[КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. Так вы и в райкоме работаете? Вероятно, теперь больше всего работы по оппозиции?{266} Я не понимаю только, что с ними так церемонятся? Когда они осмеливаются большинству заявлять, что партия перерождается. Это подумать только! Контрреволюция.
МУЖИЧКОВ. Контрреволюция?
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. Форменная! И как обнаглели! Подрывают веру в строительство, понимаете? Занимаются обличениями, разоблачениями насчет всяких дачек… Да за это расстреливать мало!
МУЖИЧКОВ. Расстреливать?
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. Расстреливать. Они хуже белогвардейцев всяких.
МУЖИЧКОВ. А дачка-то ваша?
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. Моя.
На террасе незаметно подслушивают НОНА и СУСАННА БОРИСОВНА.
Утверждать даже, что революции мы еще не начинали и захватить одну экономику не значит завоевать все. Потому что кроме экономики у нас, по их, все как было. Ничего нового, а как ничего? Когда мы вот…
МУЖИЧКОВ. А что-то вы очень уж против оппозиции…
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. О-о, еще бы! Я целиком и полностью очень за линию це-ка!
МУЖИЧКОВ. А как это — «очень»? Вероятно, больше по рабочей оппозиции?]{267}
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. Она теперь, проклятая, требует даже в семью вторгаться, любовь регулировать. Потеха… (Смеется.) Махаевщина{268}. Любить не ту, которая люба, а которую партия велит.
МУЖИЧКОВ. Ага, а вы как думаете? Вот бы вам к моему Мишке. Ох и шельмец, сукин сын… Понимаете, что удумал? Объявил революцию в быту.
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. Вот именно. Утверждают, что контрреволюция в быту, в любви. А любовь, как смерть, сильнее нас. Часто сознание или партия, как ни назови, — сюда, а чувства — туда. И сознаешь это, а… любишь, и все. Трагедия. Вера Засулич{269} еще сказала, что при наличии социализма в любви долгие и долгие годы будут страдания.
МУЖИЧКОВ. Угму… А если та, которую любишь, нетрудовой элемент?
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. Что же, от любви не уйдешь. И сердцу не прикажешь.
МУЖИЧКОВ. Так, так, любопытно. Только ежели она не трудится, значит, за нее кто-то работает, а таких мы искоренять должны. А по-вашему, они у нас в женах должны быть. То есть выходит, мы будем поддерживать Венер и рабынь?
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. К сожалению, раз физиологический подбор — при чем тут классовость?
МУЖИЧКОВ. Что-о? Как, при чем классовость? Ну, понимаете… (Подымаясь) Нет уж, я лучше того… у меня дела там…
Встает.
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. Нет, нет, что вы, Андрей Иванович, разве можно, попьем чайку, посмотрите, как живу.
МУЖИЧКОВ. Как живете? Пожалуй… это любопытно, любопытно.
НОНА (с Сусанной Борисовной). А вы, оказывается, уже здесь?
КАЗИМИР ФРАНЦЕВИЧ. Знакомьтесь, Андрей Иванович: это моя жена, а это Сусанна Борисовна…
НОНА. Казик, идем. Поможешь на стол накрыть. (К Мужичкову и Сусанне Борисовне.) А вы здесь подышите воздухом.
Смеется. Уходят.
МУЖИЧКОВ (к Сусанне Борисовне). А мы с вами знакомы уж. Только что-то вы, будто б, одеты не так… не в своем?
СУСАННА БОРИСОВНА. Ничего подобного. Наоборот, сейчас именно я в своем. А раньше я была не в своем.
МУЖИЧКОВ (рассматривая). И ходите будто бы не по-своему, враскорячку…
СУСАННА БОРИСОВНА. Походка тоже сейчас настоящая, а раньше так… чтобы быть красивее. Я старалась ходить как эти… нетрудовые ходят…
МУЖИЧКОВ. Как же вы тут?
СУСАННА БОРИСОВНА. А что? Нона моя подруга.
МУЖИЧКОВ. А кто это — Нона?
СУСАННА БОРИСОВНА. Как? Разве вы не знаете? Такая известная фамилия. Она, кажется, от Рюрика еще род ведет…{270}
МУЖИЧКОВ. О! Она, значит, родовитая княжна.
СУСАННА БОРИСОВНА. Да, конечно.
МУЖИЧКОВ (хватаясь за карман). Любопытно, любопытно… (Записывает в записную книжку.) А он, по-вашему, настоящий коммунист?
СУСАННА БОРИСОВНА. Я думаю. Позвольте, зачем же вы об этом записываете?
МУЖИЧКОВ. Нет, нет, это так. Чтобы не забыть. Любопытно, любопытно. А что у вас общего? Вы вот такая… А она — родовитая княжна.
СУСАННА БОРИСОВНА. Мы порядочные женщины. А пол — выше классов. Впрочем, нет, нет, класс выше пола, класс… А скажите, Андрей Иванович, меня вот товарищ Супонькин, вы его знаете, ваш сосед, учил, что по марксизму материализм — деньги — все! Все!.. То есть и люди тоже… А в общем и… целом… как он говорил? Жизнь личности, помноженная, как это… на ее ценность, равна этому самому… сумме стоимости личности…
МУЖИЧКОВ. Гм… да… оно, конечно. Должно быть, очень умно. (Озадаченно.) Только я не понимаю.
СУСАННА БОРИСОВНА. А что луна, вот, смотрите, смотрите… как обнаженная и целомудренная… и соловей, слышите? Опьяняет… и так пахнет страстной ночью… Неужели вам ничего?
Делает движение придвинуться к нему.
МУЖИЧКОВ (откидываясь в противоположную от нее сторону). А чего же?
СУСАННА БОРИСОВНА. Мне тоже ничего.
МУЖИЧКОВ. А вот луна — это, понимаете, вроде как фонарь, а только бы поближе ей, пониже… как бы хорошо тогда… не пришлось бы ночью освещаться. А то что она теперь? Бесполезная вещь. А кобыла у меня породистая опять зажеребилась. Рысачок еще будет.
СУСАННА БОРИСОВНА. Ах да… ваше ассенизационное дело…
МУЖИЧКОВ. О! Вы — и так говорите: ассенизационное дело. Любопытно, любопытно…
СУСАННА БОРИСОВНА. Напрасно вы думаете, что я какая-то… нетрудовой элемент… фигли-мигли… Я очень даже трудовой элемент. Вот вы, например, газовый завод хотите строить, а вы понятия не имеете, что такое ассенизационное дело.
МУЖИЧКОВ (удивленно). Ну-у?
СУСАННА БОРИСОВНА. А вы думали?.. В Германии, например, поля орошения — это что?
МУЖИЧКОВ (придвигаясь к ней ближе). Ну-ну?
СУСАННА БОРИСОВНА. Весь Берлин кормят.
МУЖИЧКОВ (пораженный). Да ну? Вот-вот, я говорил.
СУСАННА БОРИСОВНА. И какие на этих полях чудесные пруды, а в прудах, можете себе представить, что? Форель даже водится!
МУЖИЧКОВ (придвигаясь ближе). А еще, еще? И откуда это вы знаете? Вот, оказывается, какая вы деловая, поди ты… (Как бы толкнув ее в руку.) Здорово…
СУСАННА БОРИСОВНА. Позвольте… (Косится на него.) Пожалуйста, подальше… подальше… Я очень деловая, очень, кошмар… гм… (Закашливается.)
МУЖИЧКОВ. Любопытно, любопытно…
СУСАННА БОРИСОВНА. И луна эта ваша…
МУЖИЧКОВ. Моя?
СУСАННА БОРИСОВНА. Конечно. И соловей, и тургеневские липы, и все это для бездельников. Никакой любви нет. И любовь, и обоз — общественная… как это? Функция…
МУЖИЧКОВ. Что-о?
СУСАННА БОРИСОВНА. Да, да, с общечеловеческим… или как… с международным положением.
МУЖИЧКОВ. Ничего не понимаю. Целоваться с международным положением?
СУСАННА БОРИСОВНА. А что, так нельзя? Это очень просто. Между мужчиной и женщиной всякие отношения должны быть деловыми, товарищескими.
