Неожиданно девица заскучала — она снова взглянула на Моллитера, а затем вздохнула и глубоко затянулась сигаретой.

— Он был выше среднего роста. Но не слишком высокий — что-то около пяти футов и одиннадцати дюймов. Ну, может быть, шесть футов. Худощавый. Знаешь, такого хлипкого телосложения. Волосы — рыжевато-коричневые, а глаза — кажется, зеленые.

— Может, что-нибудь еще запомнила? — спросил Грубер.

Шири пожала плечами.

— Ты нам рассказала много интересного о Шонелл. Теперь так же подробно опиши Франта.

— Я же говорю — высокий и тощий.

— Ну а какая у него форма носа? Большой у него нос?

— Нос как нос. Обычный.

— Может, татуировки, темные ресницы?

— Нет, ресницы у него светлые.

Сонора присвистнула.

— Ты чего это? — поинтересовался Сэм.

— Она же описывает Моллитера. А отнюдь не Франта.

— И похоже, Моллитер принимает это за чистую монету.

— Моллитер-то ладно. Интересно, согласится ли она пройти через детектор лжи. Прямо сейчас. Посмотрим, что она на это скажет.

— В любом случае, сегодня мы не сумеем это организовать.

— Мы-то это знаем, она — нет. Вернусь через минуту, — пообещала Сонора и, пройдя мимо камеры временного задержания, заглянула в кабинет начальника. Крик сидел перед монитором, неуклюже тыкая пальцами-сардельками в клавиши компьютера.

— Сержант?

— Что там еще, Блэйр?

— Грубер и Моллитер уже сообщили вам о той свидетельнице, которой они сейчас занимаются?

— Ну и что из этого?

— Я понаблюдала за их беседой, сержант, и поняла, что эта девица водит их за нос.

— А почему ты так решила?

— Ну посудите сами — сначала она сообщает, что пропавшего парня зовут Франт, а когда ее просят описать его, эта шутница описывает внешность Моллитера. Можно сказать, что у меня появилось предчувствие: мне кажется, что она старается повесить всех собак на эту самую Шонелл.

— Ладно, Блэйр, если уж у тебя такое предчувствие, то больше ничего и говорить не надо, — сказал Крик, откинувшись на спинку стула. — И много подробностей оказалось в ее описании?

— Не очень. Все как-то слишком расплывчато. А когда Грубер подстегивал ее, она с удовольствием добавляла все новые и новые детали. Единственный, кто меня действительно заинтересовал, так это сама девица. Между прочим, она неплохо вписывается в примерный портрет той, которую мы разыскиваем, — невысокая, сутулая блондинка.

Крик задумчиво закусил нижнюю губу:

— А что если предложить этой даме испытание на детекторе лжи?

— И я подумала о том же.

— Вот и ладушки, — подытожил Крик и снова потянулся к клавиатуре. — Ну, что еще? — недовольно спросил он, заметив, что Сонора задержалась в дверях.

— Причина возгорания мусорного ящика около школы достаточно очевидна — это Вспышка рыскает около Дэниелса.

— Блэйр, у нас нет лишних сотрудников, чтобы охранять его круглые сутки.

Сонора остановилась на пороге:

— А как насчет командировки в Атланту? Тот полицейский, Бонер, не возражает против моего приезда. Мы могли бы еще раз просмотреть дело и побеседовать с потерпевшим.

— Как же ты собираешься с ним беседовать? При помощи экстрасенсов или святых духов?

— Я уже говорила вам, сэр, что тогда потерпевший выжил. Он сумел распутать веревку и вырваться.

— Значит, наручников тогда еще не было?

— Нет, но другие детали схожи.

— Я подумаю.

— Можно надеяться на ваше согласие?

— Возможно. А можно надеяться, что ты наконец уберешься отсюда? Послушай, Блэйр, ты случайно не беседовала с Сандерс?

— Нет, а что случилось?

— По-моему, с ней что-то произошло: она чем-то обеспокоена.

Сонора стояла, прислонившись спиной к двери дамской комнаты, ручка двери больно впилась ей в ребра. «Похоже, я опять залетела», — подумала она. На полу валялись гигиенические пакеты в целлофановой упаковке, пустая пачка и смятый листок инструкции.

Ослабевшей рукой Сонора сжимала белую полоску, похожую на бумажную закладку. По ее щекам катились слезы. Обе черточки на полоске порозовели. Тест на беременность, похоже, оказался положительным. «Какого черта они порозовели, — сокрушалась она. — Это не должно было случиться со мной, тем более сейчас. Генетический материал таких типов, как Чес, не заслуживает воспроизведения».

Дрожащей рукой Сонора подняла с пола инструкцию и еще раз просмотрела иллюстрации, соответствующие описанию. Из-за навернувшихся на глаза слез рисунки казались расплывчатыми и непонятными. Неожиданно заскрипела входная дверь, и Сонора услышала чьи-то шаги.

— Сонора? Ты здесь, Сонора? — Голос Сандерс, звучал живо и взволнованно. — Сонора?

— Да-да, я здесь.

Сонора еще раз прочитала инструкцию, и у нее перехватило дыхание. Да, обе черточки вроде бы начали розоветь. Но чтобы получить отрицательный результат, надо было подождать еще пять минут. Оставалось только молить Бога, чтобы левая черточка побелела.

Сонора взглянула на часы — как же медленно тянется время!

— Крик велел связаться с тобой, — раздался мелодичный голос Сандерс, — похоже, я разыскала ее.

— Кого ее? — Сонора оперлась о стену кабинки, тяжело дыша и чувствуя, как бешено колотится сердце. Пожалуй, настал момент проверить, что произошло с полоской. А может быть, стоит подождать еще минуту?

— Как кого? Ты что, шутишь? Я обследовала муниципальные колледжи в тех самых районах Кентукки, о которых говорил следователь Делароса.

— Сэм?

— Ну да, Сэм!

Сонора сжала пакет.

— И мне удалось найти нечто похожее на то, что мы ищем — таинственные поджоги и подозрение на убийство, а также фотографию — одну из ежегодных школьных фотографий. Нам переслали ее по факсу, и она оказалась достаточно приличного качества. Ты не могла бы выйти и взглянуть на нее?

Так, теперь пора. Сонора нервно сглотнула и поднесла к глазам дрожащую ладонь с зажатой в ней полоской.

Левая черточка побелела.

Она с облегчением прикрыла глаза и прислонилась к металлической двери.

— Слава Богу, это всего лишь язва, — пробормотала она.

— Что ты там говоришь? — удивилась Сандерс.

— Еще секунду, Сандерс, — ответила Сонора, переводя дыхание. Значит, обошлось. Она всего лишь приболела. Откинув волосы с глаз, Сонора вышла из кабинки.

Сандерс держала в руках тонкий белый рулон с факсимильным сообщением.

— Как ты считаешь, это она?

— Подожди-ка минутку, — ответила Сонора, склонившись над белой фаянсовой раковиной и скривившись при виде знакомого ржавого ореола вокруг сливного отверстия. Колени у нее дрожали. Сложив ладони лодочкой, она набрала воды и прополоскала рот.

Где-то в подсознании у нее зашевелилась какая-то еще не оформленная пока идея. Она сможет положить конец этим надоевшим ей звонкам и визитам Чеса, если оставит на его автоответчике лишь одно-единственное короткое сообщение — просто возьмет и скажет, что месячные у нее почему-то задерживаются. Сонора взглянула на свое отражение в зеркале и задумалась: действительно ли в ее облике есть нечто стервозное? «Пожалуй, это так», — решила она.

Сандерс нетерпеливо постукивала носком ноги по плиткам пола, выбивая какой-то назойливый ритм.

— О’кей, Сандерс, как, ты говоришь, ее зовут? Эту девушку на снимке?

— Сельма Йорк.

Соноре показалось, что от волнения у Сандерс даже прервалось дыхание.

— Позволь-ка мне на нее взглянуть, — попросила она, вытерев руки бумажным полотенцем.

У Соноры возникло ощущение, будто расследование близится к завершению. Итак, им уже известно имя убийцы — Сельма Йорк.

Да, в школьном альбоме она увидела именно ее фотографию. Сонора сразу узнала это лицо. Особенно взгляд.

В альбоме было два снимка Сельмы. Один — традиционный групповой, со всеми однокашниками, на котором она выглядит неулыбчивой и испуганной, а ее волнистые светлые волосы уложены в пряди и зачесаны на одну сторону. На другом снимке Сельма стоит на ступеньках крутой лестницы среди таких же молоденьких девушек, одетых, как и она, в белые праздничные платья. Глаза у девчонок блестят от волнения, и каждая держит в руках букет изящных красных роз. И только Сельма, стоящая несколько в стороне с недовольным выражением лица, как бы игнорирует объектив фотоаппарата и выпадает из общего ансамбля. Свой букет она судорожно сжимает одной рукой, словно веник — так, как будто он ей безразличен. Ее коротко постриженные волосы производят такое впечатление, будто их причесывал какой-то злой ребенок.