Орф шумно втянул в себя воздух, так же шумно выдохнул и нагло глядя на Касс, положил руку на обнаженную грудь Фадиты, аккуратно закрыв темно-розовый кружок посередине.

Все разом загалдели, зашевелились, будто услыхали им одним понятный сигнал.

У Касс перехватило в горле и заныло где-то внизу живота. Красновато-кремовое пятно руки грязно и отчетливо выделялось на белом атласе груди. Касс с трудом отрывала взгляд, но не могла удержаться: опять и опять глядела туда, словно боясь не упустить малейшее движение по-хозяйски державшихся пальцев Орфа.

Давно ставшая привычной мода полностью обнажать грудь, закрывая только шею несколькими рядами драгоценностей, внезапно показалась девушке постыдной. Нагота собственной груди вдруг стала раздражать и стеснять дыхание.

Касс исподтишка оглядела других женщин: все казались безмятежными, одинаково непринужденными. Правда, бросалось в глаза то, что в сторону Фадиты и Орфа дружно старались не смотреть.

Касс обернулась к Уэшеми. Тот смотрел прямо на нее. Оценивающе? Испытывающе? Осуждающе? Она заметила: предварительно шепнув что-то юноше, Апол двинулся к подруге.

Молодой халдей пожал плечами и пошел вон, а Лон приблизился к Касс. На манер Орфа, положил руку на грудь девушки, пробормотал: "Ну что ж, вполне приятно: гладко, мягко, тепло", - и выразительно посмотрел на соперника.

Или, может, и не на Орфа вовсе, а на Фадиту?

- Глупо, - подумала Касс. - Все глупо, все ни к чему.

Она взяла руку Лона и мягко отвела в сторону.

- Пойдем, - шепнула девушка. - Скоро состязания поэтов.

Лон, вслед за Касс, двинулся к внутреннему двору. В ожидании выступления поэтов там уже начали собираться гости.

Визо-съемочная команда по изящным программам давно установила камеры на месте ожидаемого действа. Все успели подготовиться к съёмке, никто не суетился, только Муза нетерпеливо вышагивала взад-вперед. Понять ее нетерпение было легко: сегодня на одном концерте впервые сходились два соперника, двое самых знаменитых в Атлантиде из поэтов-певцов, Лон и Орф.

Касс заметила Уэшеми. Неловко озираясь, тот переминался с ноги на ногу посреди двора. Перед ним обреталась Эрида. Тихо, только он один мог слышать ее речи, Прекрасная Дева нашептывала что-то. Взор ее таинственно блуждал, на лице играла стандартная улыбка; и обещала, заманивала, льстила.

- Ах, я кентавр! Надо ж было предупредить халдея... - озабоченно сказал Лон. - А теперь она его так обработает... Жаль, жаль, беднягу...

Касс взглянула туда еще разок. В груди почему-то вдруг кольнуло, и даже довольно остро: предупреждать было поздно. Бедный Уэшеми! При мысли о нем, Касс снова почувствовала непонятный прилив нежности. Она опять взглянула на Эриду: та льнула к собеседнику всем телом: тонкие ее пальцы так и летали вокруг, так и норовили доверительно дотронуться то до руки, то до плеча, то до волос молодого человека. Уэшеми, очевидно, не возражал. Нежность девушки сменилась невнятной тоской. Касс строго приказала себе больше в ту сторону не смотреть: что ей за дело, до кого там кто дотрагивается.

У сверкавшего всеми возможными цветами и подсветками фонтана было приготовлено ложе для выступления. Там же, прислонившись треугольником одна к другой, спинками к стене фонтана, ждали своего часа три теры. Вокруг были расставлены сиденья для публики.

К Лону неуклюже подскочила рабыня. Вид ее, мягко говоря, действовал на воображение нетривиально. Рук из боков торчало - не сосчитать, и на каждой балансировал поднос, уставленный всякой всячиной.

- По-моему, тут что-то от паука, - громким шепотом поделился впечатлением Лон.

Касс показалось, на подносах что-то зазвенело, будто задрожали державшие их руки.

- Только урони! - с угрозой прошипела подошедшая следом Фина. Впрочем, тут же, легко сменив голос на нормальный, она с гордостью сообщила гостям: - Уникальная машина, сделана по моему заказу. Второго, подобного ей чудовища, нет на Гее.

- Да, сестренка, воображение у тебя... - Эрмс, сегодня всюду следовавший за Финой, помахал своими золотыми кудрями.

- Смотри, не уведи, - кокетливо, будто обращалась не к брату, а к любовнику, произнесла Фина.

- Вообще-то я, конечно, могу, - усмехнулся тот, словно речь шла о чем-то, вполне достойном. Затем, пожав плечами, рассудительно пояснил: - Не для накопления ценностей: искусство ради искусства... - Эрмс еще немного подумал и сделал вывод: - Но эта уж слишком страшна... Тем более, для меня, заезжего провинциала...

- Даже для меня, - только для Касс шепнул Лон. - Для меня, столичного поэта и ясновидящего, эта штука непривычна. Мало, что страшна - жутка!

- Да я и салфетки от такой твари не возьму! - продолжал распалившийся Эрмс. - Ты уж прости, сестра. Но надо же было придумать да еще воплотить в жизнь подобное уродство!

Рабыня содрогнулась; по всему множеству её рук, казалось, прошли судороги. Подносы накренились, посуда на них немедленно отозвалась тревожным звоном.

Арс, непостижимым образом мгновенно оказавшийся рядом, сделал быстрое движение ногой. Оно было настолько неуловимым, что вряд ли кто-либо вообще успел его заметить. Даже Касс, рассматривавшая в тот момент шедевр воображения Фины, не могла с абсолютной уверенностью утверждать, что в действительности видела, как старший сын Зева толкнул женщину-паука. Но в результате несколько подносов зашатались и шарахнулись вниз.

По мозаике пола с гулким грохотом покатились кубки. Заскользили красные струйки вина вперемешку с многоцветными каплями, сгустками фруктовых нектаров. Веселым звоном брызнули осколки хаттийского фарфора, зашлепали персики, черешня, виноград, кремовые трубочки... - чего только не умещалось на бесчисленных подносах рабыни.

- Рахел! - завопила хозяйка. - Плетки захотела, погань?

Касс вздрогнула, таким страшным стал голос Фины.

- Исполосовать эту дрянь, - со спокойной улыбочкой предложил Арс.

Рахел неуклюже и беспомощно топталась, пытаясь свободными руками что-то подобрать, что-то затереть, что-то исправить. Она наклонилась, чем повторила оплошность, опять необдуманно оказавшись спиной к Арсу.

Тот не замедлил сделать все то же незаметное движение ногой. Рабыня покатилась под ноги гостям вместе со всеми своими руками и остальными, до тех пор пока еще державшимися на них, кубками и подносами.

Разъяренная Фина подскочила к Рахел и на глазах гостей начала избивать ногами. Прекрасная Дева с силой била беспомощную женщину-паучиху, пинала, топтала, куда попадет, не давая несчастной возможности подняться. Эрмс завертелся вокруг, пытаясь успокоить сестру, все приговаривал: "Нельзя же так нервничать, ну, подумаешь, вино...".

Фина оттолкнула его локтем.

- Перестань! - Эрмс подступился с другой стороны. - Ей же больно!

- Сама виновата! - огрызалась сестра. - В другой раз будет расторопнее.

Арс с презрительной усмешкой, не шевелясь, наблюдал эту сцену.

Лон и Касс переглянулись: у обоих словно пропал дар речи. Больше всего сейчас хотелось исчезнуть. Но навстречу, бесцеремонно расталкивая всех, кто оказывался на пути, уже спешили хозяева приема.

С одинаковыми улыбками, как бы приглашавшими публику разделить сочувствие родителей к несмышленому ребёнку, Зев и Эра двигались к месту преступления. За ними, торопилась, напряженно вглядываясь в лица свидетелей, чуть ли не трепетавшая от возбуждения Эрида.

- Вот это любопытство! - Лон, в любом случае, не мог не комментировать события. Говорил он, правда, только для Касс, быстрым шепотом. - Да она халдея бросила! На полуслове бросила. Смотри, он так и стоит с раскрытым ртом.

Следом за Эридой неслась армия гномов уборщиков.

Позади всех с бессмысленным пьяным видом, плёлся Фест. Мало осознавая события, замыкавший шествие бедняга, кажется, хромал уже не на одну, а на обе ноги.