- Никак, - лаконично пояснил Макнаб.

- Ладно, раз вы так говорите… - застенчиво согласился бармен, - … Но, почему тогда о мистере Метфорте и его семье ходят такие ужасные слухи?

- Потому, что Лукас Метфорт внушает мистический ужас современным фарисеям, ведь многие уверены, что именно Метфорт составил Лантонскую Великую Хартию, или, по крайней мере, редактировал ее перед принятием. И еще: Метфорт в некоторых случаях говорит почти как Иисус. «Демократия для людей, а не люди для демократии». Тезис в стиле Капитана Очевидность, и от него содрогается Глобальная Система.

- А… Я как-то опять не сообразил, что вы такое сказали.

Коннор Макнаб кивнул в знак того, что и не ждал мгновенного понимания.

- Видишь ли, Хавер, согласно определению, демократия это власть народа. И система, известная, как глобализм, или глобальный капитализм, утверждает, будто демократия лучший строй для всех людей. На этом ложном аргументе, глобализм основывает свое мнимое право насаждать демократию всем людям нашей планеты. Глобализм жестко проводит передачу власти – народу. Во многих странах это вызывает такую нищету и страдания простых людей, каких не было даже при самой скверной диктатуре.

- Монсеньор, я снова не понимаю. Если власть у народа, то почему народу плохо?

- Будь внимательнее, Хавер. Разве я говорил, что народу плохо?

- Простите, но вы точно говорили про нищету и страдания простых людей.

- Людей! – громко сказал Макнаб, - Людей, а не народа. Народ это не люди, вот второй тезис Метфорта в стиле Капитана Очевидность. Ты еще не понял, Хавер?

В ответ, бармен покрутил головой, давая понять, что действительно не понял. Апостол Папуа многозначительно поднял ладонь, и произнес:

- Как учит Евангелие, первосвященник Каиафа говорил: пусть человек умрет за народ. Затем народ кричал прокуратору Пилату об Иисусе: распни его! Вот Иисус - это люди, каждый из нас, живых, любящих, неповторимых. Народ - это не люди, это субстанция, которая должна существовать для людей, но не править людьми. Если народ начинает править людьми, то от его имени правят фарисеи, скрывая свою выгоду и амбиции за ложью об интересах народа. Лукас Метфорт показал очевидное, и система дрогнула.

- Э… - протянул бармен, не очень-то видя это очевидное.

- Ладно, - сказал Макнаб, - тогда еще проще. Скажи, Хавер, кто создал людей?

- А! Это ясно! Бог создал мужчину и женщину, так, чтоб они могли размножаться.

- Правильно! – Макнаб кивнул, - А теперь скажи: кто создал народ?

- Кто?.. А… Не знаю. Это историков надо спрашивать, или еще каких-то ученых.

- Правильно, Хавер. Ученым известно, что люди построили народные промыслы, всю культуру и далее в том же роде. Это называется: народ. Поэтому, народ, построенный людьми для своего удобства, как построен дом, или корабль - должен служить людям, построившим его. А люди, созданные богом, никому кроме бога не должны служить.

Тут бармен искренне обрадовался.

- О! Монсеньор! Вот теперь ясно, как день! Здорово вы объясняете!

- Объяснять, это мое призвание, Хавер, как твое призвание – кормить людей.

- Да, это я умею! А скажите, монсеньор, что правильно, если не демократия?

- Об этом, - ответил Макнаб, - ты лучше спроси двух офицеров за столиком у двери.

- Вот, черт! – спохватился бармен, вскакивая из-за столика, - Простите, сеньоры! Я с многоуважаемым патером заговорился, и не заметил, как вы вошли.

Офицеры понимающе и добродушно улыбнулись, и старший (спортивно сложенный мужчина 40 лет с плюсом, европеец-северянин, со шрамом на левой щеке) произнес:

- Хавер, все ОК, утренний духовный заряд для католического бармена, по-видимому, поднимает качество работы, хотя ваша работа, как я помню, всегда превосходна.

- Говорят, сен Хавер, у вас имеется мини-фабрика правильной кока-колы, - продолжил младший из офицеров (по акценту - австралиец, по виду - обычный парень лет 25, как можно предположить, с кельтскими корнями, нередкими для белых австралийцев).

- Да, мы делаем кока-колу по настоящему рецепту Пембертона 1886 года сен…

- …Визард Оз, - ответил австралиец на подразумеваемый вопрос «как ваше имя?».

- А меня вы, вероятно, помните, сен Хавер, - добавил старший из офицеров.

- Конечно, я помню, майор Хелм фон Зейл. А ваш товарищ тоже разведчик?

- Мой товарищ… - тут фон Зейл повернулся к молодому австралийцу, - …Он по рангу оказывается вне военно-отраслевых различий.

Апостол Папуа, видя, что бармен не понял смысл фразы майора фон Зейла, сказал:

- Хавер, тебе надо хотя бы немного интересоваться внутренней политикой Меганезии. Видишь ли, Визард Оз это проконсул: военный координатор и шеф Народного флота.

- О, пресвятая дева! Вот я балда! Простите, сен проконсул, я слабоват в политике.

- Aita pe-a! Нет проблем! – Визард Оз улыбнулся, - Знаете, сен Хавер, политика такой бизнес, который не всем интересен, а вот кока-кола…

- Принести вам по бутылке? - спросил бармен.

- Точно, Хавер!

- Полминуты, сеньоры!

Сказав это, бармен исчез за стойкой, а проконсул перевел взгляд на апостола Папуа.

- Сен Коннор, мы тут застали кусочек разговора о публицистике моего папы.

- Верно, сен Визард, - подтвердил патер Макнаб, знавший, что исходное имя молодого проконсула: Осбер Метфорт, и что он приходится сыном Лукасу и Олив Метфорт. Тем самым сыном, о котором «желтая пресса» распускает ужасные и абсурдные слухи.

- А, - продолжил проконсул, - если не секрет, как вы так ловко прицепили библейский креационизм к папиной публицистике?

- Креационизм? - переспросил Макнаб, - Вы о сотворении человека - богом?

- Да, об этом. Мои папа и мама очень негативно относятся к спекуляциям такого рода.

- А вы, сен Визард?

- Я отношусь аналогично, сен Коннор.

- Ваша пиратская кола, сеньоры! – объявил вернувшийся бармен, поставил на столик миску со льдом, две темные бутылки, и два стакана с коктейльными соломинками.

- Mauru-roa сен Хавер, - сказал Визард Оз.

- Mauru-roa, - продублировал фон Зейл, и добавил, - а можно мне кофе-ристретто?

- Конечно, сен майор, - ответил бармен, и двинулся за стойку.

Апостол Папуа проводил его взглядом, и снова повернулся к проконсулу.

- Скажите, а это очень негативное отношение распространяется только на библейскую концепцию генезиса человека, или на любую религиозную концепцию генезиса?

- Хэх… Сен Коннор, это что, намек на мамины симпатии к неоязычеству?

- Это просто вопрос, сен Визард.

- Ладно… - произнес проконсул, плеснул себе в стакан порцию пиратской колы, очень осторожно втянул немного через соломинку, и заключил, - …Это в сто раз лучше, чем помои, продаваемые под брендом «кока-кола» в зоне, как бы, Западной цивилизации.

- Качественно лучше, - согласился фон Зейл, тоже попробовав этот напиток.

- Так… - проконсул сделал еще глоток, - …Вопрос о неоязыческих мифах генезиса.

- Вопрос задан шире, но я не возражаю против такой формулировки, - сказал Макнаб.

- ОК, сен Коннор. Это элементарно. Создана вселенная игрой стихий, или тоже игрой стихий, но обладающих личностью. Эта альтернатива волнует очень немногих людей. Кстати: лексика применяет к стихиям характеристики, которые по смыслу относятся к животным или к людям: ярость, спокойствие, стремление... Такие дела.

- Мысль о языческих богах понятна, - сказал Макнаб, - а что о библейском боге?

Проконсул снова приложился к стакану пиратской колы, затем ответил:

- С библейским богом иначе. Личность наподобие древнеазиатского царя, но при этом обладающая неограниченной властью над стихиями, это логический абсурд.

- По-моему, - встрял бармен, который принес чашку кофе фон Зейлу, - зря вы вот так говорите о боге, сен Визард.