Ее родители, увидев чудесное исцеление дочери, попросили и для себя кусочек волшебного рога. Ктесфион не смог отказать им, да и не собирался этого делать. Он дал достаточно роговых стружек не только им, но и всем теткам и дядьям Каликситеи, а также ее двоюродным братьям и сестрам, племянникам и племянницам и даже самой дальней ее родне.
Ктесфион хотел лишь оставить немного чудесного снадобья, чтобы обессмертить великих гениев и общественных деятелей из тех, коих рождается один или два на поколение. Однако прежде чем молодой человек смог осуществить свой замысел, к нему явился представитель городской власти. Он потребовал и тут же получил муниципальную долю, которая мгновенно была поделена между главой города, его женой, семьей и ближайшими родственниками, а также между выдающимися членами городского совета, каждый из которых чувствовал, что заслуживает бессмертия в силу своего высокого чина и благородных помыслов во благо народа. Ктесфион раздавал снадобье без всякого сожаления и лишь немного удивлялся тому, как быстро уменьшается рог.
Потом и сам монарх этой страны захотел взять свою долю, причем такую, что хватило еще и его жене, сестре да еще самому мудрому советнику и самому хитрому генералу.
В конце концов остался последний кусочек рога, и Ктесфион приберег его для себя. Но в тот самый момент, когда молодой человек уже собрался принять снадобье, в дверь постучали, и на пороге возник чародей Гельдоникл.
Ктесфион немного смутился, потому что он так и не зашел к колдуну со времени своего возвращения. Он был занят целыми днями, срезая все новые и новые порции рога и наделяя ими бесконечных претендентов на бессмертие.
— Ну как, я вижу, тебе все прекрасно удалось? — поинтересовался Гельдоникл.
— О да, все хорошо, — ответил Ктесфион. — Большое тебе спасибо. Как мне отблагодарить тебя?
— Очень просто. Отдай мне тот кусочек рога, который у тебя остался.
— Но это последний — больше у меня нет! — воскликнул Ктесфион.
— Я в курсе. От этого он становится еще более ценным, а значит — и более желанным.
Ктесфион не знал, что ответить, но его растерянность длилась не больше мгновения, потому что он уже понял, с кем ему пришлось бы делить бессмертие, прими он сейчас этот последний кусочек. Это были по большей части чиновники и политики, а он не ощущал в себе большого желания провести с ними целую вечность.
Молодой человек отдал Гельдониклу заветный кусочек рога и спросил:
— Ты примешь его прямо сейчас или потом?
— Ни то, ни другое, — ответил Гельдоникл. — Я продам его самому влиятельному богачу в нашем царстве и потрачу вырученные деньги на свой новый проект.
Ктесфиона это вполне устраивало. Ведь он уже достиг главной цели — спас Каликситею от смерти.
Но когда он снова пришел к ней, то обнаружил, что все совершенно изменилось. Каликситея, посоветовавшись с родителями и всеми своими родственниками, рассудила так: «Ктесфион, конечно же, очень приятный и достойный молодой человек и смог бы стать хорошим мужем на одну обычную жизнь, но как супруг на вечные времена он оставляет желать лучшего».
Каликситея даже еще не решила, хочет ли она себе в мужья такого же бессмертного, какой стала сама, — ведь в их стране разводы не разрешались, а значит, тогда у нее не будет возможности сменить мужа, если тот ей наскучит.
В любом случае ей нужен человек, который бы обеспечил ее не только на ближайшие годы, но и на долгие столетия бессмертной жизни. Семья решила, что это должен быть богатый человек, уже владеющий большим состоянием, который сможет умножить его, дабы обеспечить Каликситее и ее семье безбедную жизнь на веки вечные.
В этом своем решении они не имели в виду никаких определенных людей и не ругали и не обвиняли Ктесфиона. Просто изменились обстоятельства, и Ктесфиону оставалось винить лишь самого себя.
Чувствуя себя чужим и одиноким в доме своей бывшей невесты, он вернулся к себе, желая поразмыслить, что же теперь ему делать. Но он недолго оставался в одиночестве — раздался негромкий стук в дверь, и снова на пороге возник Гельдоникл.
Ктесфион пригласил его в дом, предложил стакан вина и спросил, хорошо ли чувствовать себя бессмертным.
— Не знаю, — ответил Гельдоникл. — Ведь я взял у тебя растертый кусочек рога не для себя, а на продажу. Самый богатый человек в стране заплатил мне за него очень хорошие деньги.
— И все-таки я удивляюсь, почему ты не захотел сам воспользоваться рогом?
— Ничего удивительного. Теперь-то ты понял, что бессмертие обманчиво. На самом деле это лишь развлечение для слабоумных, не способных хоть как-то вообразить себе вечность.
— Так что ты собираешься делать? — спросил чародея Ктесфион.
— На деньги, вырученные за кусочек рога, я купил материалы и вещества, необходимые для путешествия в Страну Бесконечных Возможностей.
— Никогда не слыхивал о такой, — пробормотал Ктесфион.
— И не удивительно. Ты же не шаман. Но эта страна в душе каждого человека, с ней люди связывают все свои мечты и надежды.
Ктесфион на мгновение задумался, а потом спросил:
— И в Стране Бесконечных Возможностей возможно все на свете?
— Да, примерно так.
— И вечная жизнь?
— Нет, вот этого Страна Бесконечных Возможностей обеспечить не может. Видишь ли, без смерти в этом мире ничего не возможно.
— Ну а если со смертью?
— Тогда возможно все.
И тут Ктесфион попросил:
— Колдун, ты возьмешь меня с собой?
— Конечно, — ответил тот. — Потому я сюда и пришел. Я все время рассчитывал на такое твое решение.
— Тогда почему ты не сказал мне об этом сразу?
— Я ждал, когда ты предложишь сам.
— Но почему ты выбрал именно меня? — спросил Ктесфион. — Что я — какой-нибудь особенный?
— Ни в малейшей степени. Просто в наши дни трудно найти скромного, порядочного ученика. Человека, в котором сочетались бы, с одной стороны, наивность, а с другой — изобретательность и ловкость, но в меру того и другого. Того, кто интересовался бы колдовством просто ради колдовства.
И вот кудесник и его новый ученик унеслись в голубую бездну на поиски того, что невозможно выразить словами, и, насколько нам известно, пребывают там и поныне, исследуя царства возможного в надежде найти новые знания и новые источники наслаждения. Они покинули Каликситею, ее несносных родителей и тех богачей, что смогли купить себе бессмертие и от которых произошли мы с вами. И вот мы живем, проводя наши бесконечные жизни в тоске и равнодушии, потому что ничего нового с нами уже не может случиться.
И все же, дети, будущее не так уж беспросветно. Мы верим, что Смерть когда-нибудь вернется на землю и освободит нас от безбрежной скуки наших жизней. Мы свято верим в это. Мы не можем доказать существование Смерти, однако верим в нее. Когда-нибудь нам улыбнется счастье, и, если богу будет угодно, мы все умрем, дети.
Бухгалтер
Мистер Дии сидел в большом кресле. Его пояс был ослаблен, на коленях лежали вечерние газеты. Он мирно покуривал трубку и наслаждался жизнью. Сегодня ему удалось продать два амулета и бутылочку приворотного зелья, жена домовито хозяйничала на кухне, откуда шли чудесные ароматы, да и трубка курилась легко… Удовлетворенно вздохнув, мистер Дии зевнул и потянулся.
Через комнату прошмыгнул Мортон, его девятилетний сын, нагруженный книгами.
— Как дела в школе? — окликнул его мистер Дии.
— Нормально, — ответил мальчик, замедлив шаги, но не останавливаясь.
— Что там у тебя? — спросил мистер Дии, указав на охапку книг в руках сына.
— Так, еще кое-что по бухгалтерскому учету, — невнятно проговорил Мортон, не глядя на отца. Он исчез в своей комнате.
Мистер Дии покачал головой. Парень ухитрился втемяшить себе в башку, что хочет стать бухгалтером. Бухгалтером!.. Спору нет, Мортон действительно здорово считает, и все же эту блажь надо забыть. Его ждет иная, лучшая судьба.