- Подумаешь, чувства. - Эрида криво усмехнулась. - Это у машины-то... Надоели вы мне все, хоть с чувствами, хоть без.
- А кто этот кентавр? - чтобы что-нибудь произнести, спросила Касс. Больше всего на свете, ей сейчас хотелось узнать, что с Уэшеми. Но где-то, на задворках сознания мелькнула мысль: - Горн.
- Тебя это очень волнует? - Эрида пожала плечами. - Или нет, это же ты привела его тогда.
Конечно, Горн. Значит, бедняга принял Эриду всерьез на свое несчастье. И мечется сейчас в яме на заднем дворе...
- Пойдем, посидим у фонтана, - предложила Эрида. Она слегка озабоченно посмотрела на Эрмса и выразительно прибавила: - Без мужчин.
Тот пожал плечами, бросил им вслед: "Ладно, пережили мятеж, переживем и это как-нибудь" и с новым рвением занялся едой.
Девушки вдвоем вышли в сумеречную прохладу внутреннего двора, устроились на широкой и низкой круглой стенке фонтана. Совсем недавно здесь пели поэты, все трое: Лон, Орф, Уэшеми... О, Творцы, что с ними стало теперь! Со всеми с ними. Что будет с Посейдонисом, мучительно подумала Касс. С Атлантидой!
Полуобернувшись к фонтану, девушки опустили руки в воду.
- Привела ты мне этого кентавра... - сетовала Эрида. - Едва я от него избавилась.
- Ну, рассказывай. С самого начала.
- Да что тут рассказывать... Встретилась я с этим... халдеем в Веселом Гроте... Ну, как полагается... Выпили, потанцевали...
Касс облизнула внезапно пересохшие губы. Она вспомнила, как стояла в это время перед дверью Веселого Грота, представляя себе обнимавшуюся парочку.
- Слабосильный он, - продолжала жаловаться Эрида. - Бедная я, бедная, не везет мне, хоть умри.
Касс молча ждала продолжения.
- Потом привезла его к себе. Смотрю, он ни то ни се, задает разные вопросы... Ведет со мной разговоры... Беседует, то есть. Нужны мне его беседы!
Эрида подставила руки под холодные брызги, собрала, плеснула себе в лицо.
- Я к нему и слева, я к нему и справа, а он вопросы задает... Представляешь? И вдруг, говорит: "Я очень хотел бы тебе помочь". - Эрида опять подозрительно уставилась на Касс и повторила: - Представляешь? Нужна мне его помощь!
Касс охватило безумное, бесконечно растянутое ожидание радости.
- Ну, я ему, естественно, отвечаю: "Есть только один способ, которым мужчина может мне помочь".
Эрида снова криво усмехнулась: - Сбрасываю, естественно, с себя тунику и на высокой скорости - к нему на шею.
Касс отвернулась ближе к воде, чтобы Эрида не видела ее глаз.
- И, ты думаешь, что делает этот слабосильный? Может, он отказывается? Может, посылает меня прочь?
Касс напряженно молчала.
- Как бы не так!
Для большего эффекта Эрида выдержала небольшую паузу, а затем торжественно сообщила: - С большим удовольствием он протягивает руки! Он-то, бедный, даже мечтать не мог, что ему такая я вдруг достанусь...
Нечестно по отношению к себе самой надеяться на то, что Прекрасная Дева лжёт. Лучше не думать вовсе... В конце концов, было, не было, мало ли у кого что было... Главное, ничего нет... Или, может... Нет, не думать, не думать.
- И все напрасно.
Рассказчица глубоко вздохнула: - Он оказался мало на что способен. Несмотря на все мои старания...
В ее взгляде мелькнула озабоченность, Эрида поправилась: - Несмотря на все его старания, почти ничего не вышло. В общем, выпроводила я халдея...
Эрида криво усмехнулась: - Он, правда, умолял, несчастный, дать ему еще хотя бы один шанс. Хотя бы один... Но я держалась: мне эти дела ни к чему. Ты меня знаешь: второй попытки не допускаю никогда.
Теперь на лице ее поочередно появлялось то умоляющее, то вопросительное выражение. Очень хотелось ей по лицу Касс угадать, произвел ли рассказ нужное впечатление... Не думать, не думать... Нет, думать. Хорошо подумать. Какую бы правду ни увидела в случившемся Эрида, Касс необходимо подумать и понять свою...
Сделав свои, одной ей понятные выводы, Эрида с видимым облегчением вздохнула: - Ну ничего... Я послала эльфов за кентаврами, уж отвела душу...
- За тем кентавром, который меня к тебе привез?
- Да без разницы, тот или другой... Нет, этот, кажется, возник потом, на другой день...
Все понятно, думала Касс.
Горн, друг Рамтея, конечно же участвовал в мятеже, безусловно, был одним из предводителей... В ту страшную ночь до любви ли ему было? Не до любви, не до Прекрасных Дев... Бедный Горн.
Касс представила себе: вот он мечется в яме на заднем дворе, ожидая допросов, унижений, пыток... Обманутый любимой женщиной. Бедный, доверчивый, наивный кентавр, надо же было ему попасться на крючок... Разумеется, его будут мучить... Прежде, чем убьют... Или отправят к Баалу...
Она содрогнулась.
Эрида, не замечая, бормотала еще что-то, но Касс уже не слушала ее: думала о том, справедливо ли для Прекрасной Девы помочь кентавру... Или вопрос стоит по-другому: вправе ли она не помогать Горну.
Или еще, совсем по-другому: достойно ли ей вообще сидеть здесь, под колпаком защитного поля, в полном бездействии... А что можно сделать? Сначала вырваться отсюда, а там будет видно...
В таких случаях необходимо придумать план, продумать детали... Но какой уж тут план, когда в голове царит полный сумбур: тут и Лон, и остальные, плюс пропускная программа защитного поля.
А самое главное, Касс впервые за все это время всерьез решила попытаться найти Уэшеми, в чём бы ни заключалось его свидание с Эридой. И самое-самое важное, она не запрещала себе больше мечтать о поэте и о том, что любит его. И самое-самое-самое основное, не упрекала и не стыдила себя за эту, быть может, и придуманную любовь.
Глава 15
Яма была вырыта на заднем дворе давным-давно, еще до рождения Арса.
Зев и Эра, тогда совсем молодые, охваченные рвением власти, новоиспеченные хозяева дворца, задумали построить на заднем дворе беседку для рабов. "Пусть и им хоть что-то...", - с умилением объясняла Эра каждому встречному. Глаза ее при этом увлажнялись от сознания собственной добросердечности.
Рабов в те времена предписывалось содержать по-хозяйски, в порядке, основой которого считались сытость и милосердие. А щедрость, и не только на Олимпе или в Посейдонисе, но во всей Атлантиде во все времена была в моде.
И куда только делись милые старинные обычаи, с тоской думала Касс. - "Если хочешь, чтоб машина работала, не насилуй ее. Заповеди Запретов поддерживай собственным добром и мягкостью, иначе программа собьется с логики..." О Творцы, как давно исчезли, растворились в забвении древности те времена! О Творцы, что с нами стало!
Сколько же горя принесла несчастным тогдашняя временная благожелательность Эры. Вырыли углубление для основы. Уже собирались приступить к строительству, но тут провинился кто-то из гномов-уборщиков.
В чем состоял тот, самый первый грех, кому именно пришло в голову посадить раба в то самое, только что вырытое углубление на заднем дворе, история замалчивала. Факты, даты, имена - все это со временем забылось, стерлось из памяти участников событий. Известным оставалось только то, что с тех самых пор беседку строить отменили. Неоконченную основу, раз и навсегда переименовав в "яму", оставили для наказания и устрашения. По сей день неудавшаяся беседка успешно применялась в качестве тюрьмы.
Постепенно дно дурно прославившейся ямы заполнилось грязью и нечистотами. Стенки покрылись слизью. Даже подходить близко было противно. Сажали теперь туда только очень провинившихся.
Касс, да и пожалуй, все окружение хозяев дворца знали о яме, знали, где именно яма находится. Но никогда, ни Касс, ни ее знакомые, не упоминали, не думали о той смрадной мерзости, которая называлось "ямой". Да что там, мысли об обсуждении чего-нибудь подобного в голову не приходили. Будто ничего такого и вовсе на свете не было.
