Мистер Мэйсон поднял руки ладонями вперёд:

— Они в кладовке. Я вытащу их.

— Не нужно, правда, — сказал Эллиот.

— Сынок, уж поверь, — проворчал мистер Мэйсон, — если миссис Мэйсон что-то задумала, то лучше ей не перечить.

— Именно, — сказала миссис Мэйсон, теряя терпение. — Так что за дело.

Даже когда она сердилась, счастье продолжало мерцать в её глазах. Её каблуки зацокали по плитке, когда она вышла из класса и удалилась по коридору.

Мы жили в городе с населением в тысячу человек, и даже спустя два года после того, как отца сократили, с работой было туго. У четы Мэйсонов не было выбора кроме как и дальше работать вместе, или одному из них пришлось бы переехать. Этот год был, похоже, тупиковым.

Ожидание новостей о чьём-нибудь переезде здорово скрасило бы наши школьные будни. Мне нравились Мэйсоны, но, похоже, один из них вскоре переедет из Ок Крик.

Мистер Мэйсон закрыл глаза и потёр виски большим и средним пальцами. Класс затих. Даже дети понимали, что не стоит злить мужчину на грани развода.

— Ладно, ладно, — сказал мистер Мэйсон, глядя на нас. — Скотти, возьми мои ключи и принеси тот стол и стул, который я просил тебя убрать в кладовку в первый день занятий. Прихвати с собой Эллиота и пару столов.

Скотти подошёл к столу мистера Мэйсона, взял ключи и показал Эллиоту следовать за ним.

— Кладовка дальше по коридору, — сказал Скотти, дожидаясь, пока Эллиот вылезет из-за стола.

Смешки выветрились подобно дезодоранту. Дверь открылась и легкий сквозняк прошёлся по комнате, вызвав у сидящих у двери учеников невольный вздох облегчения.

Мистер Мэйсон опустил руки на стол, шелестя лежащими на столе бумагами.

— Занятия должны быть отменены. Иначе мы все получим тепловой удар. Вы, дети, не можете сосредоточиться. Я не могу сосредоточиться.

— Миссис Маккинстри проводила с нами занятия по английскому под тем большим дубом между зданиями школы и актовым залом, — заметил Эллиот. Его длинные волнистые волосы реагировали на жару, влажность и испарину, выглядя свалявшимися и тусклыми. Он взял резинку и собрал их в полухвост, так что верхняя часть была убрана в пучок, а остальные волосы торчали из-под него.

— Идея неплохая. — Мистер Мэйсон размышлял вслух. — Хотя, скорее всего, сейчас снаружи ещё жарче, чем внутри.

— Снаружи хотя бы есть ветерок, — сказал Скотти, пыхтя и обливаясь потом, помогая Эллиоту занести стол в класс.

Свободной рукой Эллиот держал стул вместе со своим красным рюкзаком. Я не заметила, чтобы он взял его с собой, а ведь я замечала абсолютно всё.

Я взглянула на вентилятор над головой мистера Мэйсона. Белые ленты безжизненно свисали вниз. Система кондиционирования окончательно накрылась.

— Боже мой, мистер Мэйсон, — заныла Минка, навалившись на свой стол. — Я помираю!

Мистер Мэйсон увидел, что я смотрю наверх и проследил за моим взглядом, поднявшись, когда осознал то же, что и я. Вентилятор больше не дул. Кондиционер сломался, а классная комната мистера Мэйсона была на солнечной стороне здания.

— Так, все на выход. Здесь будет только хуже. Вон, все вон, живо! — крикнул он, глядя на застывших в растерянности учеников.

Мы собрали свои вещи и последовали за мистером Мэйсоном в коридор. Он сказал нам занять места за продолговатыми прямоугольными столами в зоне общего пользования, а сам пошёл искать директрису Огустин.

— Я скоро вернусь, — сказал мистер Мэйсон. — Либо нас распустят по домам, либо мы перенесём занятия в кафе-мороженое дальше по улице.

Все обрадовались, кроме меня. Я пялилась на Эллиота Янгблода. Он сидел рядом со мной за пустым столом, который я выбрала.

— Ваше величество, — поприветствовал он.

— Не называй меня так, — тихо ответила я, оглядываясь, не услышал ли его кто-нибудь. Последнее, что мне было нужно — это чтобы у них появился новый повод для насмешек надо мной.

Он наклонился поближе.

— Какие у тебя сегодня уроки? Может, у нас будут ещё общие занятия?

— Не будут.

— Откуда ты знаешь? — спросил он.

— Просто ложный оптимизм.

Голос секретаря школы, миссис Росальски, раздался через систему оповещения:

— Внимание, учащиеся! Прослушайте объявление директора Огустин.

В динамиках раздалось какое-что шуршание, а затем послышался голос директора Огустин, напоминающий радостное щебетанье тринадцатилетней девочки:

— Добрый день, учащиеся. Как вы заметили, система кондиционирования вышла из строя, и мы можем официально объявить её время смерти. Послеобеденные занятия отменяются, так же как и завтрашние. Надеемся, к пятнице всё заработает. Наша автоматизированная система оповестит ваших родителей о начале занятий по тем телефонам, которые указаны в ваших личных делах. Автобусы сегодня будут развозить учеников раньше, чем обычно. Если у вас нет машины, свяжитесь со своими родителями или законными представителями, чтобы они вас забрали из-за жары. Наслаждайтесь отдыхом!

Все окружающие встали и радостно завопили, не прошло и нескольких секунд, как коридоры школы заполнились оживлёнными скачущими подростками.

Я опустила взгляд на закорючки в своём блокноте. Трёхмерный куб и алфавит, нарисованный жирным шрифтом, оплетали толстые стебли лозы.

— Неплохо, — заметил Эллиот. — Ты занимаешься рисованием?

Я сгребла свои вещи и встала, отодвинув стул. Стоило мне пройти пару шагов к шкафчикам, как Эллиот окликнул меня.

— Как ты собираешься добираться домой? — спросил он.

Помолчав пару секунд, я ответила:

— Я пройдусь пешком.

— Через весь город? Жара под сорок градусов!

— И что? — спросила я, повернувшись к нему.

Он пожал плечами.

— У меня есть машина. Это древний кусок «крайслера» 80-х годов, но кондиционер выморозит тебя, если поставить его на максимум. Я подумал, что мы могли бы заехать в «Браум» и взять вишнёвый лаймад^[2] , а потом я подброшу тебя до дома.

При мысли о вишнёвом лаймаде и кондиционере мои мышцы расслабились. «Браум» теперь был единственным рестораном в городе, а поездка в машине Эллиота вместо прогулки под палящим солнцем до самого дома казалась раем. Но стоит ему припарковаться возле моего дома, как он захочет зайти, а если он зайдёт, то всё узнает.

— И давно у тебя машина?

— С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, — пожал он плечами.

— Нет, — я развернулась и направилась к своему шкафчику. У него уже почти два года была машина. Теперь мне всё понятно. Он не сдержал своё обещание.

За последние две недели, как начались занятия, еще не было дня, чтобы нам ничего не задавали в школе. Покидать школу без рюкзака и учебников было непривычно — я с остервенением повторяла в уме список дел. Каждые пять шагов на меня накатывала паника. Я пересекла Мэйн Стрит и свернула налево на Саут Авеню — дорогу на окраине города, что протягивалась к западной его части, прямо к улице Джунипер.

Я достигла пересечения Мэйн и Саут и мой мозг начал метаться между мыслями о шляпе, воде и солнцезащитном креме и раздражением из-за того, что я отклонила предложение Эллиота.

Солнце нещадно палило мои волосы и плечи. Через пять минут ходьбы пот стал стекать по моей шее и по краям лица. Во рту пересохло. Я зашла во двор мистера Ньюби, чтобы передохнуть в тени его деревьев, решая, стоит ли встать под его садовую поливалку перед тем как продолжить путь.

Угловатый, красновато-коричневый седан притормозил у обочины, и водитель нагнулся, раскачиваясь, пока вручную опускал стекло. Показалась голова Эллиота.

— Не передумала по поводу напитка и кондиционера?

Я покинула тенистый двор и поплелась дальше, не отвечая. Навязчивые люди не отступают, пока не добьются своего. В данный момент, Эллиот хотел подкинуть меня домой. А потом он захочет зайти в «Джунипер» или снова зависать вместе.

«Дерьмо-мобиль» медленно тащился рядом со мной. Эллиот молчал, оставив стекло открытым, несмотря на свой драгоценный кондиционированный воздух. Я шла по траве вдоль обочины, в тайне признательная за холодный ветерок, обдувающий меня с пассажирской стороны «крайслера».