— Желаю, — едва ворочая языком, промямлил потрясенный Джонсон.

— Конечно же, вы понимаете, что поскольку она была в аду, то по-прежнему принадлежит нам. Если мы услышим, что вы начали болтать о своих необычных приключениях на Кваваре, тут же утащим ее обратно.

— Понимаю. Но как мне объяснить ее появление?

Босс развел руками:

— Легче легкого. Она спряталась на вашем корабле, и вы нашли ее, только когда совершили посадку. Как считаете, начальство поверит?

— А что ему остается? — усмехнулся Джонсон. — Разве можно найти другое объяснение?

— Тогда решено. Ступайте, проводите свое обследование. И забирайте Елену с собой. Я говорил, что она прекрасно готовит? Лучшей спанакопиты [30], чем у нее, я в жизни не пробовал. Вы и впрямь везунчик!

Пьяный от счастья, Джонсон взял Елену за руку.

Когда они ушли, Сатана вызвал Слатина:

— Итак, вопрос с Джонсоном решен.

— Подкуп не в обычаях ада.

— В обычаях, если можно получить возмещение.

— И каково же оно будет?

Босс коварно улыбнулся:

— Где Парис?

— Кажется, мы отправили его работать с упырями.

— Ну, так вынь его из упырьей ямы да почисти. Для него есть дело.

— Какое?

— Когда будем переезжать на новое место, Париса оставим здесь.

Слатин изогнул бровь:

— Разве это не вызовет еще больше вопросов?

— Не беспокойся. Люди — большие мастера придумывать правдоподобные объяснения для того, что не укладывается в рамки науки или суеверий.

— И что будет делать Парис?

— То же, что и всегда. — Босс потер руки. — Его ремесло — обольщение. Он попытается вернуть Елену.

— Думаете, получится? Елена с тех пор сильно изменилась.

— Ставлю на то, что он справится. Парис в свое время соблазнил прекраснейшую женщину на свете. Они были вполне счастливы, пока Одиссей не отколол номер с деревянным конем, после чего Троя пала и всех приличных людей в ней перебили. Конечно, Елена вспомнит старые добрые деньки, проведенные с Парисом.

Слатин покачал головой.

— А она не побоится вернуться к Парису? Ведь за это ее ждет ужасная кара.

— Страх удержит ее, но лишь на какое-то время. Потом я явлюсь к ней во сне и скажу, что бояться нечего — никто не будет наказывать ее за поступки, столь свойственные людям и вполне простительные. Конечно, я солгу. Но такова уж моя дьявольская натура.

— А Джонсон? Вы вернете его сюда для расплаты?

— Пожалуй, нет, — решил Сатана. — Его карой будет жизнь без Елены. Изящно, правда?

— Очень. Но что, если, — Слатин указал вверх большим пальцем, — что, если ангелы пронюхают?

— Ну, тогда нас ждет адская расплата. — Босс развел руками. — Но разве Сатана может устоять перед возможностью провернуть такую отличную интригу? Ангелы меня поймут.

Слатин усмехнулся:

— Я бы на это не рассчитывал.

— А кто рассчитывает? Мне плевать. Я просто хочу повеселиться.

Седьмого генерия 932 года по местному стилю вскоре после полудня загремели набатные колокола на башне ратуши. Когда прошла десятая секунда, а они не смолкли, мы поняли, что это не профилактическая проверка. Значит, радарная сеть обнаружила вторгнувшийся в нашу стратосферу космолет, и не сомневаюсь, что в городе подумали одно и то же: халианские налетчики явились вновь после почти двадцатисемилетнего перерыва.

Все мы прошли тщательную подготовку на этот случай. Нам надлежало спокойно, без паники проследовать к ближайшему входу в подземный оборонительный комплекс. Естественно, под землей обороняться довольно сложно. Однако выбора у нас не было. Разве что остаться на поверхности, где нас либо перебьют, либо заберут в рабство халиане — эти мохнатые дьяволы, трижды вторгавшиеся на нашу планету за последние семьдесят три года.

По Хартии нам воспрещается иметь всепланетную оборонительную систему или сторожевые космолеты. Мы отказались от этого права сотни лет тому назад, когда вступили в Альянс. Теперь нам оставалось возлагать надежды на Великий Флот, защищающий большинство человеческих планет, а также союзных от вторжения халиан и других враждебных рас. Попытки защищаться самим были бы бесполезными: Тринит — небольшой мир, общее население которого не достигает и пяти миллионов. И всего один город, достойный называться городом, — Панадор, где я родилась. И все-таки нас злило, что мы были вынуждены отказаться от элементарного права на самозащиту.

Флот не оставлял нас вниманием, но он был рассредоточен уж не знаю на скольких миллионах миль космического пространства. Защищать требовалось свыше трехсот густонаселенных планет, и естественно, что кое-какие периодически оказывались вне поля его зрения. И столь же естественно, что среди последних оказывались миры вроде Тринита‑5, с малочисленным населением, в отдалении от планет, на которых обитала подавляющая часть человечества.

Наш подземный оборонительный комплекс представлял собой систему естественных пещер и тоннелей, расположенных под Панадором, которую мы расширяли из века в век. Обычно халиане предпочитали не гоняться за нами под землей. Их интересовали наши продовольственные запасы и иное наиболее ценное имущество. В пещеры они спускались лишь в том случае, когда целью налета были невольники. Порой во мраке завязывались отчаянные бои — в тесноте подземных переходов наши средства защиты оказывались почти такими же действенными, как оружие халиан.

Тоннели были прекрасно подготовлены для обороны. В них размещались небольшие склады оружия, боеприпасов, продовольствия, цистерн с водой и запасной одежды. Я научилась пользоваться лазерным пистолетом малого радиуса действия, а также различными гранатами, которые были разрешены нам для самозащиты. Хотя я была девушкой, которой в этом месяце исполнилось восемнадцать, стреляла я неплохо. Конечно, нас постигла страшная беда, но я невольно испытывала радостное возбуждение — ведь и девушкам дозволено мечтать о подвигах. Сколько раз я с упоением представляла себе, как защищаю родителей, сжимая в руках изрыгающие пламя лазерные пистолеты!

Времени бежать домой за родителями не было. Инструкции требовали, чтобы мы направлялись к ближайшим входам в подземные убежища, едва раздастся сигнал тревоги. Вот я и вошла в спусковую шахту около театра Тиджинс. Если бы я хоть немножко подумала, то потратила бы пару лишних минут и добралась до какого-нибудь входа поближе к моему дому, так как неплохо знала тамошние тоннели. Едва поступив в школу, мы ознакомились с тоннелями под нашим кварталом, вплоть до тех мест, где они соединялись с главными тоннелями. Запомнить весь план оборонительной системы, все повороты и перекрестки не смог бы никто, ведь она все время расширялась, не говоря уже о тупиках и лабиринтах, в которых должны были заблудиться враги.

Сначала ступеньки винтовой лестницы, уводившей все глубже и глубже в сумрак. Тусклые лампочки на стенах давали ровно столько света, сколько требовалось, чтобы возникали огромные тени, очень меня пугавшие.

Первый перекресток сомнений не вызывал, в городе существовало нерушимое правило: каким бы входом ты ни воспользовался, на первых трех перекрестках поворачивай направо. А потом я руководствовалась царапинами на стене, оставленными прокладчиками для указания правильных поворотов.

В полутьме я чувствовала себя там как-то непривычно, хотя спускалась в тоннели много раз и до этого. В школе устраивались учебные тревоги, и нас отправляли вниз, в оборонный комплекс. За третьим поворотом я замедлила шаги, решив, что пора вооружиться. По торчащему камню определенной формы я нашла оружейный склад и нажала на камень. Дверца послушно открылась, и я взяла лазерный пистолет.

Вскоре новейшие тоннели остались позади, и я вошла в систему старых пещер. Мне становилось все беспокойнее, так как я пока никого не встретила и не нагнала. Сколько я наслушалась историй о детях и даже взрослых, которые, повернув неправильно, не сумели найти выхода из пещер! Поговаривали, что тут бродят призраки детей, так и не выбравшихся на свет: они скользят тенями и заманивают тебя все глубже и глубже в недра планеты, где пылает лава и клубятся серные пары.