смотрела на небо и видела, что оно пересечено хрустальными нитями, словно реальность

была сном в сети силикона и бриллиантов. Это было красиво, она хотела заплакать, но

всхлип прозвучал как крик чистой радости.

Она слышала слова Луча, но уже не была в комнате с ним. Дана не знала, была ли

она на своей планете. Его слова успокаивали, направляли, но язык потерял значение.

Слова были не больше ветерка над волнами. Она плыла над потоком, поднималась все

выше, пока Крейгер не стал лоскутком домиков и огражденных полей. Еще выше, и

Мэриленд мешался с зелено–коричневым пейзажем. Все выше, пока земля, весь мир, не

закружился под ней, дымчато–голубой камень на черном бархате, на котором были

разбросаны миллиарды бриллиантов. Хрустальная пыль была на ткани, и Дана поняла, что

это был Млечный путь.

Не было ни боли, ни сомнений, ни страха, ни тревоги, ни волнения, ни следа

негатива.

Только умиротворение.

Только расширяющееся осознание, с которым приходило понимание, что она – Дана

Скалли – была важной частью Всего, как и все остальное. Такой же важной, как солнце.

Такой же важной, как темная материя, держащая вселенную единой. Как любовь. Как

жизнь.

Она парила высоко над землей, осознала что–то за ней. Она повернулась, ожидая

увидеть луну.

И она была там.

Не мертвый обломок на орбите вокруг земли. Она как–то была живой.

Живой.

Дана поплыла к ней, громко смеясь в вакууме космоса. Горы на луне, большие

кратеры выглядели красиво, она летала сквозь них. Голос Луча угасал, она улетала от его

власти, была вне его досягаемости, путешествовала сама.

Внизу она видела, как что–то сияет, как металл, и поняла, что это осталось от одной

из миссий «Аполлона». Она увидела «Сервейер»–1 и 2. Она увидела луноход с

«Аполлона»–15 и кусок «Аполлона»–11. Она увидела флаг, установленный первыми

людьми, ступившими на поверхность другого мира. Она смотрела на следы, но они были

размытыми. Обломки остались. Доказывали, что люди были здесь. Она рассмеялась,

потому что в пятнадцать лет поднялась сюда за мгновения. Без ракет и костюмов. Только

своим разумом.

А потом что–то задвигалось на пыльной поверхности луны.

Дана обратилась туда.

Что–то на краю большого кратера сверкало на солнце как серебряный огонь.

Оно было треугольным и большим. В сотни раз больше обломков, оставленных

НАСА. Оно не застыло, как другие машины. Огни сверкали на трех вершинах. Белые,

первые огни, на которые ей было больно смотреть. Они были слишком яркими или…

яркими в чем–то другом. В том, что не гармонировало со зрением ее духа.

Огни пульсировали. В медленном ритме. Вспыхивали и угасали, вспыхивали снова.

Она понимала, что это машина, некий корабль, но ритм напоминал биение сердца во сне.

А потом ритм изменился, ускорился.

Вдруг Дана поняла, что этот корабль спал, и, когда она подлетела ближе, он начал

просыпаться.

С тревожным криком она развернулась и побежала на солнечных ветрах к земле. К

своему телу. Она летела все быстрее, а огни позади пульсировали, вспыхивали и все

ближе были к пробуждению.

– Нет! – закричала Дана, все в ней понимало, что это неправильно, что она

совершила ужасную ошибку.

Опасную и смертельную ошибку.

Она летела вниз, ей нужно было сбежать в обычный мир. Она слышала, как Луч

зовет ее, но летела мимо него, погрузилась в атмосферу, спускалась к Мэриленду, к

маленькому Крейгеру, к центру города, к крыше «Вне пределов». Она врезалась в нее,

ощутила дерево и пластик, металл и кирпич, провода и все, из чего было здание.

Она была в комнате, ее тело было там. Как и Луча. Оба тела были пустыми,

уязвимыми. Мертвыми.

Но здесь тоже что–то было не так.

Фигура стояла между пустыми телами.

Высокая, очень сильная фигура. Тело было с мышцами, трещало живым огнем. Он

был красивым. Дана еще не видела такого идеального лица. В тысячу раз красивее

древних египетских, греческих или китайских статуй. Величественный, манящий. Но что–

то в нем было знакомым. Словно это лицо скрывало другое. Дана попыталась увидеть

лицо за этой красотой. И она заметила.

Лишь на миг.

А потом все пропало. Там стоял ангел, одетый в лохмотья из света, он смотрел на

нее. В вырезе его белой футболки Дана видела большую татуировку над сердцем. Черный

диск, окруженный короной огня. Знак затмения.

Его знак, в этом она была уверена.

За его широкой спиной были красивые крылья, развернутые так широко, что их

кончики касались стен.

Крылья были не из белых перьев.

Они были кожистыми и черными.

Люцифер смотрел на нее, он сказал лишь одно слово. Но это пугало сильнее всего.

Он сказал:

– Дана…

ГЛАВА 48

Комната кокона

18:48

Дана закричала и проснулась.

Она упала, ударилась плечом об пол, стукнулась головой, прикусила язык, ощутила

боль.

Ковер под ней был холодным и жестким.

Но только ковер.

Она не видела волокна, не знала его химическую формулу. Молекулы состава не

открывались ей. Это был ковер, и она лежала на нем. Ее окружали обычные свечи, воздух

был ароматным, но без прежнего очарования.

Она вернулась в мир. В реальность.

Этот мир был меньше, страшнее и не такой чарующий.

Безопаснее.

Стон заставил ее сосредоточиться, она повернулась и увидела Луча с лицом в

ладонях, плечи были опущены. Он был в таком же состоянии, как она.

– Что…? – начала она, но не смогла составить вопрос.

Луч поднял голову. Его лицо осунулось, он не сразу сосредоточил на ней взгляд.

– Дана?

– Что случилось?

Он потер глаза и сел, но с болью.

– Это было… нечто.

– Вы видели то же, что и я?

Луч кивнул.

– Похоже, на то, – он задумался. – На луне? Корабль?

– Да. Но я не об этом, – она встала на ноги, пошатнулась. Казалось, ее тело не

подходило ей, словно она одевалась в кожу в темноте, перепутала пуговицы. – Я видела

его.

– Его?

– Я видела ангела, – сказала она.

Луч напрягся.

– Что?

– Вы его не видели? Он был здесь, – она указала на пространство между ними.

Луч встал на ноги, тоже качаясь.

– Это был ангел?

– Не просто ангел, – сказала она. – Думаю, я видела его настоящее лицо. Он словно

был в маске.

Луч охнул, он схватил ее за плечи и посмотрел в глаза.

– Ты видела его? – осведомился он. – Правда?

– Н–наверное.

– Расскажи. В подробностях, – завопил он. – Это важно.

Дана пыталась вспомнить детали, но, чем дольше она была в своем теле, тем дальше

ускользало воспоминание. Она помнила маску, описала это, описала одежду из света и

кожистые крылья. Луч отпустил ее и задумчиво прошел по комнате. Он остановился у

столика, где стояла миска фруктов и нож. Он поднял нож, выбрал спелую грушу и

почистил ее без слов. Он разрезал ее пополам и отдал ей.

– Съешь это.

– Я не голодна.

– Психический опыт истощает физическое тело. В грушах вода, витамины С и К,

медь и волокна. Тебе станет лучше, – он улыбнулся. – Это старый трюк.

Дана съела фрукт. Груша была вкусной и стерла металлический привкус изо рта, о

котором она почти не думала. Луч съел свой кусочек.

– Ты знаешь, кто такой Люцифер? – спросил он.

– Он был Утренней звездой, – сказала она, жуя. – Он был важным ангелом,

восставшим против бога.

Луч кивнул.

– Он был сияющим, носителем света. Нельзя путать Люцифера и Сатану, Дана, они

разные. Сатана – душа зла, безграничного разрушения и греха. Люцифер ангел, он знает о

боге и обо Всем. Такое создание по определению не может быть злым. Это невозможно,

потому что идеальное знание и идеальная любовь – стороны одной монеты.