— Значит, ты знакома с ним?

— Я-то его знаю, а вот он меня — нет.

Сонора склонила голову набок.

— Что тебе от него надо? Почему ты хочешь причинить ему боль?

— Я не собираюсь причинять ему боль. Я хочу лишь занять заметное место в его жизни.

«И ты этого добилась», — подумала Сонора.

— Так ты убиваешь мужчин, чтобы занять достойное место в их жизни?

На другом конце провода послышался смех.

— Но ты ведь не можешь отрицать, что это самый беспроигрышный способ разжечь их внимание.

«Вот, значит, как — разжечь внимание… Любопытно».

— И они заслуживают того, что получают в конечном итоге. Будь ты чуточку справедливее, миссис Сыщик, ты непременно согласилась бы со мной. Эти мужчины заслуживают своего. Разумеется, это не слишком новый взгляд на мир, но разве сама ты никогда так не считала?

— Никогда, — ответила Сонора, вспомнив о тех троих, из пикапа.

— Значит, ты одна из тех правильных девочек, которые делают то, что им велят. Представляешь, куда это тебя заведет? Начнешь их жалеть всех подряд. Никогда не будешь делать то, что сама хочешь, потому что это, видите ли, нехорошо. И посвятишь свою жизнь какому-нибудь мужику, потому что сама ты — ничто.

Затаив дыхание, Сонора подумала, не сошла ли она с ума.

— С чего ты вдруг решила, что я такая уж правильная? Я, например, стреляла в трех парней из пикапа сегодня вечером.

Молчание. «Значит, я все-таки вывела ее из равновесия», — мелькнула мысль у Соноры.

— Ты не могла выстрелить. Такая хорошая девочка не выстрелит.

Сонора внимательно прислушалась. Кажется, послышался звук проходившего неподалеку поезда.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, это твое дело.

Опять молчание. И наконец:

— Зачем бы тебе это делать? Полицейская работа?

— У меня были свои причины, так же, как у тебя свои. У тебя ведь были причины, не так ли?

— Приятно было поболтать, и к тому же очень забавно. Не думала, что ты мне так понравишься.

Щелчок — и связь прервалась. Сонора схватила карандаш и сделала запись на обороте коробки из-под салфеток, стараясь передать все нюансы их разговора. И тут в уголке сознания у нее мелькнула тревожная мысль: не перестаралась ли она сегодня?

Лезвие патологоанатома должно было вонзиться в труп Марка Дэниелса ровно в девять утра. Поэтому уже без двадцати девять Сонора была на месте и пила кофе в комнате персонала. Налив себе чашку, она выглянула в залитый светом холл, чтобы не прозевать приход патологоанатома.

На стене, выложенной зеленым кафелем, висело объявление, сообщающее о том, что «все трупы обязательно должны быть уложены в пакет и сопровождаться пояснительной запиской». В нижней части объявления вручную было приписано: «Пожалуйста, не привязывайте записку к мешку».

— Сонора!

Она обернулась:

— Это ты, Эверсли. А я как раз тебя ищу.

— Ты сейчас рыскала взглядом по сторонам, словно зомби. Эти утренние посиделки мясников, должно быть, чертовски неприятны для девушек, ведущих активную светскую жизнь.

— У меня нет никакой светской жизни. У меня есть дети.

— И все-таки иногда приходится выбирать между работой и такой жизнью.

Широко улыбаясь, Эверсли присел на край стола. У этого человека были серые глаза и круглое лицо, покрытое следами старых прыщиков. Его жесткие темные волосы напоминали стальную проволоку. Имей Эверсли вес, даже чуть-чуть превышающий тот, который рекомендован Американской ассоциацией сердечников, то в своем свитере он выглядел бы совершенно по-домашнему. Однако что-то неуловимое в его облике выдавало в нем человека раздражительного.

— Ты здесь из-за этого поджаренного бедняги? — спросил Эверсли, покосившись на папку с оперативными записями, лежавшую на столе.

— Ну да, — кивнула Сонора.

— По крайней мере его еще можно хоть как-то опознать. Был у нас тут один на прошлой неделе — свободно поместился бы в твою микроволновую печь.

— Убийство?

— Не угадала, крошка. Просто он вздумал покурить в постели, в одном из этих домов на колесах, которые еще называют «Дорогой в ад».

— Кто сегодня главный?

— Доктор Беллэйр.

— Понятно, — протянула Сонора. Значит, сегодня все будет строго по инструкции — очки, фартук, сапоги и перчатки.

— Да, в ту чудесную ночь этому парню не очень-то повезло. Говорят, у него там было любовное свидание.

Сонора стояла достаточно близко к столу, чтобы почувствовать запах лосьона для бритья, исходивший от Эверсли. Ей это не понравилось — Эверсли мог привнести этот запах в комнату, где им предстояло осуществить вскрытие и где любой посторонний аромат оскорбляюще действовал на обоняние.

Сонора зевнула.

— Этот парень был не на свидании. Он стал жертвой преступления.

— Я уже наслышан об этом, Сонора. Его прикрутили наручниками к рулю, так ведь? Какой-то садомазохизм.

— Это не имеет никакого отношения к сексу, Эверсли. В противном случае его обнаружили бы скорее вот в таком положении. Тебе не кажется? — Сонора развела руки в стороны. — Или в таком, — она закинула их за голову, — и тогда он был бы прикован к дверным ручкам.

— Ну, предположим, для того чтобы дотянуться одновременно до обеих ручек, надо иметь офигенный размах рук, — усмехнулся Эверсли.

Пропустив мимо ушей его замечание, Сонора протянула руки вперед и сцепила их на уровне пояса.

— А в действительности он был прикован таким вот образом. К рулевому колесу. Ты мог бы сказать, что он сидел в позе арестованного.

— Скорее это ты могла бы так сказать, а не я.

Их внимание отвлек звук чьих-то шагов.

Даже в своей темно-синей робе и туфлях на мягкой резиновой подошве Стелла Беллэйр сохраняла присущие ей достоинство и элегантность. У этой женщины была гордая осанка. Волосы ее были тщательно уложены, уши украшены коралловыми сережками, а ухоженное лицо цвета эбенового дерева излучало здоровье и благополучие. Стеллу редко оставляли свойственные ей профессионализм и благожелательность к людям.

Для Соноры всегда оставалось загадкой, как Стелле удается так хорошо выглядеть. Ведь работой она была загружена не меньше, чем Сонора. К тому же Стелла воспитывала троих детей. И при этом в доме ее всегда царили чистота и порядок. И вдобавок она напрочь была лишена каких-либо комплексов по отношению к мужчинам.

— Доброе утро, Стелла, — поклонился ей Эверсли.

— Доброе утро всем. Рентгеновские снимки уже готовы?

Эверсли кивнул:

— Марти закончил проявлять их около четверти часа назад.

— Может, выпьем кофе? — предложила Беллэйр, кивнув головой в сторону комнаты отдыха.

Эверсли спрыгнул со стола.

— О’кей! А пока подумай вот о чем: парень встречает девушку и приглашает ее на прогулку, строит относительно нее кое-какие планы. А девушка…

В это время раздался сигнал пейджера, висевшего на поясе у Соноры.

— Погоди, — перебила Эверсли Сонора и подняла бежевую телефонную трубку, — для выхода в город надо набрать девятку?

— Точно — девятка будет в самый раз. А как ты догадалась? Может быть, ты экстрасенс?

— Да, трудно общаться с живыми людьми, которые постоянно имеют дело с трупами.

— Ты меня обижаешь.

Закусив нижнюю губу, Сонора принялась набирать нужный ей номер.

— Послушай, почему всегда именно девятка? И почему телефон службы спасения тоже 911? Что особенного в этой цифре? И почему… ага, привет, Блэйр слушает.

Голос у невыспавшегося Сэма был очень густым и низким:

— Звонил его брат.

— Китон Дэниелс?

— Ага. Он спрашивал тебя.

— И что передал?

— В том-то и дело, Сонора, что со мной Китон не стал разговаривать. Он хотел бы встретиться с тобой и побеседовать с глазу на глаз.

Доктор Беллэйр прошла мимо Соноры и направилась в операционную палату. Эверсли тоже куда-то смылся.

— Он может подождать?

— Я сказал, что ты появишься через пару часов. Он ответил, что будет ждать звонка в своей квартире. Его номер…