыла за мной дверь и с улыбкой указала на стул.

— Мисс Калхун. Давно мы не разговаривали. У тебя отличные оценки. Как успехи?

— Всё хорошо, — сказала я, с трудом заставив себя посмотреть ей в глаза.

— Кэтрин, — ласково сказала она, — мы это обсуждали. Не нужно смущаться. Я здесь, чтобы помочь.

— Я не специально.

— В случившемся нет твоей вины.

— Нет, но мне всё равно неловко.

Всю первую половину второго курса старшей школы я сидела в этом кресле по три раза в неделю, раз за разом повторяя, что чувствую в связи со смертью отца. Миссис Мэйсон дала мамочке полгода, и когда стало ясно, что той не становится лучше, миссис Мэйсон позвонила в органы опеки и пригласила их в «Джунипер». Это усугубило состояние мамочки, и однажды ночью она пробралась в дом к Мэйсонам.

После того случая я научилась притворяться. Миссис Мэйсон вызывала меня к себе еженедельно. На третьем курсе — каждый месяц, а в этом году я уже начала надеяться, что меня вообще ни разу не вызовут.

Миссис Мэйсон в ожидании смотрела на меня с нежностью в глазах и ободряющей улыбкой. Интересно, как это мистер Мэйсон мог заниматься чем-то ещё помимо того, чтобы стараться её удержать. В любом другом городе она могла бы выйти замуж за адвоката или бизнесмена, занимаясь методической работой с детьми только ради удовольствия. Вместо этого она вышла замуж за любимого парня из старшей школы, который ныне превратился в толстого сварливого потного усатого нудного увальня. Мне как никому другому было известно, что дома могут ждать вещи и похуже этого, но миссис Мэйсон шла по дороге к счастью, а мистер Мэйсон так и плёлся вникуда.

— А как насчёт вас? — вырвалось у меня.

Уголок её губ приподнялся, она привыкла к моим попыткам уйти от темы.

— Кэтрин, ты же знаешь, мне нельзя обсуждать свою…

— Знаю. Мне просто интересно, почему вы бросили его, если всё было не так уж плохо. Некоторые люди держатся за брак, даже когда у них гораздо больше причин уйти. Я вас не осуждаю. Думаю, я просто хочу понять… как вы осознали, что пора?

Она посмотрела на меня, раздумывая о том, поможет ли честный ответ меня разговорить.

— Единственный повод уйти — это нежелание остаться. Ты понимаешь, о чём я. Когда ты входишь в дом и чувствуешь, что тебе в нём не место, что тебе неуютно здесь, что тебе не рады. Важно ощущать безопасность, радость и умиротворение, и зачастую эти вещи являются синонимами. Когда ты ещё ребёнок, тебе необходимо, чтобы тот, кому ты доверяешь, позаботился об этом.

Я кивнула и посмотрела на часы. Звонок прозвенит через десять минут, и тогда я пойду домой по солнцепёку в то место, что соответствует каждому из кошмаров, описанных миссис Мэйсон.

— Как дела дома? — не отставала она.

— У нас мало постояльцев в мини-гостинице. Но работы всё равно много. Мне не хватает отца.

Миссис Мэйсон кивнула.

— Твоя мать всё ещё разговаривает сама с собой?

— Ей лучше, — помотала я головой.

Миссис Мэйсон на это не купилась.

— Кэтрин, — начала она.

— У меня новый друг.

Её брови в изумлении поднялись, отчего на лбу нарисовались три складочки.

— Правда? Это замечательно. И кто же то?

— Эллиот Янгблод.

— Новый квотербэк. Забавно, — улыбнулась она. — Он отличный парень.

— Он живёт дальше по моей улице. Иногда мы ходим в «Браум».

Миссис Мэйсон выпрямилась, сложив руки.

— Я так рада за тебя. Просто… он новенький. Он кажется…

— Популярным? Всеобщим любимчиком? Моей полнейшей социальной противоположностью?

— Я имела в виду, что он застенчив, — улыбнулась миссис Мэйсон.

Я мигнула:

— Наверное. Не то чтобы я замечала это раньше. Когда я рядом, он не затыкается.

Певучий смех миссис Мэйсон заполнил комнату. Прозвенел звонок и она встала из-за стола.

— Чёрт. Я надеялась, что у нас будет больше времени. Ничего, если мы поговорим через месяц? Я хотела бы обсудить с тобой выбор колледжа.

— Конечно, — отозвалась я, надевая рюкзак.

Миссис Мэйсон открыла дверь, за которой миссис Росальски препиралась с Эллиотом через стол. Он повернулся, с облегчением глядя на меня.

— Миссис Мэйсон, Эллиот настаивает, что ему нужно переговорить с Кэтрин перед тренировкой по футболу.

— Я просто хотел спросить, не надо ли подкинуть тебя до дома.

Миссис Мэйсон улыбнулась мне, радуясь, что мои слова о нашей дружбе были правдой.

— Это очень мило с твоей стороны, Эллиот.

Он знал, что я не стану устраивать сцену на глазах у работников школы, так что я послушно последовала за ним к выходу. Он даже взял мой рюкзак, что привело миссис Мэйсон в восторг.

Как только Эллиот вышел через двери на парковку, я вырвала у него свой рюкзак и направилась домой.