Эгоистичную натуру Ниферты уже ласкало место личной дамы императрицы. Все знатные женщины от зависти лопнут. Она дочь торговца и колониальной принцессы будет очень близко стоять у золотого трона. Ни одна придворная матрона пока и думать об этом боится.
Пока приближённые принцессы, потирая руки в приподнятом настроении, наблюдали за восхождением, Саах тихо подкрался к своей девочке. Роза не сразу сообразила, что происходит. Чья-то рука зажала ей рот, а другая обхватив затянула за колонну. Она пыталась вырваться, пока похититель не снял шлем.
— Саах! — удивлённо прошептала она.
— Да, мой Цветочек! — с этими словами он впился в её губы.
Обхватив шею возлюбленного, Роза прижалась сильнее к его телу. Какая там Атия со своим троном, когда рядом самый любимый человек. Их страстные объятья выгодно скрывал полумрак широких колон.
С трудом оторвавшись от самых сладких губок на свете, приёмный сын Назир Синха, задыхаясь от возбуждения, напомнил:
— Я обещал, что мы увидимся сегодня, моя милая?
— Ты уже доказал, что держишь слово. Не стоило так спешить ко мне. Жизнь при дворе опасная штука, — шутливо проворковала девочка, пока не рассмотрела пятна крови на нем. — Любимый, ты ранен? — встревожено спросила она.
— Я? Нет! О боги, как же я соскучился! — и начал целовать самое миленькое личико во всём мире.
Всю дорогу до столицы Саах не переставал думать о своём цветочке. Найдя среди людей принцессы, не спускал с неё глаз. Он точно влюбился, раз так долго не может выкинуть эти большие тёмно-синие глаза из головы. За одну её улыбку в такие моменты можно и умереть. Пусть в тронном зале все пялятся на исторически важные минуты, для Сааха и Розы это всё мелочи. И даже если сейчас разверзнуть небеса они всё равно бы ничего не заметили, лаская и целуя друг друга.
Для кого-то любовь в укромном уголке на заре новой эпохи, а для кого-то беззвучные рыдания напротив. Юнона заметила, как стражник утащил новую рабыню за колонну. Парочка, нисколько не стесняясь, предавалась страсти. А кого стесняться, сотни глаз устремлены вверх. Некогда гордая знать раболепно трепетала перед дочерью варварки. Бывшая фаворитка принца, забившись в угол за колонною, плакала. Её горю не было предела. Ария больше нет. Течение привычных для неё вещей ушло вместе с ним. Он, конечно, допускал по отношению к ней грубость, но как же она наслаждалась этим. Все вокруг жалели бедную дочь опального генерала, а что будет теперь? Юнону, скорее всего, будут ненавидеть. Вечная жертва обстоятельств нисколько не радовалась новому привилегированному статусу. К тому же отец всю дорогу не раз намекал на скорую свадьбу. Девушка, зажала рот руками и разрыдалась ещё больше. Любимый папочка запретил плакать при нём. Вот послушная дочь давала волю слезам, прячась от вездесущего взора Югрия.
Сука мачеха подливала масла в огонь, рисуя перспективы выгодных браков. Но, ещё больше на отца действовали восхищённые вопли Ниферты о куче маленьких внуков. Знает, дрянь, на что надо надавить! Юнона презирала сумасбродную мачеху и её хитрую мелочную натуру. Теперь её список ненавистных людей пополнился Атией и Назир Синхом. Без тени сомнения генеральская дочка была уверенна, что они причастны к убийству её любовника.
Вот и рыдала несчастная Юнона, прижавшись спиною колонне, и никто не видел этого представления, а отсутствие зрителей заставило ещё больше жалеть себя.
Нагрий сжал пальцами корону, словно боясь потерять её. Всё его тело вздрагивало. Как он не пытался сдерживать свой страх, но ничего не получалось. Учитель, наверное, забыл про него.
Верховный жрец мелькал среди толпы и кричал, посылая на свято-преступников проклятия. Только что-то эти надрывные вопли ни на кого не действовали. А когда Нагбура сбил с ног Мараджий, у юноши начался приступ икоты. За тысячелетия Атлантиды никогда так не поступали с жрецами культа богов. Ударить или толкнуть служителя веры не позволялось даже самому императору. За такое оскорбление можно и вырвать сердце на главной площади города. Только инцидентов до этого случая пока не было. Если приспешники опальной принцессы поднимают руку на пожилого верховного жреца, какой гнусности от них можно ещё ожидать.
Чем меньше между Нагрием и Атией оставалось ступенек, тем сильнее колотилось его сердце. Рыжая женщина поднималась с каменным лицом, без каких — либо эмоций, а в её необычных зелёных глазах поблёскивали огоньки. Твёрдо ставя ноги обутые в высокие сапоги, принцесса сокращала расстояния между ними.
Восьмая, девятая, десятая, одиннадцатая…
Последняя двенадцатая….
Обхватив ладонями корону, принцесса потянула атрибут императорской власти на себя. Нагрий не оказал сопротивления. Бедный испуганный юноша разжал пальцы. Его худые, похожие на палки, ноги обмякли. Упав ниц перед принцессой, он зажмурил глаза, боясь посмотреть на копошившегося внизу учителя.
Как долго она мечтала об этом дне. Иногда боялась, что слишком далеко заходила в своих иллюзиях. И вот золотое солнце у неё в руках. Осталось надеть корону на голову. Конечно, хотелось бы коронации по всем правилам. Восторженного ликования подданных, пышной церемонии, верховного жреца с удовольствием водружающего корону на неё. Но, что поделаешь! Коль власть так кроваво и подло даётся ей. Будь она такой, слабовольной влюблённой дурочкой как Алина, вряд ли поднялась так высоко.
Улыбнувшись по-настоящему без притворства и кокетства, впервые за долгие годы при дворе дорого папочки, принцесса сама короновала себя.
Венец императоров Атландиты был немного великоват, но это несколько не огорчило теперь уже императрицу Атию. А вот золотой трон в самый раз! И восседать на нём удобно, а главное высоко. Всего двенадцать ступеней возвышает её от толпы, но высокие и гордые атланты резко превратились в миниатюрных человечков.
Молодая императрица сидела на троне в простой одежде мужчины. Этот наряд нисколько не убавлял её величия.
Высокомерные потомки богов падали на колени перед Её Величеством императрицей Атлантиды Атией.
А вот кто не хотел сам, ему помогали вооружённые легионеры.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.
