Лон опять задохнулся, с трудом подавив желание рвануться вслед или, еще лучше, - потому что рвануться вслед было бессмысленным, - провалиться сквозь мраморный пол. Возможно, поэт и провалился бы, но в этот момент на сцене появилось новое лицо. Представший взорам гостей молодой человек был долговяз, русоволос, с капризно изогнутой верхней губой. Касс мгновенно узнала Уэшеми.
Четвертый сын Ноэла протянул руку Лону со словами: - Я давно искал возможности познакомиться с тобой, Лон Апол. Я хотел сказать тебе, что очень люблю и часто слушаю твои баллады и песни.
Лон глубоко вздохнул, заставляя себя расслабиться и успокоиться. Одновременно, он принял обычный рассеянно-надменный вид "на публику". Затем поэт номер один улыбнулся, откровенно говоря всем своим видом: "Еще бы мои песни вдруг кому-то не нравились".
Инцидент был исчерпан. Гости вернулись, каждый к своему занятию. Эрида и Арс затерялись в толпе. В зале вновь воцарился обычный для приёма шум.
Касс с облегчением вздохнула, мысленно дав себе слово больше не терять контроля над собой, даже если на очищение к Баалу потащат ее самое.
Уэшеми приветствовал девушку открытой радостной улыбкой. Касс ответила легким кивком. Она ничего не сказала, но опять, как при первом знакомстве с ним, почувствовала тепло, разлившееся по всему телу.
- Моя невеста, - небрежно, но безапелляционно сообщил Апол.
Гость из Халдеи пристально всматривался в Прекрасную Деву, будто желал убедиться в правдивости этих слов.
Лон же, не дав Касс вставить ни слова, обратился к новому знакомому: - Что ты думаешь о последнем открытии Асклепия?
- Ты имеешь в виду Амброзию Бессмертия? - переспросил Уэшеми, медленно перевoдя взгляд на собеседника.
- А, значит, уже и название есть? - беспечно, будто не он только что ввязывался в драку, кивнул Лон.
Юноша уклончиво покачал головой: - А ты что об этом думаешь?
- Да ничего не думаю. - Лон пожал плечами. Он явно не желал больше напрягаться. Поэт стянул с предлагаемого эльфом гостям подноса устрицу и с шумом высосал ее из раковинки. Отшвырнув на поднос подоспевшего гнома-уборщика пустую раковину, оракул поднял голову и хохотнул: - Впрочем, я всегда знал, что так или иначе обрету бессмертие.
Уэшеми рассеянно подтвердил: - Разумеется, разумеется.
Молодой халдей тоже был не дурак покушать. Ел он, на манер Лона, шумно и со смаком. Битых двадцать минут оба, без лишних рассуждений, жевали, обмениваясь одной стандартной фразой с небольшими вариациями:
- Вот это вкусно.
- Вот это очень вкусно.
- А это просто безумно вкусно.
Касс слушала, пока слово "Вкусно" не набило у нее оскомину во рту, а тогда пошла прочь, к большой группе гостей, собравшейся вокруг Асклепия. Там ничего не говорили о приготовленной еде. Зато с разными интонациями, по много раз повторяли три слова, произносимых сегодня чаще других: "бессмертие", "вечность" и "амброзия".
Там же, тесно прижавшись друг к другу, стояли Фадита и Орф. Орф посмотрел Касс прямо в глаза. Затем, не отрывая от нее взгляда, шепнул что-то Фадите.
Видно, решил, что она, Касс, преследует его. Она опять подумала, сама не зная, к кому обращается: - Ну и понимайте в таком случае, как хотите.
- Асклепий рассказывает нам о своем новом открытии! - восхищенно улыбнулась ей Фадита.
- Открытие века! - звучно, с глубокомысленным видом объявил Орф, продолжая бесцеремонно разглядывать Касс.
Асклепий взглянул на Орфа из-под приподнятых бровей. Казалось, великий целитель впервые в жизни заметил, что Орф вообще существует. И, что самое удивительное, - еще умеет разговаривать. Затем ученый перевел взгляд на Касс. Брови его опустились, лицо потеплело. Асклепий горделиво отставил ногу немного назад и произнес: - Да, теперь, когда атланты получат бессмертие, желать уже больше нечего.
- Заманчиво, - произнесла Касс, - и странно это звучит.
Она медленно повторила вслух: - Желать уже более нечего.
- Ты будешь вечно прекрасна и молода. Ничего в твоем облике, по сравнению с сегодняшним вечером не изменится, - не заметив просквозившей в ее голосе иронии, с жаром проговорил Асклепий. - Представь: пройдут тысячи лет, а ты будешь молода и прекрасна.
- Вопрос в том, чем я стану заниматься эти тысячи лет, - задумчиво сказала Касс.
- Давайте договоримся, - предложил Асклепий таким снисходительным тоном, что девушке захотелось тут же и закончить эту беседу, только деваться было некуда. - Я, Асклепий, не последний, - он самодовольно улыбнулся, - на Гее целитель...
Стоя теперь пред ним, Касс чувствовала себя напроказившей школьницей.
- Конечно, номер один! - одобрительно вставил незаметно приблизившийся Лон.
Ученый откинул голову, осмотрел слушателей и торжественно сообщил: - Я дарю вам, - он сделал паузу для еще большего эффекта и, наконец, бросил: - Я дарю вам Вечность!
Асклепий еще раз обвел всех глазами. Он заслуженно упивался тем впечатлением, которое рассчитывал произвести и произвел безусловно. Вполне довольный увиденным, целитель продолжал: - Распоряжаться же моим даром каждый должен сам. На этот счет, никому ничего ни советовать, ни приказывать я не намерен: я не провидец, не политик, - только ученый.
- Значит, вечность нам в зубы, а сам на пляж! - громко подытожил Орф. Пользуясь минутной растерянностью публики, новый оратор с жаром продолжал: - Делайте, значит, с этой вечностью, что хотите: ешьте её, пейте, ... - он ввернул неприличное словцо. - А я спокойно поплаваю... Правильно?
Фадита наступила другу на ногу, потом еще для верности толкнула его в бок, но он не обращал внимания.
- Значит, всё - навечно! - выкрикнул Орф. Он замолчал ненадолго, подумал и, внезапно, будто чего-то сильно испугавшись, добавил: - И этот мерзкий чесночный запах - тоже навечно?
Фадита снова толкнула его локтем в бок, но нахал не унимался.
- Ты не понял меня, - с достоинством возразил Асклепий. - Никто не обязан принимать мой дар.
- Хочется понять, - прошептала Касс.
- Умные мы все до неприличия, - огрызнулась Фадита. - Нет, чтоб радоваться, благодарить, наслаждаться, - она пожала плечами и, моментально сменив зло на мечтательность, протянула: - Вы только вдумайтесь - вечность. Чего же вам еще, атланты? - Фадита еще раз пожала плечами и опять вцепилась в руку друга мертвой хваткой. - Ну и не ешь чеснок, если не нравится.
Произнося всю эту речь, Прекраснейшая вроде бы обращалась к Орфу, но смотрела почему-то на Касс.
- Клянусь! - с новым, несвойственным ему энтузиазмом воскликнул Лон: - Клянусь, когда родится у меня еще один сын, - Лон выразительно посмотрел на Касс: - Я назову его Асклепием. В твою честь, великий целитель!
Подошедший вместе с Лоном Уэшеми до сих пор не вмешивался, но на это обещание не то усмехнулся, не то поморщился, и, наконец, заговорил: - Я думаю, если ответить на вопрос, для чего человеку вообще, в принципе дается жизнь, то попутно выяснится и для чего нужна вечная жизнь... - Он помолчал и медленно, будто все еще над этим раздумывал, прибавил: - Или не нужна...
- Хорошо. - довольно кивнул Асклепий. - Очень хорошо. Умный вопрос... Только, я думаю, вряд ли кто-либо когда-либо сможет дать на него ответ...
- Ну почему же... - уклончиво протянул Уэшеми. - У любой загадки есть отгадка. Нужно только время, чтобы найти ее.
- И ты, конечно, искал... Нашел ли ты ответ? - со снисходительной уверенностью, спросил целитель. - Ну да, ещё бы... - как бы сам себе в ответ, насмешливо протянул: - Какие уж тут сомнения.
- Думаю, что да, - спокойно ответил юноша и все вокруг невольно подумали: да, этот молодой человек мог найти ответ на любой сложный вопрос.
- Для чего же дается человеку жизнь? - Асклепий уже не мог сдерживать раздражение.
Уэшеми обвел глазами слушателей и уже было открыл рот, чтобы ответить.
- Подумаешь, загадка!
В наступившей тишине пьяный фальцет неугомонного Орфа прозвучал особенно громко: - Напиться и залечь с хорошей бабой, вот вам и весь ответ.
