К традиционным государствам относятся режимы с жестким иерархическим управлением. Они возникли на Земле первыми, и долгое время были единственным типом государства, пока не появилась принципиальна иная форма властвования — демократия.

В традиционном государстве власть авторитарно-бюрократическая. В такой системе управление принадлежит неподконтрольному обществу узкому слою чиновников во главе с сакральной (священной) особой правителя. Остальная часть населения обречена подчиняться тем законам и правилам, что устанавливает правящая элита. Таким образом, общество разделено на две части — бесправное население и всевластный с точки зрения низов правящий класс.

Однако правящий класс в традиционном социуме — понятие условное. Подавляющая его часть, в свою очередь, бесправна или малоправна по отношению к правителю. По существу, правит лишь одно лицо, остальная часть элиты управляет с согласия, по поручению и дозволения правителя. Однако высший класс имеет массу привилегий по отношению к низам, кроме того из него набираются члены правящей придворной элиты, группирующейся вокруг правителя (остальная часть выполняет функцию управления на местах).

Если в традиционном государстве возникает практика избрания правителя, то выборы происходят в рамках узкого круга лиц, замаскированного под государственный орган — совет старейшин, собрание племени, парламент, политбюро ЦК и т. д.

Личность правителя наделяется авторитетом вождя, хранителя устоев государства, средоточия коллективного разума народа. Его власть мудра, он незаменим, все победы и успехи связываются с персоной правителя.

В таком описании политическая система выглядит слабой, однако тысячелетняя практика показала большую устойчивость традиционных обществ. Централизация дает достаточно прочную власть, в то же время низы имеют автономию в рамках общины, спаянной вековыми традициями выживания.

Если исходить из того, что главной объективной задачей политической системы и морально-культурных регуляторов является сдерживание энтропийных (т. е. саморазрушающих) процессов, то традиционное общество и традиционное государство доказали свою высокую живучесть. Потому они процветают до сих пор, хотя, в духе времени, маскируются под демократию — социалистическую, буржуазную, «народную».

Столь жесткая конструкция в немалой степени зависит от индивидуальных качеств правителя. Если он оказывается слабым лидером, плохо владеет наукой «разделяй и властвуй», не успевает вовремя заменять сомнительных царедворцев, допускает явные промахи в проведении внутренней политики, тогда возникают условия для его свержения.

Но слабый (или ослабевший с возрастом) правитель — это еще не деградация. Он заменяется более сильной личностью, и все идет прежним порядком. Деградация начинается с ослабления управленческих возможностей правящей элиты. Если она не может найти ответ на вызов времени, не решается опереться на людей, способных исправить негативное положение, тогда она гибнет, и с ее уходом происходит коренное обновление правящего класса.

Свержение правителя и его приближенных происходит или путем дворцового переворота, либо через восстание низов. Причем во главе восстания стоят «пассионарные» личности, желающие занять место свергаемых, что, в случае успеха, и происходит. Авторитарно-бюрократическая система восстанавливается, и начинается новый цикл жизнедеятельности традиционного государства с четким делением на низы и верхи.

Впервые в мировой истории гражданское общество родилось как союз собственников в античной Греции и Риме. Но не просто частновладельцев, а распоряжающихся производительной собственностью. К началу новой (христианской) эры демократия граждан деградировала и была заменена авторитарной императорской властью. Гражданское общество возродилось лишь спустя полторы тысячи лет в Западной Европе, сначала в итальянских и немецких городах-республиках, затем в Нидерландах и Англии, и оттуда стало распространяться в другие регионы планеты.

Становление демократии в античности и в Новое время шло по классическому пути, то есть сообщество собственников ограничивало права для остальных категорий населения. Прежде всего, отказывая им в праве избирать и быть избранными в органы управления, участвуя таким образом в решении государственных вопросов. Однако со второй половины XIX века гражданское общество начало претерпевать существенную трансформацию. Из союза собственников оно стало превращаться в сообщество налогоплательщиков. Постепенно основные гражданские права стали распространяться на слои общества, хотя и не владеющие производительной собственностью, но имеющих устойчивый доход, с которого они платили налоги на нужды демократического государства. Это рабочие, лица свободных профессий, фермеры-арендаторы. Разница между податью и налогом состояла в том, что податные слои в недемократических государствах за редкими и кратковременными случаями не имели возможности влиять на размеры и способы сбора податей. В частности, не могли отменить разорительную для них практику откупов — продажу частным лицам права государства на монопольную торговлю отдельными видами товаров (соль, вино). Налогоплательщики же имели юридически закрепленное в конституциях право контролировать расходование изъятых у них денег, избирая своих представителей в органы власти и тем влиять на размеры налогов.

Долгое время разность обоих типов гражданского общества — собственников и налогоплательщиков — нивелировалась тем, что доминирующей силой продолжали оставаться собственники. Остальные категории населения негласно, но эффективно ими контролировались. То было так называемое «государство крупной буржуазии». Поэтому не оправдались надежды левых, считавших, что всеобщее избирательное право в условиях численного превосходства наемных работников не только откроет им дорогу к власти, но и позволит трансформировать капитализм в социализм. Неоднократный приход к власти «партий трудящихся» — лейбористов в Англии, социалистов во Франции, социал-демократов в ФРГ и других государствах не привел к изменению природы экономического строя, хотя значительно увеличил объем льгот для наемных работников. В то же время, попытки создания гражданского общества без власти собственников при социализме потерпели неудачу. Функции собственников в социалистических государствах брала на себя государственная бюрократия и в силу этого становилась политическим гегемоном, навязывая свою волю остальному обществу.

Итак, демократия существует в форме гражданского общества, в котором доминируют владельцы производительной собственности. В другом по типу обществе демократия может быть только в одном качестве — имитируемой. Подлинная демократия вырастает естественным путем из среды собственников, которым необходимо решать многочисленные экономические, политические, культурные и военные вопросы. Хотя у них тоже образуется политическая и экономическая верхушка, которая стремится постепенно выхолостить и подчинить своему контролю демократические процедуры, но пока власть сменяема и формируется не по клановому принципу, а путем включения в управление активных личностей из всех слоев граждан, демократия сохраняется. Но демократия не есть что- то неподвижное, определяемое только законами и процедурами. Если власть все же сосредотачивается у крупных собственников, возникает олигархический режим. Если преобладают интересы малоимущих граждан — охлократический. Между этими полюсами и лежит область подлинной демократии.

Еще в древней Греции (Аристотелем и др.) была отмечена тенденция демократии деградировать в охлократию — «власть бедных». Но беднота не может управлять государством, поэтому охлократия неизбежно попадает под влияние олигархии или бюрократии. Происходит «разделение труда»: бедные голосуют, олигархия и бюрократия правят. Бедняки получают пособия, богатые — доходы. От демократии остается форма, но без первоначального содержания. Поэтому ошибкой является распространенное представления, что демократия — это выборы. На деле выборы — не содержание политической системы, а инструмент реализации чьих-то интересов и, например, в государстве бюрократии выборы — лишь условие легитимизации ее доминирования.