Она открыла глаза и поняла, что все стоят, и коврики для йоги уже свернуты.

Учитель стояла перед ней, она вежливо и удивленно улыбалась.

– На занятии ты не могла сосредоточиться, а в медитации ушла так глубоко, что даже

не слышала свое имя, хотя я звала четыре раза. Ты так глубоко ушла, да?

– О, – сказала Дана. – Глубоко. Очень глубоко.

Она встала, свернула коврик и поспешила уйти.

Коринда стояла у комнаты йоги, ее лицо было мрачным, глаза странно горели.

– Думаю, нам нужно поговорить, – сказала она.

Дана замерла.

– О чем?

– О твоих снах, – сказала она. – О пяти убитых детях, о том, что тебя посещает

дьявол.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРОСТОРНЫЙ МИР

«Чем идеальнее человек снаружи, тем больше демонов у него внутри»

– Зигмунд Фрейд

ГЛАВА 26

Крейгер, Мэриленд

16:08

Агент Герлак сидел на нижней ступеньке и смотрел на кое–что в комнате.

Обнаженное, в крови, улыбающееся, словно мир шутил, и только он это понимал.

Герлак тяжко вздохнул, чувствуя себя старше, чем на тридцать один год. Он устал.

Он ощущал вес Кольта 45 модели 1911 года, который он носил в нейлоновой кобуре на

плече. Он даже думал о том, сколько проблем решилось бы, если бы он прижал дуло к

затылку маньяка и нажал на курок.

В комнате напротив него сидел, скрестив ноги, безумец, обнаженный, в пятнах

крови, глаза странно горели. Между убийцей и агентом лежали фотографии, сделанные на

Полароид, там были красные куски того, что раньше было подростками. Герлак видел эти

тела сам, он сделал то, что было нужно. Работа была ужасной, сложной, но в ней была

наука. Автомобильные аварии были полезны. Давление от удара, острые осколки стекла,

пластика и куски металла разлетались в стороны. Никто не мог просчитать траекторию

каждого обломка. Можно было спрятать почти все, кроме раны от выстрела. Аварии давно

решали проблемы Синдиката и многих других агентств. Герлак не знал, смог ли

вспомнить количество проблем, которые так решились за последние годы. Эти смерти

были другими. В последний раз было очень сложно скрыть другие раны.

Фотографии на полу показывали правду. И ответственный безумец был здесь, его

тело было в красном, окруженное уликами, которые могли запереть его на сотню лет.

– Если хочешь моих извинений, – сказал ангел, – ждать придется долго.

– Нет, – сказал Герлак. – Я не смогу стереть собачьи фекалии с ботинка твоим

извинением.

– Хочешь, чтобы я объяснил?

– Нет. Я знаю, что ты этого не сделаешь.

– Почему? – спросил ангел.

Герлак ткнул туфлей ближайшую фотографию. Там кричала темнокожая девочка.

– Потому что ты психопат.

– Не только это, – белые зубы ангела слепили. Лучи солнца падали через витраж на

окне, где были солдаты–римляне, забивающие гвозди в руки Иисуса. Стекло было

разбито, и солдаты словно были без голов.

– Не сомневаюсь, – сказал Герлак, – но мне все равно. Я и минуты своего дня не

потрачу, чтобы понять твой разум.

Ангел посмотрел на потрескавшуюся краску на потолке, потом на стенах. Паутина

была на окне, оттуда свисали пустые оболочки мотыльков, которых съел паук.

– Может, стоило, – сказал ангел.

– Возможно. Но я подумаю об этом завтра, – сказал Герлак. – Сегодня мой вопрос,

успеешь ли ты до сроков?

– Сроки, – ангелу нравилось звучание слова.

– Многое от этого зависит, компадрэ, – сказал Герлак. – Знаешь, сколько

потребовалось денег, чтобы привезти все семьи в эту дыру? Новые здания, отстроенная

школа, а еще обеспечить работой всех, кто не в программе. Куча работы. Все это стоит

денег, и каждый день мы ждем тебя, сжигая миллион долларов. Каждый день.

– Деньги от мира людей, – сказал ангел.

– Да, да, а ты не человек и в свете Красной эры ты предстанешь во всем великолепии

нефилима. Точно. Я слышал сто раз. Я понимаю твой взгляд. Но, позволь сказать, я не

знаю, что ты и как станешь тем, кем собрался стать. Ангел, дьявол, мутант, безумец, кто

угодно. Не важно. Это стороннее. Ты стал таким, потому что генетика где–то

развернулась в твоей семье. Или это сверхъестественное, и ты становишься демоном из

ада. Не знаю, и мне все равно. Меня волнует только программа.

– И срок.

– Наш срок, Яркий, – напомнил Герлак. – Ты подписался на это. И не говори, что мы

– средства для твоего конца. Это не лучшая тема для разговора. Ясно?

Ангел молчал, но улыбка сияла, как солнце.

– Ты угробил часть подопытных, – сказал агент. – Мне пришлось стараться, чтобы

все выглядело чисто.

– Браво за инсценировку маленьких драм. Это великий театр.

– Дразнишь, – сказал Герлак, но улыбнулся. – Мне нужно знать две вещи. Во–

первых, мне нужно, чтобы ты меня убедил, заставил поверить, что те дети были не нужны

для программы.

– Я уже говорил, – сказал ангел с первой ноткой раздражения в голосе. – Это были

неудачи, тупики в культивации. Кроме двух, все врезались в потолок развития

способностей. Девчонка Белл и вот этот выглядели обещающе, но с появлением талантов

они повернулись в другую сторону. Они думали, что поняли, что происходит, и каждый

хотел что–то сделать с этим. Так нельзя.

– Угу, – сказал Герлак, он не скрывал скепсиса. – Никак иначе справиться нельзя

было?

– Никак.

Герлак вытащил пачку жвачки из кармана, выудил две пластинки и начал жевать их.

Он не предложил ангелу.

– Что тебя тревожит? – спросил ангел.

– Ты не заполнил отчет о прогрессе.

– Это будет.

– Уже пора.

– Ситуация стала критической, – сказал ангел. – Я не могу тратить время. Эта

встреча, кстати, мне мешает.

– Жаль, – Герлак жевал жвачку. – Да, плохо будет, если это отвлечение будет стоить

жизни еще одного субъекта.

– Контроль, – сказал ангел, – требует сосредоточенности.

ГЛАВА 27

Вне пределов

16:09

– Не бойся, – сказала Коринда.

– Поздно, – сказала Дана. – Я уже слишком сильно напугана.

Они сидели за столиком, где обычно были Дана с Мелиссой. Коринда сказала, что ей

нужно быть ближе к кофе–бару, чтобы она, если что, помогла новенькой работнице. На

столике были чашки чая и булочки, но Дана их не трогала. Ее сердце колотилось со

скоростью пулемета, она сильно потела. Кружилась голова, словно все это было сном, и

она не до конца проснулась.

– Откуда вы знаете об убийствах? – осведомилась Дана. – Откуда знаете о моих

снах? Откуда вы все это знаете?

Коринда подняла чашку, подула на горячий чай и осторожно сделала глоток. А

потом она отклонилась и глубоко вдохнула испарения, прикрыв на миг глаза.

– Ах, приятно. Это моя смесь. Чай с цветком лотоса. Лотос – священный символ

вечной жизни во всех духовных культурах от современного египетского кеметицизма до

древних индуизма и буддизма. Он помогает просвещению духа, верной любви. Можно

использовать любую часть, но я люблю с тычинками и лепестками.

Дана сверлила ее взглядом.

– Вы говорите о чае, а моя голова вот–вот взорвется.

Коринда кивнула на чашку перед Данной.

– Я сделала тебе с ромашкой, чтобы успокоить нервы, и лепестками роз, которые

открывают сердце, успокаивают разум и стабилизируют ауру.

– Я ухожу, – сказала Дана, но Коринда схватила ее за руку. Женщина была

удивительно быстрой, а ее хватка – сильной.

– Нет, – сказала она. – Тебе нужно остаться, нам нужно поговорить. Знаю, ты видела

его ночью в своей комнате.

Дана хотела вырваться, почти сделала это, но ей нужно было знать. Она вздохнула и