— В смысле тот самый, роднуличка? — переспросил недоумевающий бородач, приходившийся крестьянке супругом.

— Да ты что Гронг, не помнишь легенду о корабле из морской пены? Белый галеон, который принесет на своих парусах надежду для нашего государства. Все о нём слышали в Серебрянном Королевстве. Никто не верил, но каждый тайно ждал того часа, когда бы легенда обратилась в быль.

— Да это самое обыкновенное судно. Может послы заморские. С чего бы ему быть тем самым, которого все ждут? — вставил своё слово второй мужчина, вероятно родственник женщины с корытом, хозяйки этого дома.

— А вы взгляните на паруса. — посоветовала эта самая женщина.

— Эдельвейс! — хором изумленно вскликнули мужчины.

— Герб брата короля, которого мы все давно похоронили. — прошептала хозяйка, пристальнее рассматривая приближающуюся махину.

— Во истину. Если люди возвращаются с того света, я склонен верить, что и легенды превращаются в быль. — согласился мужчина с бородкой. В следующий миг по округе разнесся звук рога, извещавший короля и весь город о прибытии неизвестного судна, величественного, огромного, идущего стремительно и плавно к самому берегу пристани.

— Оллистэйр? Это невозможно. Его либо съели дикие животные, либо он свалился с обрыва. Мои люди не смогли найти его ни в лесу, ни в горах, только часть вещей притащили, что является доказательством того, что мой дорогой и любимый братец давненько сдохнул в самопровозглашенном изгнании мне на милость. — Мэйтланд говорил сухо, испепеляя доносчика недобрым и попросту не верящим взглядом.

— Но Ваше Величество, корабль, подошедший к пристани имеет паруса с гербом…. Эдельвейса… — не унимался юноша.

— Мало ли кому понравился этот чертов цветок. Пираты тоже вешают на свои флагштоки тряпки с черепом, но откуда тебе знать кому принадлежит старый фрегат, какой-нибудь там Черной Бороде или капитану Острому Когтю. — парировал свинцовый король, он казался невозмутимым и до глупого гордым на своём огромном троне.

— Но сир, капитан этого судна неизменно Ваш брат и он требует аудиенции с Вами. — голос доносчика слегка дрогнул. — Он именует себя лордом Бэйлисоном, владыкой Серебряного Королевства.

— Чепуха. Это не может быть он. Как он мог выжить? Где взял огромный по твоим словам корабль?

— Вы можете убедиться сами, милорд. К тому же, капитан этого судна, называющий себя Вашим братом прибыл не один. Он утверждает, что члены его экипажа — профессионально обученные воины. Но он не желает идти войной на пристань. Он хочет поговорить с Вами, сир. Люди говорят, что видели великанов на борту галеона.

— Великанов. — взгляд короля стал пугающе диким, после чего мужчина громко расхохотался. Казалось, колонны содрогнулись от этого смеха.

— Сир, — попытался было вновь обратиться к Его Величеству юноша, но король вдруг резко поднялся с места.

— Если всё, что ты тут мелишь правда, то это очень даже любезно просить меня о переговорах, имея за спиной армию. Вполне себе в духе малыша Олли. Трусливый слюнтяй не смеет заявиться ко мне в одиночку и поквитаться тет-а-тет. Что ж, я не намерен идти к пристани.

Пусть его приведут сюда ко мне. — потребовал Мэйтланд. В этот самый миг дубовая дверь тронного зала отворилась и на пороге появился Оллистэйр.

— Надо же какая неожиданная встреча. Удивлен, впечатлен и все такое прочее. Братишка, неужели ты пришёл, что бы вернуться в клеточку? Или головушка по плахе соскучилась?

— Мэй, прекрати весь этот спектакль. Я пришел не один. У меня есть войско, и мы отвоюем гавань до следующего рассвета завтрашнего дня, а с учетом того, что твое войско не готово к этой осаде и того быстрее. — тихо проговорил капитан.

— Значит, ты заявился, что бы мне угрожать и диктовать условия?

— Я заявился, что бы покончить с тиранией, которую ты здесь устроил во время отсутствия нашего отца.

— Это — мой город, мои люди. Моя корона и мой трон, я волен распоряжаться властью как пожелаю.

— Твоя власть губительна для всех, Мэйтланд.

— Ой, а ты у нас видно прекрасная добрая фея! Всем раздашь конфетки и будешь править страной розовых, послушных единорогов? Нет, малыш Олли, только кнут способен удержать народ.

— Я предпочитаю более гуманные методы.

— И поэтому притащился сюда с армией. — иронично заметил король, в его глазах горел недобрый блеск. Вспышки необузданного гнева готовы были вот-вот вырваться наружу.

— Брат, — начал капитан, его голос был ровным, но менее суровым и твердым, чем у короля. — Я не намерен убивать тебя и губить солдат. Они служили нашему отцу так же как служат сейчас тебе. Мне вовсе не хочется людской крови.

— А чего же тебе тогда хочется?

— Что бы ты отказался от трона и покинул Серебряное Королевство. — прямо ответил капитан, Мэйтланд в ответ рассмеялся почти истерически.

— Ну и тупой же ты, брат. — закончив гоготать, сделал весьма вразумительное по его мнению умозаключение Мэйтланд. — Я не собираюсь стать аристократом-изгнанником. Это твоя роль и она меня вовсе не прельщает.

— Что ж. Значит ты выбираешь войну. — с грустью отметил принц.

— Я выбираю жизнь и всё, что принадлежит мне по праву. И не позволю тебе, оборванец, лишить меня благ моего чудесного существования. Стража, уведите его в темницу. — отдал приказ король, но его никто не послушал. Потому как не было в зале стражи. Солдаты, охраняющие вход в покои короля лежали на твердом полу со стрелами, выпущенными охотницами, в груди.

— Жаль, ведь я все же люблю тебя какой-то частью своей души. Я надеялся, что мне удаться решить всё мирным путем. Наши предки, отец и дядя ладили много лучше нас с тобой, Мэй. Может, забудем прошлые обиды. Я предлагаю последний раз.

— Ты забудешь, что я прикончил всех твоих людей? Нет, Оллистэйр, ты этого никогда не забудешь. А знаешь, чего ты еще не забудешь, того, что я всегда был выше тебя во всем, могущественнее и сильнее. И сейчас я тебе это докажу. С этими словами Мэйтланд выхватил меч, висевший в ножнах на боку и решительно направился в сторону стоящего у двери капитана.

— Когда уже битва начнется?

— Принц еще не давал команды, Варгурн.

— Мои лапы и зубы так и чешутся. Такого боевого запала у меня давненько не было! — поделился варг. Сноуфлейк вела себя сдержаннее и холоднее. Лучницы, из тех, что не пошли с капитаном, (на этот раз, надо заметить, девы-воительницы в самой настоящей одежде, причем довольно воинственной, из кольчуги и кожи), стояли на палубе, о чем-то переговариваясь между собой. Великаны многозначительно пересматривались, перекидывая секиры и мечи из рук в руки. Мускулы гигантов бугрились под бронёй. Огромное войско призрачных девушек-медуз молчаливо пялилось на громаду замка впереди, безмолвные, скользкие, смертельно опасные.

— Эгей, великаны, давай нашу боевую! — спустя пару минут напряженного молчания, рыкнул огромный волк. Рыжебородые согласно кивнули. Один из них, тот самый, которого некогда Оллистэйр выручил из биты (его звали Барбатум), запел первым:

К звучному, низкому басу Барбатума присоединился хор других мужчин. Казалось, звук дрожит ниже земли, такой грудной, окрепший, глубокий.

Варги, выпрямив спины, тоже запели. Их голоса вплетались в общую песню хриплым, рычащим, клокочущим стройным ладом.