В анналах истории остались свидетельства современников, наблюдавших эпоху разложения Эллады и императорского Рима. Сколько там сарказма, презрения и пожелания исчезнуть этой нечисти. Новозаветные пророки предрекли апокалипсис вавилонской блуднице. Рим и впрямь погиб под ударами молодых варварских народов. Но вместе с гибелью «блудницы» погибла прекрасная культура, сгинули сочинения писателей и трактаты ученых, никак не ответственных за последовавшую деградацию античного социума. Зато несколько столетий спустя на обломках выродившейся и ставшей бесплодной античности возникла качественно новая европейская цивилизация. Нынешние люди по отношению к надменным римлянам и прагматичным грекам — сверхчеловеки, способные опускаться на дно морей, передавать сообщения по воздуху, летать по небу, что оказалось не по уму Икару. Так может, в этом глубинная причина деградации, когда в энергетически слабеющем обществе появляется желание покончить социальным самоубийством? Может, это интуитивное понимание необходимости расчистить поле для новых всходов? Или деградация современной цивилизации есть эволюционная попытка спасти планету от надвигающейся экологической катастрофы? Предохранительный клапан Природы?

На эмпирическом уровне видно, что проблема деградации для человечества имеет несколько сфер, где она проявляется: 1) биологическая, 2) экономическая, 3) социально-политическая, 4) этническая. Разберем кратко каждую из них.

«Наука о нормальных жизненных процессах, выполняющих функцию сохранения вида, — физиология, — является необходимым основанием для науки о нарушениях этих процессов — патологии», — констатировал один из основоположников изучения поведения животных (этологии) К. Лоренц.

Обратим внимание на взаимосвязь: наука о нормальных процессах является основанием для науки о патологии. Одно закономерно вытекает из другого.

Патология — («учение о страданиях» — греч.) болезненные, ненормальные процессы в организме. Казалось бы, патология имеет непосредственное отношение к деградации, и социальные науки, изучая процессы жизнедеятельности общества, должны дополняться изучением процессов социальной патологии. Однако этого не происходит. На то есть свои причины.

К. Лоренц получил Нобелевскую премию за изучение поведения животных, сравнивания их с социальным поведением человека. Он нашел много сходного, доказав, что поведения человека имеет биологические корни, замаскированные под социальные ритуалы, стереотипы и нормы. В частности, он «реабилитировал» агрессию, показав, что в природе внутривидовая агрессия служит целям сохранения вида («агрессия, направленная против собратьев по виду… никоим образом не вредна для этого вида, а напротив — необходима для его сохранения»). Заявление щекотливое, ибо это перекликается с заявлениями некоторых философов и социологов XIX века, доказывавших полезность войн для общества. Правда, можно указать, что полезное в мире природы отнюдь не обязательно верно для человеческого общества, и агрессия не может быть квалифицирована как благо. Потому с агрессией во всех ее проявлениях борются: с войнами, преступностью, хамством, прививая людям гуманистическое видение мира, гуманистическое поведение. Но на каком-то этапе борьба заходит настолько далеко, что во многих государствах даже отменили смертную казнь независимо от видов преступления. Получается сверхгуманизированное общество, в котором стремятся отключить все разновидности внутривидовой борьбы. И гуманистический прогресс неожиданно начинает поворачиваться другой — теневой — стороной. Отказываясь от смертной казни, общество не просто снижает уровень наказания за тяжкие преступления, оно разучивается защищать себя самым эффективным способом — уничтожением тех, кто стремится уничтожить их самих. В этот ряд попадает использование в уголовном законодательстве нормы о невменяемости. Преступника могут освободить от ответственности за убийство, если доказано, что у него психическое расстройство. В этом случае его направляют на лечение в психбольницу. Это считается проявлением гуманизма, но шаг за шагом гуманная норма последовательно доводится до абсурда.

В 2011 г. норвежский террорист Андерс Брейвик убил 77 человек. Психиатры, исследовавшие Брейвика, объявили, что он не может нести уголовную ответственность за свои действия, потому что в момент совершения преступления был невменяем. Получается, Достоевский был не прав, посвятив сотни страниц душевным проблемам Раскольникова. Сточки зрения современной психиатрии, Раскольников был душевнобольным, и его следовало бы отправить не на каторгу, а на лечение. Вот и весь «роман». Показательно, что сам Брейвик опротестовал заключение психиатров, заявив, что действовал исходя из идейных соображений. И последовательность его действий указывает на разумность в подготовке преступления.

Показательно, что норвежская прокуратура сначала поддержала вывод экспертизы. Оно и понятно: раз есть сумасшедший, то нет проблемы политического убийства, а психиатрам остается вылечить невменяемого. Правда, получается, что лечить Брейвика должны от «сумасшедших» политических взглядов. Тогда непонятно, какие претензии могут быть к советской психиатрии, которая лечила диссидентов от «неправильных» политических воззрений? Так же выходит, что по нынешним временам Гитлеру ничего серьезного бы не грозило. Его объявили бы сумасшедшим и закрыли дело о нацизме. Абсурдность ситуации была столь вопиюща, что под напором общественного мнения пришлось идти на попятную, и другая группа психологов быстро и «научно» доказала полную вменяемость Брейвика. Но проблема сверхгуманизма осталась. Суд был последователен. Брейвик получил 21 год тюрьмы, то есть он имеет все шансы выйти на свободу. Тем более, что в прессе сообщили о комфортных условиях содержания преступника: «норвежский стрелок» находится в одиночной камере, состоящей из трех комнат площадью 8 кв. м каждая — спальня, «кабинет», комната для физических упражнений с беговой дорожкой и силовыми тренажерами. Возникает вопрос: является ли это проявлением гуманизма или разновидностью социальной шизофрении?

Истоки такого подхода к убийцам с отягчающими обстоятельствами лежит в «проблеме двойничества». Феномену двойничества уделили внимание как известные писатели (Достоевский, Стивенсон, Е. Шварц), так и ученые (Фрейд, Юнг). Двойничество — это расщепление одной личности на две взаимоисключающие и конфликтующие между собой субличности. Двойничество — «отрицательная» симметрия, подобно отражению в зеркале, где левая рука становится правой, а правая левой. Главной причиной интереса к психологическому двойничеству, по нашему мнению, является принцип компенсации. На двойника можно переложить часть психологических проблем, передав своему двойнику отрицательными чертами. Получается, что раз Я — не совсем есть Я, то плохие поступки, с одной стороны, мои, а с другой — сторонней сущности. Фактически это уклонение от ответственности. И с этим соглашается современная психиатрия. По мнению психиатров, хотя именно данный индивид совершил убийство, но в тоже время сделал это не он, а как бы его двойник, который на деле «не он» и потому его можно освободить от уголовной ответственности. Сумасшедшим становится быть выгодным. Ведь человек, состоящий на учете в психдиспансере, может вести себя нормально, жениться, иметь детей, заключать договора, и ни один нотариус не определит, что перед ним «невменяемый», и лишь в случае тяжкого преступления, по мнению, врачей, он «не осознавал, что делает».

Показательный случай произошел с серийной убийцей в Красноярске. В 1996 г. в городе стали пропадать дети и подростки. Маньяка долго не могли найти потому, что, как оказалось, жертв заманивала мать убийцы. Старушка просила помочь поднести сумки, а когда дети заходили в квартиру, в действие вступал ее сын. Она же выносила расчлененные части тел изнасилованных. Следствие установило гибель 27 детей. Вердикт суда: мать получила 10 лет как ветеран труда, а сын был освобожден от уголовной ответственности, как душевнобольной. Каково же родителям было узнать, что убийцу будут лечить, и он, «излечившись», имеет все шансы выйти на свободу? Но этот садист не только имел возможность выйти на свободу (ему было немногим более 30 лет), но и произвести потомство. Никаких запретов и ограничений для таких людей не существует. Даже штампик в паспорте об учете в психдиспансере не ставится. Его болезнь — врачебная тайна.