СТОРОЖ. Поспешай, поспешай!
КУРЬЕР. До свидания!
СТОРОЖ. Вались!
КУРЬЕР уходит.
Чисто беспартийный обыватель! Никакой в нем тактики и марксистского анализа. Как был кульером в империалистической судебной палате, так и в том развитии остался до двенадцатой годовщины. А ведь раньше мы, кульеры всей палаты, уважали его, считали умным человеком… (Уходит.)
Звонит телефон. Входит КОМСОМОЛКА, берет трубку.
КОМСОМОЛКА. Алло! Рай-ка-ка! Из ячейки МОПРа? Товарища Ниточкина сейчас нет… Я передам ему… Здесь только председатель рай-ка-ка товарищ Глухарь. Да. До свиданья!
Вешает трубку и тихонько запевает песню.
Высоко в небе ясном
Вьется алый стяг,
Мы мчимся на конях
Туда, где виден враг.
И в битве упоительной
Лавиною стремительной
Даешь Варшаву, даешь Берлин.
Мы врезалися в Крым.
Входит ШУРКА.
Веди, Буденный, нас смелее в бой,
ШУРКА (поет).
Земля трясется,
Поп на курице несется,
Попадья бежит пешком,
Чешет косы гребешком
{291}.
Мы беззаветные геро-ои все.
И вся-то наша жизнь есть борь-ба-а-а!
борь-ба-а-а!
КОМСОМОЛКА (хохочет от неожиданности, потом, успокоившись). Где ты был, когда мозги раздавали?
ШУРКА. Заседаю, Муся, заседаю!..
КОМСОМОЛКА. Сейчас на тебя жаловались…
Входит ГЛУХАРЬ в накинутом пальто, с папкой под мышкой, ежится.
ГЛУХАРЬ. Что вы ржете, молодежь?.. Трепануло бы вас, как меня, небось бы скрючились…
КОМСОМОЛКА. Лихорадка?
ГЛУХАРЬ. Да…
КОМСОМОЛКА. Ехал бы домой…
ГЛУХАРЬ. Вот докончу сорокинский материал. А партбилет его запри-ка в стол…
КОМСОМОЛКА берет партбилет и кладет на стол. ГЛУХАРЬ уходит.
КОМСОМОЛКА (Шурке). Почему ты ни на каких заседаниях не бываешь? Звонят и жалуются…
ШУРКА. Не разорваться мне. Двадцать совещаний в день, не знаешь, на которое попасть… Сейчас только кончился МОПР… Запарился…
КОМСОМОЛКА. А оттуда только что звонили, спрашивали тебя…
ШУРКА. Это… к следующему заседанию… Надо лыжи навострить к безбожникам…
КОМСОМОЛКА. У безбожников уже кончилось…
ШУРКА. Как кончилось? (Смотрит в книжку.) Верно, черт возьми!.. Надо ползти в шефбюро…
Входит ГЛУХАРЬ.
ГЛУХАРЬ (комсомолке). Черкни-ка повесточку Сорокину к десяти часам утра послезавтра…
ШУРКА. Я сегодня буду у него. Могу передать.
Входит ЛАРЕЧКИН.
КОМСОМОЛКА (Шурке). Пойдем, напишу.
ШУРКА и КОМСОМОЛКА уходят.
ЛАРЕЧКИН. Здравствуй, Глухарь.
ГЛУХАРЬ. Здорово, Ларечкин. Ты что напетушился, как…
ЛАРЕЧКИН. У вас ответственные к чертовой матери оторвались от масс… Так нельзя, товарищи…
ГЛУХАРЬ. Есть такой грех, да не у всех… А в чем суть?
ЛАРЕЧКИН. Вот какая категория, Глухарек. У нас сию минуту открывается общее фабричное собрание. С бузой… нас будут крыть. По случаю нехватки сырья рабочие требуют управляющего трестом Сорокина. Неполадок пропасть: об деталях для ткацкой, об жилищном вопросе, об покупке водогрейных труб у частной фирмы, об директоре Крымове. Такая категория получается: не приди он — острые вопросы, взятки и всякая такая категория может вылиться… Да… Но Сорокин отказался. Что это за отрыв такой от массы? Что это за вилянье?.. У нас за полгода семь авариев на фабрике.
ГЛУХАРЬ. Но он же едет заграницу… И дела уже сдал…
ЛАРЕЧКИН. Раз требуют рабочие, то ты явись и объясни. Потом вались хоть на все четыре стороны…
ГЛУХАРЬ. Воронин может сделать доклад.
ЛАРЕЧКИН. Воронин — новый человек… А Сорокин скажет — точка.
ГЛУХАРЬ. Надо бы раньше звякнуть сюда…
ЛАРЕЧКИН. Он обещал. Мы ждали… Позвонили, а его супруга с нами разговаривать не желает…
ГЛУХАРЬ. Ого! Ты хочешь, чтобы чуждый элемент с тобой в обнимку… был?
ЛАРЕЧКИН. Дальше и мы не будем смотреть из-под ручки на него… Давай его по партейной линии…
ГЛУХАРЬ звонит. Входит КОМСОМОЛКА.
ГЛУХАРЬ (комсомолке). Машенька! Позвони, пожалуйста, Сорокину.
ЛАРЕЧКИН. Его и дома нет… При мне собрался уезжать на экстренное заседание…
КОМСОМОЛКА. Я сейчас проверю… (Ищет в книжке адрес и звонит.) Пять восемьдесят один ноль один… Благодарю вас… Алло! Товарищ Сорокин? С вами будет говорить председатель рай-ка-ка товарищ Глухарь…
Передает трубку ГЛУХАРЮ.
ЛАРЕЧКИН (удивленно). Как же он дома-то оказался?
ГЛУХАРЬ. Здравствуй, отец! Я с тобой ругаться. Что ж ты: на фабрику пообещал приехать и сдрейфил? Ждут ведь ребята. Пришли жаловаться… Что? Как, как? С партбилетом потом… Нет, давай-ка, Алексеич, съезди сперва на фабрику… Потом уж на экстренное заседание… Подожди ты с партбилетом! Это пустяки… Не можешь? Знаю, что ты в командировке…
Входит ВОРОНИН.
Но… ты бы на недельку остался… Воронин — новый человек, пока не в курсе… Да и делишки есть кое-какие по контрольной линии… Так вот, Алексеич, в порядке парт-дисциплины давай-ка сыпь на фабрику. А послезавтра к нам приедешь — потолкуем о делах и о партбилете… Нет, нет. Никаких отговорок, товарищ. Вали! Дело не терпит. Пока. (Кладет трубку.)
ВОРОНИН. Сорокин не желает оставаться на неделю.
ГЛУХАРЬ. Останется…
ВОРОНИН. Вот еще к той пачке документов, которые я передал тебе. Трест наш накануне краха… Принимать его в таком виде я не буду…
ЛАРЕЧКИН. Видал, какая категория получается?
ГЛУХАРЬ (резко). Как так — не буду? С коих пор это вы, товарищи, научились говорить: «Не буду»? Партия не спрашивает, посылает. Что это такое: «Не буду», «Не желаю»?
ЛАРЕЧКИН. Это правильно. Партия посылает — значит, иди…
ВОРОНИН. Андрей Васильевич! Без ревизии я треста принимать не буду… С фабрикой «Красная Заря» дело обстоит катастрофически…
