Это был мужчина, по летам годившийся ему в отцы, но лицом, он не выглядел на свои года, потому что, на нём, отсутствовал налёт кочевой жизни. Этот человек, явно не пёкся под палящим солнцем каждый день и не обдувался сухими ветрами степи. Он был, каким-то, домашним.

А когда Кайсай обратил внимание на его нежные девичьи руки, все пальцы которых были унизаны увесистыми золотыми перстнями с крупными драгоценными камнями, то сразу понял, что это не воин и оружием увешен, лишь для красоты. Додумать о том, кто пред ним, он не успел, так как это разноцветное недоразумение, увешенное дорогими побрякушками, сразу выложило, кто он и зачем.

— Я посланник великой царицы Райс, да, будет свет её бесконечно милостиво, освещать эту землю. Она просила передать это, — и он, вынув из-за пазухи, невзрачный деревянный перстень, протянул его Кайсаю, — и напомнить об обещании, которое, ты дал ей.

Рыжий покрутил в руке подарок, соображая, что с ним делать. Взвесил на ладони. Лёгкий, как пушинка, несмотря на то, что в него был вмонтирован камешек. Зажав его в кулаке и вновь взглянув на посланца, с горечью спросил, ожидая, почему-то, услышать просьбу, которая ему, не очень понравится.

— Что желает Матерь?

— Она желает видеться с тобой, — тут же ответил чужеземец таким тоном, будто одно это, уже не слыханный по щедрости подарок.

— Когда? — сам не понимая зачем спросил Кайсай, скорей всего, чтоб потянуть время, ибо какое-то внутреннее чутьё, забило тревогу, предвкушая неприятности.

— Я провожу, — тут же расплываясь в улыбке ответил чужак.

Кайсай, по одной его улыбке подумал тогда, что этот инородец, совсем не так глуп, как написано было у него на роже, до этого и похоже, как лиса хитёр. Бердник не торопливо принялся запрягать Васа. Посыльный вспорхнул на своего красавца скакуна и терпеливо ждал.

— На долго? — как бы между делом спросил Кайсай, застёгивая подпруги.

— Зачем спрашиваешь? — вопросом на вопрос поинтересовался чужак.

— А затем, чтобы знать, что с собой брать.

— Ничего не надо, — тут же ответил посыльный, давая понять, что едут они ненадолго.

— Понятно, — пробурчал рыжий, вскакивая на коня.

Не оправдав ожидания бердника, посыльный поехал не в степь, на выход из лагеря, а наоборот, в центр, в направлении царского двора. Кайсай даже успел злобно про себя ругнуться, подумав, что Райс ожидает его у Агара, до которого было быстрее пешком дойти, чем он Васа запрягал, но странный чужеземец и тут его удивил.

Он не стал останавливаться на проходе в царский двор, а повернул на дорогу и ускорился. Кайсай припустил за ним, а когда они выехали, вообще, из стойбища в степь, чужак так припустил своего тонконогого, что рыжему с Васом, пришлось изрядно попотеть, чтоб сильно не отставать и удавалось это сделать, только благодаря тому, что пришлось трижды пересекать небольшие речушки, при форсировании которых, тонконогий изрядно задерживался, когда как Васа, пролетал их не сбавляя скорости.

Наконец, они доскакали до леса, который ещё издали вопил о своём особом положении и предупреждал сторонних путников о недопустимости пересечения своих границ. Всё поле, на полёт стрелы, от первых его деревьев, было утыкано шестами, на которых белели голые человеческие черепа, въехав в который, посланник остановился и по виду, стал кого-то ждать. Кайсай подъехав к нему, пристроился чуть позади и с боку.

— Смотри на меня и делай всё тоже, — проговорил чужак, даже не обернувшись, — не делай резких движений и выполняй всё, что скажут, иначе они сначала стреляют, а только затем, спрашивают.

Сердце Кайсая колотилось, как сумасшедшее и вовсе не из-за гонки. Он понял, куда его привели. В самое логово поляниц, куда ни одному мужику хода нет! Ему никогда ещё не приводилось слышать, что кто-то был в царстве «мужерезок», хоть тайной вылазкой, хоть по приглашению и вернулся обратно.

Зато из разговоров у костра, слышал, что тот или иной, решивший по дурости или на спор сунуться сюда, пропадал с концами, какого бы роду племени он не был. Попавшему сюда мужику, лишь один выход отсюда, в виде отлетевшей души от тела. Кайсай струхнул, напрягся и осторожно за озирался по сторонам, но никого не заметил.

Пара «мужененавистниц» выехала из глубины леса, прямо к ним навстречу. Не обращая внимание на посланца, они чуть разъехались в стороны, не спуская настороженных и беспокойных взглядов с Кайсая. Рыжий выпучил глаза от удивления. Обе наездницы были черноволосыми и с узкими, раскосыми глазами, как у далёких восточных кочевников!

На мгновение, у Кайсая закралось сомнение, что он угодил не в логово поляниц, а в какую-то ловушку. Он лихорадочно начал соображать, кто они могли быть такие и что им от него надо. Тем временем, одна вложила стрелу в лук, вторая подъехала к берднику вплотную, с другой стороны.

— Сдай оружие, воин. С оружием нельзя, — пропела она мягким, тонким голосом, протягивая к нему руку.

У Кайсая, что-то ёкнуло внутри, запротестовало, но он повиновался, убедив себя в том, что это, в принципе, нормально в целях безопасности. Он отстегнул меч, кинжал и передал чернявой деве, успев обратить внимание, что эта чужестранка, довольно симпатичная, если не сказать, по-своему красивая, вражина.

Достал ножи из сапог и держа их за лезвия, тоже передал в руки вымогательницы всего острого. Та, ничего не говоря, вопросительно взглянула на пояс. Кайсай поднял руки и проговорил, так, как будто высказывал это, уже десятый раз, за этот день:

— Оружия больше нет, а пояс снять не могу, это зарок. Обыскивать будешь?

— Не бойся воин за своё оружие, — неожиданно ответила она, — я пред Матерью за него головой отвечаю.

Кайсай опустил руки и кивнул, давая понять, что согласен с такой постановкой вопроса. Дальше они поехали уже вчетвером. Посланец впереди, Кайсай за ним, а две очаровательные, ускоглазые наездницы по бокам, чуть отставая и держась от него на безопасном расстоянии, как будто это не они ему, угрожали оружием, а он им, голыми руками.

Всю дорогу лесом, петляя между деревьями, бердник напряжённо соображал, куда же его ведут, и кто это такие, но проехав в глубину леса, он сначала услышал шум девичьих голосов, а потом и увидел, в стороне от их пути, на поляне, целый муравейник из девичьих тел, которые мелькали между деревьев, чем-то занятые и при этом вели себя очень шумно.

Что там происходило, Кайсай понять не смог, так как было, всё же, довольно далеко, хотя отчётливо разглядел и светловолосых, и рыжих, и тёмных, и каких там только не было, но большинство, обладали волосами золотого цвета. Он даже несколько обрадовался, что всё же попал именно к поляницам, а не пойми к кому. Хотя, чему тут было радоваться?

Его повели дальше и вскоре, впереди он разглядел среди деревьев огромный шатёр, к которому они и направлялись. У самого выхода из леса на поляну с этим шатром, их встретила троица новых «мужерезок», но на этот раз выглядевших вполне знакомо для Кайсая, притом та, что стояла по средине, показалась знакомой. Она явно выделялась от всех, кто был рядом, и возрастом, и обилием золота на себе любимой, и надменностью взора.

Две сопровождающие Кайсая черноволосые девы, тут же отстали и судя по удаляющемуся в сторону конскому топоту, покинули кавалькаду. Старшая, как понял Кайсай, подъехала к нему в плотную, елейным голоском запела, явно заигрывая и стараясь привлечь к себе его внимание, кляча старая, считая, похоже, себя просто неотразимой:

— Здравствуй, Кайсай.

— Будь здрава, дева, — ответил рыжий учтиво кланяясь, — только я не помню, чтоб нас друг другу представляли.

— Ну, какие проблемы, — заворковала людоедка, которой он в сыновья годился, подъезжая так близко, что задела своей ногой его ногу, как бы случайно, — меня кличут Огненный Ветер, ты можешь называть меня, просто, Ветерок.

— Ммм, как мило, — подыграл ей рыжий, улыбаясь в ответ, а про себя ругнулся, мол, вот только тебя мне ещё не хватало для полного счастья.