— Неужели меня ты боишься больше, чем того, что может произойти с нами в этой пещере?

— Того, что вы можете сделать со мной в этой пещере. — поправила девушка, к ней вернулось ясное сознание достаточно быстро. Капитан громко рассмеялся, отнимая свою руку.

— Ничего не изменилось с того раза, как ты появилась у меня в обители под горой. И не важно, что тогда ты была пленной, а теперь в какой-то степени пленный я. Тогда ты так же смотрела на меня, прикрываясь порванным платьем. Я помню твой полный животного страха взгляд слишком хорошо и мне, признаться, не очень-то приятно вновь его ощущать на себе.

— Это же почему? — с интересом спросила Франческа.

— Ужас в твоих глазах оскорбляет меня. Ведь я не насильник. Был бы таковым, давно бы воспользовался тобой как женщиной. У меня было столько возможностей!

Лисси опешила от такого откровенного признания, а после моментально выпалила:

— Скажите, а вы не насильник только со мной? С другими людьми вы так же бывали м… обходительны? — не сумев сдержать нервной улыбки, осведомилась шпионка.

— Бывал, но крайне редко. — не хотя ответил мужчина и сделал вид, будто приготовился идти дальше и вообще вовсе не желает говорить на подобные темы ни секунды больше.

— Нет постойте, ответьте, чем я заслужила особенное отношения к себе?

— Может жалостью? — тут же отрезал принц и стер самонадеянную улыбку с лица Франчески, резко оборачиваясь на каблуках. — А боишься ты не меня, а себя, Мун. И это, увы, элементарно просто. Идем дальше.

— Что? Я не… Какой вздор. С чего бы мне бояться себя, это так глупо и… — недовольно оправдывалась девушка, заметив, что мужчина вновь исчезает в дали, а сама она едва поспевает за ним. Но не успела шпионка догнать капитана, как образовавшийся чуть поодаль источник стал превращаться в гигантскую дыру и дыра эта расползалась, всасывая в себя всё, что было рядом. Лисси прибавила ходу, но воронка стремительно растягивалась и уже скоро девушка почувствовала, как её нога исчезает в неизвестности. Она что-то прокричала, но прежде, чем последовал бы ответ, поняла, что предпринимать какие-либо попытки к спасению бессмысленно. Последнее, что она помнила, это внезапную вспышку света и удаляющуюся тень капитана.

Сколько секунд, минут, часов стояла кромешная тьма? Сколько она пролежала без сознания на холодном сыром полу?

Веки сделались невыносимо тяжелыми, но Лисси разомкнула их. Тело сжал спазм. Значит, странная воронка действительно существовала? Значит, она на самом деле упала? И значит, Оллистэйр и впрямь остался там, по другой сторону стены? Девушка с трудом приподнялась, осмотревшись по сторонам. Помещение, в которое её привел таинственный поток оказалось просторным как зал дворца.

Скрытые полутьмой и толстым слоем полусгнившего мха на стенах проступали очертания древних рисунков. Многие из них нельзя было различить, ведь время, как известно, никого и ничто не щадит. По большей части на стенах изображались ритуалы. Вот дюжина человек в лесу, и Лисси сначала приняла это изображение за сцену охоты, но потом различила, что фигуры несут тело мертвого зверя невиданной величины. Дальше на рисунках люди укладывали это животное на что-то, что напоминало наковальню, и одна фигурка заносила над телом твари меч. Прочее было стерто, но на последней картинке как-то особенно выделился силуэт, сидящего на троне существа, и голова у него была змеиной, остальные же покорно склонились пред этим странным созданием, встав на колени.

Франческа оторвала взгляд от стен и перевела его на каменные своды, что возвышались над ней словно великаны. Изрезанные изящным рельефом колонны высились под потолок мрачнее тучи. Колонны эти чем-то напоминали своды Луноликого Замка. Такая тонкая насмешка. Одно обстоятельство настораживало, если это была не пещера, а дворец, то почему нет ни одного окна? Шпионка еще раз взглянула наверх и внезапно осознала, что потолка вовсе нет, а то, что она принимала за потолок — лоскут ночного неба. Туча исчезла и мягкий лунный свет залил залу.

— Есть тут кто? — спросила девушка, прислушиваясь к тишине. Она прошлась вдоль стен, после остановилась у одной из колон. Её орнамент показался Лисси странно не подходящим для подобной комнаты, он единственный не был выполнен в общей манере, что отличала прочие элементы архитектуры. Совершенно не знакомые символы, наведенные иссиня черной краской казались совсем свежими, будто бы кто-то оставил их недавно и Мун невольно прикоснулась рукой к одному из диковинных изображений. Непривычная волна пробежала по всему телу. Неожиданно шпионка осела наземь, схватившись за голову, крепко зажав уши и закрыв глаза, точно она видела и слышала что-то невероятно ужасное. Холод, ставший уже знакомым чувством, вдруг точно парализовал её и она истошно закричала. Вокруг, на стене, заплясали тени, и все наскальные изображения принялись оживать, порождая дикие видения, ужасы ночи, возникающие из неоткуда. Они давили, уничтожали, доводили до потери рассудка.

Все самые потаённые страхи, которые существовали в самой глубине подсознания, рождались наяву, принимая причудливые, леденящие сердце очертания, материализуясь и надвигаясь на свою жертву. Что было причиной столь жутких видений, возникших так внезапно? Ритуалы на стене, не естественный холод и доводящий до исступления страх — все это могло быть частью магической зашиты. Очень древней защиты.

Что бы то ни было, а действовало оно сокрушительно. Девушка видела дом, в завалах которого её родителей землетрясение погребло заживо. Видела всех, кто был так или иначе дорог ей, под обвалом, под беспощадным, довлеющим роком стихии. Она чувствовала такую глубокую тоску и печаль. Она видела бездну, конец всего живого, пороки и жесткость мира в своём безумном величии, в своем антиутопическом расцвете. Она видела смерть. Не собственную. Только смерть тех, кого впустила в свою душу. Отчаянное чувство одиночества вновь и вновь окутывало её разум. Бесконечное, невыносимое, оно отдавало глухой болью в сердце. Даже самый отважный храбрец не мог бы не ощутить, как кошмар иголкой заползает под кожу, доводя до крайности, до истерики, до безумия, до исступления.

Слезы ужаса и страха хлынули из глаз шпионки, она будто вновь стала маленькой и слабой девочкой и уже была готова начать царапать стены, как вдруг какая-то мысль принялась навязчиво биться о стенки её сознания, еще не смутившегося окончательно. Это мысль стала все больше обретать смысл и заполнять пространство разума. И Франческа собрала оставшиеся силы, вызывая изнутри самые яркие, самые светлые и добрые воспоминания, что были в её жизни. Вот она вместе с отцом кормит выпавшего птенца и он взлетает в её руках, вот мать ласково баюкает малютку, напевая дивную колыбельную, вот генерал впервые защищает её перед королем и наконец капитан, в своей бархатной полумаске открывает перед ней потайной проход в темницах в разгар войны, ведущий прочь из Небесного Лабиринта.

Мун дышала тяжело и глубоко, упав на четвереньки. Постепенно, сознание её стало прежним и пелена страха растворилась в воздухе. Девушка увидела перед собой абсолютно пустую, полутемную пещеру. Ту же, что была всегда. Ту же, которую увидела, когда шагнула за водяное зеркало. Ни колон, ни черного неба над головой, ни исписанных стен не было. А рядом, корчась в адских муках, судорожно дышал капитан. Девушка кинулась к нему, но невольно отпрянула. Принц был близок к безумию, в его глазах исчезали остатки разума, оставляя место только бессмысленной тьме.

Черная тень нависла над ним. Крылатая черная тень, она все кружила над головой, словно гигантский дракон. Разрасталась, превращалась в темную ночь. И ночь эта была полна ужасов. Маленький мальчик с невероятно красивым лицом плакал над телом убитой кошки, а перед ним, хохоча во все горло, стоял другой мальчик, больше, здоровее, некрасивее.

— Ты принц по крови, сын бесстрашного королевского рода Бэйлисонов, а питаешь слабость к каким-то никчемным кошкам. — говорил не своим голосом старший мальчик и все громче и громче смеялся.