боится, что его не поймут, что он опозорится в поведении или речи. Он думает, что все за
ним следят».
Дана молчала, не отходя от двери.
– Они думали, что у меня эта фобия, расстройство, потому что я держался подальше
от людей, но они ошибались. Я держался в стороне, потому что я не один из них. Я не мог
быть с ними наравне, и я не хотел. Я хотел найти других с такими качествами. Я провел
много времени, развивая свои навыки, пока искал других своего вида.
– Других медиумов? – спросила Дана.
Луч не сходил с места, свечи бросали мерцающий свет на его лицо, подчеркивая его.
– Да. Но даже слово «медиум» неточное. Хотелось бы придумать лучшее слово, но
это я оставлю лингвистам. А пока я вижу мир черно–белым. Есть они, не наделенные
такими качествами, и мы, обладающие качествами.
Дана кивнула. Ей все еще было не по себе наедине с ним, но страх угасал. Луч
казался искренним и немного печальным.
– Нас мало, – продолжил он, – эту тему окружает столько недопонимания и
ошибочной информации, что доходило до того, что людей с такими качествами сжигали,
называя ведьмами, и встречи между такими, как мы, проходят неловко.
– Как мы, – тихо повторила Дана.
– Как мы, – сказал он. – У вас настоящий талант, мисс Скалли.
– Зовите меня Дана.
– Дана, – кивнул Луч. – Твои видения – не просто кошмары. Ты уже должна
понимать это, даже если тебе не хочется.
– Не хочется, – с нажимом сказала она. – Совсем.
– У нас нет выбора, – сказал он, повернувшись к свечам. – Мы такие, какие есть, и
мы станем тем, чем должны.
– Как это понимать? Чем станем?
– Дарвин говорил об эволюции видов, но это другая перемена. Метаморфоза. Это
эволюция души, самой нашей природы. Мы рождаемся одним, но редкие из нас
вырываются из кокона наших жизней и становятся чем–то другим. Редким, красивым,
сильным. Мы перестаем быть тем, чем были, и становимся тем, чем нам суждено быть.
– Я не…
Он повернулся к ней и сказал:
– Я могу сказать, когда у тебя начались видения, и мне не нужно для этого
полагаться на свои силы. Мне тебе рассказать? Это было через несколько месяцев после
достижения половой зрелости. Не красней, я сказал вежливо. Задумайся об этом.
Преобразование из ребенка в подростка происходит с сильной биохимической переменой.
Тело меняется на каждом уровне. Физически, психологически, химически,
интеллектуально, эмоционально. Таланты пробуждаются, меняются предпочтения, и
формируется характер. Детьми и подростками мы очень разные, ты согласна?
– Наверное.
– Нет, – сказал он, погрозив пальцем. – Это неточный ответ. Можно соглашаться или
опровергать. Будь точнее, Дана. Не уклоняйся и не скрывайся за отговорками.
Она кивнула.
– Простите.
– Не извиняйся, – сказал он. – Ты пришла учиться, и это – урок. Не извиняйся за то,
чего не знала. В этом нет стыда. Стыдно отказываться знать или притворяться, что не
знаешь. Это намеренное невежество, и это отвратительно.
Она собиралась извиняться за извинения, но сдержалась и кивнула.
– Многие психические дары начинают проявляться при взрослении, – сказал он. –
Для многих эти качества быстро проходят и заканчиваются, когда люди взрослеют.
– А остальные?
– Продолжают развиваться.
– Даже вы?
– О, – он сказал едва слышно, – особенно я.
Она ничего не говорила, потому что не знала, как на это отвечать.
Луч кивнул и горько улыбнулся.
– Наш вид бывает странным, эксцентричным и загадочным. Мы привыкаем к такому.
– Я не хотела быть грубой, господин Луч, но…
– Просто Луч.
– Хорошо, Луч. Это все восхитительно, и я говорю без сарказма, но я не знаю, как
мне поможет понимание происходящего. Я уверена, что кто–то убивает подростков, и я не
знаю, что делать. Я боюсь спать и боюсь реальности. Не думаю, что люди или копы
поверят хоть одному моему слову.
– Не поверят.
– Тогда что делать? Я не могу стоять и говорить о даре весь день. Я должна что–то
делать.
– Да, – сказал он, – должна. И я могу помочь.
– Как? – взмолилась она, шагая вперед.
– Изучением своих качеств, Дана. Сейчас они управляют тобой. Но если ты
научишься управлять ими, ты ускоришь преобразование. Ты станешь сильнее, чем
можешь себе представить. Тогда, и только тогда, ты сможешь сосредотачиваться на
видениях, как лазер. Но все постепенно. Коринда говорила мне о том, что с тобой
происходит. Часть я ощутил сам.
Дана покачала головой.
– Это так странно.
Он с горечью улыбнулся.
– Если честно, Дана, для меня это тоже странно.
Она рассмеялась.
– Я знаю про сны, про ангела. Я понимаю, что это все размыто, что видения могут
быть осколками. Я могу помочь тебе набраться силы и четкости, чтобы видеть сквозь
маски этого существа, назвавшего себя ангелом. Только тогда ты сможешь спасать жизни.
Этого ты хочешь? Спасать жизни? Исцелять вред, причиненный детям этого города?
– Да… – выдохнула она. – Но ангел так силен.
– Силен? Да, я так тоже думаю, Дана, но это не означает, что он всевидящий и
всезнающий. У всех есть ограничения и слепые места.
Она уставилась на него.
– Я… никогда не думала об этом. Вы… думаете, есть то, чего он не знает?
– Конечно.
– Значит, может быть способ остановить его? Чтобы он не заметил?
Луч кивнул и указал на груду подушек на полу.
– Все возможно. Садись, Дана, – сказал он. – У нас много работы.
– Сегодня у меня джиу–джитсу…
– Не переживай, – сказал он. – Это много времени не займет. Туда, куда мы зайдем,
время идет на другой скорости.
– Что это значит?
Луч улыбнулся.
– Увидишь.
ГЛАВА 46
«Вне пределов»
18:20
– Что ты делаешь?
Вопрос был произнесен шепотом, но оставался пронзительным. Анджело отклонился
от закрытой двери, выпрямился и повернулся к Коринде, стоявшей в десяти шагах, уперев
руки в бока. Она хмурилась.
– Я ничего не делал, – сказал он.
Коринда посмотрела за него на дверь в кабинет Луча. Туда никто не мог заходить,
пока он там. Только ученики, записанные на его занятия, и те, кто встречался с ним один
на один для развития. Даже Коринда, совладелица, редко пересекала этот порог.
– Ты знаешь правила, Анджело, – возмутилась она. – Луч хранит в комнате чистую
энергию. Он не хочет, чтобы что–нибудь портило энергетику.
Анджело сунул руки в задние карманы.
– Почему тогда я все время вижу вас рядом? Вы злитесь, что сила есть только у него.
Думаете, из–за вас сюда приходят люди?
Она зло шагнула к нему.
– Лучше будь осторожен с тем, что говоришь и кому, юноша. Радуйся, что у тебя
есть эта работа.
– О? Почему же? Потому что это отличное место работы?
– Потому что мы с Лучом тебе все спускаем с рук.
– Собираетесь попрекать меня этим? Когда вы в последний раз это упоминали? О,
погодите, этим утром. И вчера. Вы всегда мне об этом говорите.
– А не должна? После того, что ты сделал?
– Может, вы не все про всех знаете, мисс Психосила, – сказал он.
– Может, тебе стоит следить за языком и помнить, кто тебе платит. Ты опасно
играешь.
Анджело шагнул к ней.
– Опасно? Думаете, вы понимаете, что это значит, сеньора? Вряд ли.
– Как это понимать?
Он фыркнул.
– Вы не знаете? Забавно, я думал, вы умеете читать мысли.
Коринда отпрянула на шаг.
– Я читаю твой разум достаточно, чтобы знать, что ты думаешь о Дане. Держись от
нее подальше, или я…
Его взгляд заставил ее замолчать, словно ее ударили по лицу.
– Или что? – тихо спросил он.
Коринда не ответила. Анджело кивнул.
