– А разве не можем? – парировала Дана.

Этан скривился.

– Но как мы можем? Мы часть этого. Это наше.

Она остановилась и повернулась к нему.

– Не в гордости дело, Этан.

– Я не это имел в виду.

– Тогда что?

Он долго не отвечал, и Дана уставилась на него.

– Ты серьезно? Ты хочешь присвоить себе открытие? – осведомилась она. – Это так,

да? Все в твоем желании быть судмедэкспертом. Ты хочешь разгадать большое дело.

– Нет, – сказал он, но в его тоне не хватало нажима. – Мы разгадали это вместе.

– Мы? – парировала она. – Припоминаю, что это моя теория отсылок к религии

помогла все понять.

Этан скривился.

– Теперь ты себе присваиваешь дело. Тогда не надо обвинять меня и говорить, что

это все в моем желании быть судмедэкспертом, когда сама ведешь себя как великий

детектив, раскрывший дело.

– Я его и раскрыла, – прокричала она.

– Потому что я показал тебе папки дел, Дана. Не забывай, что я рисковал с этим.

– Будто я не рискую всякий раз, когда закрываю глаза, – сказала Дана. – Будто я не

рискую, выходя утром за дверь.

– Я не говорил, что это не так.

– О, – сказала она, – но ты рисковал больше, да?

– Я так тоже не говорил, – возразил Этан, его голос тоже стал выше. Птицы вопили

на них с деревьев, но они не замечали. – Я хочу знать, почему нам стоит отгородиться от

этого.

– Потому что нас могут посадить лет до восьмидесяти, – рявкнула она. – Ты сам так

говорил. Ты думаешь, кто–то поверит в улики того, кто украл дела у своего дяди?

– Эй, я не воровал. Я вернул в таком же виде, в каком нашел.

– Будто кого–то будет интересовать эта разница.

– А тебя папа не накажет? – сказал Этан. – Насколько я слышал, он жестокий.

– Не смей говорить о моем отце.

– Я просто…

– Нет. Не говори о нем. И о моей семье вообще. Ты не знаешь ни его, ни нас.

– Дана, – сказал Этан, пытаясь отпрянуть, – я ничего плохого не имел в виду.

Она развернулась и пошла прочь.

– Эй! – завопил он и пошел за ней. – Тебе нельзя ходить одной.

Он догнал нее, она развернулась и ткнула его указательным пальцем в грудь.

– Назад! Мне не нужна твоя защита, Этан. Я могу позаботиться о себе сама, спасибо.

– Ты просто девочка, и… – начал он и замолчал.

Дана постаралась оказаться выше него, насколько позволял рост. Она сверлила его

взглядом.

– Я просто девочка и что?

– Нет… нет, – пролепетал он. – Я не хотел…

– Хотел, – сказала она. Дана отпрянула, словно отошла от обрыва. – Да, ты хотел, –

повторила она.

Развернулась и пошла прочь.

ГЛАВА 64

Высшая школа ФСК

17:32

Путь ее проходил мимо школы.

Там было тихо, окна были темными, парковка – пустой, все купалось в оранжевом

свете фонарей. Дана прошла мимо, остановилась и пошла к рядам сидений,

возвышающимся над футбольным полем. Она забралась на пятый ряд, так ей позволила

энергия, а потом она рухнула на место и смотрела в никуда.

Она хотела кричать. Это было бы хорошо, но в маленьком городе для такого не было

места. Она слишком боялась и злилась, чтобы кричать. И она сидела, стиснув зубы и сжав

кулаки.

Все в ее жизни было странным и запутанным, а теперь еще и с Этаном. Было больно,

потому что Этан был для нее важен, а теперь он сделал это. Показал, что не отличался от

других парней, мужчин. Она был девочкой, значит, была меньше. Это он пытался сказать,

но не стал. Мир не был создан для девочек и женщин. Он был построен мужчинами,

которые не хотели делиться. Ни властью, ни деньгами, ни преимуществом, ни чем–то еще.

Она так злилась от этого. На дворе был 1979. Разве все не должно было уже решиться?

– ¿Qué pasa, mai?

Она оторвала лицо от ладоней и увидела Анджело у первого ряда. Он был в одежде

уборщика, на голове был повязан голубой платок.

– Уйди, – сказала она.

– Нет, – сказал он. – Не уйду.

– Я просто хочу побыть одна, ладно?

– Ладно, – сказал он, но не сдвинулся.

– Ты меня слышал?

– Да, – сказала Анджело, – слышал. Но ты сидишь тут одна и в темноте, словно

хочешь кого–то задушить.

– Это не твое дело.

Он поставил ногу на сидение на первом ряду и оперся о колено руками, глядя на нее.

Его руки были загорелыми, выделялись розовые шрамы и бледная полоска там, где он

носил часы.

– Может, нет, чика, но я все равно здесь. Как и ты. Если что–то не так, я могу

помочь.

– Не можешь.

Он улыбнулся.

– Откуда ты знаешь? Я умею выслушать.

– Ты парень, – сказала она.

– Так и было, когда я проверял в последний раз.

– Нет, спасибо.

– Ах, – сказал он. Выпрямился и поднялся по лестнице. Она напряглась, он сел в

стороне от нее. – Не придумывай проблемы, чика. Я все время вижу тебя в «Вне

пределов». Ты много говорила с La Bruja.

– С кем?

– С Кориндой. Ведьмой.

– Она не ведьма.

– Знаю, знаю. Она медиум. Я там работаю. Я знаю, – он покачал головой. – Она

думает, что все знает, но она толком ничего не знает. Не так, как говорит. Она…

– Она мой друг.

Анджело вдохнул носом и медленно выдохнул.

– Ладно. Понял. Держу свое мнение при себе. Что мне знать, да? Я всего–то

мескикашка, работающий на двух работах за гроши. Да кто я?

– Не говори так.

– Как?

– Это слово.

– Мексикашка? – Анджело фыркнул. – Меня и хуже называли. Все меня называют,

как хотят. Ленивый, латинос, грязный, чужак, пришелец, вали отсюда.

– Я такого не говорила, – сказала Дана.

Он кивнул и выдавил тень улыбки.

– Ты вежливее многих.

– Я не отношусь предвзято.

– Все так относятся, – сказал он. – Не все признаются в этом.

– Это не так.

– Ты говорила мне уйти, потому что «я – парень».

– Это другое, – сказала она.

– Разве? Сегодня ты ненавидишь парней?

Дана молчала. Мимо медленно проехала черная машина, они повернулись в ее

сторону.

– Вокруг так много котов, – сказал Анджело.

– Кого?

– Людей, – сказал он с улыбкой.

– Серьезнее.

– Люди в черном, – объяснил он. – Пугающие ребята в черных костюмах на черных

машинах.

– Наверное, ищут наркоманов.

– Нет, – сказал он. – Это не так.

– Тогда кто они?

Он пожал плечами.

– No lo sé. Но их вокруг стало много.

Она вытерла нос и скомкала платок.

– Ты сменил тему.

Он снова пожал плечами.

– Тема была плохой. Мы говорили о том, что ты ненавидишь парней, а я – парень. Я

не вижу в этом развития разговора.

– Какое тебе дело?

Анджело дернул нитку на колене рабочих брюк. Дана смотрела, как мышцы на его

рук движутся под загорелой кожей. Она подумала о его шрамах. У Сатуро были шрамы,

но не такие. И не на его…

Рука.

Дана вдруг услышала в голове голос Коринды.

«Я вижу нож. Он сверкает серебром. Щелкает. Не… охотничий нож. Меньше. Что–

то складное. Я вижу серебряный нож в сильной руке. Вижу шрамы. На костяшке

безымянного пальца. На боку ладони. Старая рана. Он… поранил ее… пока чинил

машину. Ключ соскочил. Острый металл. Прошлый год? Да».

– Анджело? – сказала Дана тихим напряженным голосом.

– Sí?

– Шрамы на твоей руке. На костяшке безымянного пальца. Откуда они?

Он удивленно хмыкнул и посмотрел на свою руку.

– Эти? Пустяки. Чинил машину друга в прошлом году, ключ соскочил. Порезался о

металл. Ты не поверишь, как сильно течет кровь из маленьких порезов. Я еще и руку

порезал, видишь? – он закатал рукав, чтобы показать длинный шрам. Рана была плохой,

пересекала маленькую круглую татуировку пополам.

Дана смотрела.

Там была татуировка затмения.