Сонора взяла его за руку:

— Ты случайно не заметил кого-нибудь? Может быть, слышал, как отъезжала машина?

Патрульный замялся:

— Не знаю. Там такое было… Этот парень орал, волосы у него горели… А больше я ничего не видел…

— О’кей, Финч, ты действовал правильно. С тобой все в порядке?

— Да, мэм.

— А Миннеру сильно досталось?

Финч пожал плечами:

— Не знаю.

— Хорошо, я сама поговорю с ним, а потом дам тебе знать. А что тебе известно о потерпевшем? Его фамилия Дэниелс, верно?

— Машина зарегистрирована на имя Китона Дэниелса. Потерпевший — его брат Марк, студент колледжа двадцати двух лет, проживающий в Кентукки. Приехал в гости к брату и, очевидно, одолжил у него машину.

— Так как же было дело?

— В диспетчерскую поступил чей-то анонимный звонок из парка. Звонящий сообщил, что там творится нечто странное. Я поначалу подумал, что речь идет о каких-нибудь любовных играх подростков или о чем-нибудь в этом роде. Когда же я прибыл на место происшествия, машина уже горела вовсю. Парень орал и отчаянно сигналил. Господи, это невозможно пересказать… Миннер, дежуривший как раз на этой стоянке, печатал в это время отчет и отлучился лишь на минуту. Так что он оказался там раньше меня. Подбежав к автомобилю, он схватился за ручку дверцы. Та оказалась сильно раскаленной, поэтому, когда он отдернул руки, кожа прямо кусками слезла с его ладоней. Тогда он воспользовался боковым окном, расположенным со стороны водителя, и, схватив этого парня за плечи, попытался вытащить его из машины. Но оказалось… что тот был… Миннер что-то упоминал о наручниках. Перед прибытием «скорой помощи» он сказал мне, что бедняга Дэниелс был прикован наручниками к рулевому колесу. Тем не менее Миннеру удалось-таки освободить его от наручников.

— Освободить Дэниелса от наручников?

Ей почудилось, что глаза Финча сверкнули.

— Руки у парня почти полностью сгорели. Поэтому-то они так легко и выскользнули из наручников.

Сонора прикрыла глаза.

— Это был единственный способ, последняя возможность вытащить его оттуда. Он весь был объят пламенем, Миннер тоже горел, и оба они катались по земле. Тогда я снял куртку, набросил ее на них и сбил пламя.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Да. Брови только подпалил немного. А вот Миннеру досталось по-настоящему. Не говоря уже о Дэниелсе — этот просто обуглился.

— Ты поехал в машине «скорой помощи» вместе с ними?

— Да, мэм.

— Он говорил что-нибудь?

— Он был без сознания. Но тем не менее все время что-то выкрикивал. Похоже на «ключ» или что-то в этом роде.

— Ключ?

Финч пожал плечами.

— Это все? — спросила Сонора.

Патрульный кивнул.

— Ты действовал правильно, — сказала она ему. — Хочешь отправиться домой?

— Хочу побыть здесь и узнать, что с Кайлом. Мне также поручено передать вам, что О’Коннор вызвал сюда ближайшего родственника Дэниелса, его брата Китона. — Финч кивнул в сторону человека, стоявшего поодаль и внимательно наблюдавшего за ними.

Сонора отметила его высокий рост и представительность, а также бледное лицо с отчетливыми тенями под глазами, как и полагается человеку, поднятому на ноги в пять утра.

— Кто-нибудь разговаривал с врачом?

— Сотрудник «скорой помощи» беседовал с его братом.

— Ты слышал, о чем они говорили?

— Брат пострадавшего сказал, что в последнее время их очень беспокоило поведение Марка, и они делали все от них зависящее.

— Черт! Если бы это действительно было так, Дэниелс не попал бы в эту передрягу. А они уже начинают смешивать его с дерьмом.

— Мэм?

— Ладно, не бери в голову, Финч. Попроси кого-нибудь принести брату чашку кофе. Мне кажется, она ему сейчас не помешает. Да и сам тоже выпей.

Сонора прошла мимо расположенных вдоль стены пластиковых кушеток и направилась в приемное отделение.

В приемном отделении было достаточно светло для того, чтобы нечаянно не задремать. Сонора заметила знакомую негритянку в больничной униформе — синих хлопчатобумажных брюках и блузке того же цвета, на голове у нее была шапочка, а на ногах пластиковые боты.

— Грэйси! Ты-то мне как раз и нужна.

— Ты здесь по поводу этого обгоревшего парня? — спросила Грэйси.

Она взяла Сонору за руку и отвела ее в сторону, чтобы дать дорогу медсестре, катившей тележку с установленной на ней реанимационной системой жизнеобеспечения.

— Как он там?

Грэйси указала на белые колышущиеся занавески:

— Из Шринерса вызвали доктора Фэрроу. Он должен быть здесь с минуты на минуту. Но все равно может оказаться так, что он прибудет уже слишком поздно. Медсестра «скорой помощи» ввела пострадавшему тиосульфат для детоксикации организма, но результаты газового анализа крови весьма и весьма плохи. Сейчас он в респираторе и потому не сможет говорить с тобой.

— А отвечать на вопросы типа «да» и «нет»?

Грэйси слегка прищурилась:

— Вообще-то он в сознании. Попробуй.

Они прошли мимо мужчины, толкавшего впереди себя стальную тележку, казавшуюся очень тяжелой, и вошли с той стороны, где между занавесками был зазор. Войдя, Сонора нахмурилась: дежурным врачом приемного отделения оказался Молден, который не слишком-то ее жаловал.

— Можно?

Молден недовольно покосился в ее сторону, но не сказал «нет». Сонора заглянула через плечо Грэйси.

Марк Дэниелс пришел в сознание благодаря своевременно принятым мерам, что, как подумала Сонора, было крупной удачей для нее и большим несчастьем для него. В глазах этого парня она различила отчетливые признаки надвигающейся смерти. Сонора с трудом понимала врачей и медсестер, которые своими процедурами причиняли ему сейчас невообразимые страдания. Воздух в палате был насыщен запахом гари и озвучен обрывками разговорного медицинского сленга — «гипогликемический шок», «раствор Ринджера», «центрально-венозное давление». Кто-то из врачей рассчитал степень обгорания — восемнадцать процентов от общей поверхности тела. Обследование продолжалось вовсю: гипотермия, температура тела — тридцать восемь градусов, сердечная аритмия, хрипы в легких…

Череп Дэниелса был белым и безволосым. Кожа на нем выглядела эластичной, особенно в сравнении с хрупкой обугленной коркой на груди, руках и шее. Лицо его было полностью уничтожено, губы оплавились и превратились в бесформенную массу. Вместо одного глаза зияла черная впадина, а правое ухо имело вид скомканного куска обгоревшей пленки.

От правой руки ничего не осталось. На ее месте белела тонкая кость. На конце левой руки чернел обрубок мяса, напоминающий сжатый кулачок ребенка.

Сонора включила диктофон:

— Мистер Дэниелс, я — инспектор Сонора Блэйр, полиция города Цинциннати.

Дэниелс слегка пошевелил головой. Сонора вновь повторила свое обращение и взглянула на его уцелевший глаз. Этот глаз смотрел ей прямо в лицо, отчего у нее возникло странное ощущение, будто она и Дэниелс отделены от всего остального мира — от врачей и медсестер, от яркого, назойливого света и приглушенных звуков.

— Я хочу задать вам несколько вопросов относительно напавшего на вас человека. Мистер Дэниелс, передавайте свои «да» и «нет» движением головы. Договорились? Вы меня понимаете?

Он кивнул головой, размазав при этом что-то липкое по белой больничной простыне. Толстая трубка респиратора врезалась в оплавленные губы, расширилась и выпустила из обожженных легких порцию горячего воздуха.

— Вы знали… вы знаете нападавшего?

Дэниелс не ответил, но его глаз снова уставился ей в лицо. Парень явно что-то обдумывал. Наконец он кивнул.

— Вы давно были с ним знакомы?

Дэниелс покачал головой.

— Недавно?

Он вновь покачал головой. И продолжал качать ею.

— Встретили его сегодня вечером?

Поначалу Дэниелс кивнул утвердительно, но затем начал качать головой из стороны в сторону. Сонора наморщила лоб, стараясь понять, что бы это значило. Ответ заключался в его взгляде. Дэниелс явно пытался ей что-то объяснить. Она нахмурилась, обдумывая дальнейшие варианты вопросов.