— Ему это будет дорого стоить.

— Верно, но пляж пока ещё остается удобным местом для масштабного вторжения. Теперь у него есть подкрепление. Если отчёты верны, его силы значительно превосходят наши. Однако у нас лучше расположение, что является весомым преимуществом.

— Мне кажется, что ему важна не только победа. — Арин вспомнил игровой стол Кестрел. — Он любит изящные и остроумные победы. Выставить противника, который решил, что может тягаться с ним, дураком. Он может отправить все войска на пляж и те победят, неважно, какой ценой. А потом он отправится на север, чтобы взять город. Победа грубой силой. Очень грязная победа, с огромными потерями. Совершенно незатейливая. Он предпочитает действовать с хитростью. Он уже попытался схитрить, отправив своих людей на скалы. Если у него припасен ещё один трюк в рукаве для пляжа, я бы не стал сосредотачивать все наши силы там.

— Если мы никого не оставим на пляже, то он возьмет полуостров без сопротивления.

— Пошлём дивизию.

— Две трети?

— Плюс большее количество припасов и пехоты. Обоснуемся там. Оставшаяся часть армии продолжит свой путь на юг. Она будет лёгкой, а потому быстрой. Состоящей преимущественно из кавалерии. Они возьмут с собой немного пушек и орудий.

— Куда ты поставишь своих людей?

— Куда скажешь.

Рошар нарочито округлил глаза.

— Как любезно с твоей стороны.

— Пока они будут оставаться под моим командованием.

— Почему нет, — любезно ответил Рошар, — пока ты будешь оставаться под моим?

* * *

Наступила ночь. Арин с Рошаром без лишних разговоров раскинули палатки рядом друг с другом. Потрескивал небольшой костерок. Потянуло холодом, погода начала меняться.

Рошар лежал на спине, подложив под шею валик, свернутый из спального мешка. Он дымил.

— Я вот тут думаю...

— О боги.

— Мне пришло на ум, что у тебя нет официального статуса, и я, твой принц, могу тебе его дать. — И он произнёс незнакомое Арину слово на восточном языке. — Ну? Что скажешь? Подходяще?

— Это зависит...

— От?

— Настоящее ли это воинское звание или какое-то ужасное ругательство, которое ты выдаешь за звание.

— Арин! Ну откуда это недоверие?! Я выучил тебя всем ругательствам, что знаю.

— Нисколько не сомневаюсь, что ты приберег одно-два как раз для такого случая.

Рошар пробормотал что-то про свиней и любовь Арина к уточнениям.

Арин рассмеялся.

— Я, вообще-то, серьезно, — сказал Рошар. — Я не знаю, как перевести это слово, обозначающее твой статус. Оно сделает тебя третьим по важности, после Хаша. — Флотоводец испросил королевского разрешения покинуть корабли, находящиеся под его командованием, уступив флот своему помощнику. Он захотел стать частью сухопутной армии. — У него есть опыт. Он воевал с генералом в горах четыре года назад. Он хорош. Но он убьёт меня, если я дам тебе звание выше, чем у него.

Арин сдвинул полено и какое-то время наблюдал за вылетающими из костра искрами.

— Спасибо.

Рошар сощурился, вновь сделав затяжку. Чаша его трубки заискрилась красным.

— Ты вроде бы и не очень рад. — Дым окружил его лицо. — В чём дело? Чем тебя не радует перспектива быть третьим? Тебе не по душе Хаш? Так и мне тоже. И что? Ты не можешь быть вторым и уж точно, черт возьми, не будешь первым. — Он пристально посмотрел на Арина. — Ээ-э нет, ты переживаешь не из-за неутолённого честолюбия и это не уязвленное самолюбие, за которое, как правило, принимают твою озабоченность. Но не в этот раз. Арин, ты нервничаешь, да? Не стоит, ты идеально подходишь для этой должности. Ты же хочешь её занять. Только сегодня утром ты утверждал, что хочешь командовать Гераном.

— Потому что должен. Я несу ответственность за свой народ.

— И он тебя любят. Они считают тебя святым даром богов. Должен признать, ты хорошо потрудился на этом поприще.

— Я не нарочно.

— И это даже лучше. Вышло очень достоверно. Это, знаешь ли, очень удобно, когда отправляешь людей на смерть.

Арин опустил взгляд на украденную валорианскую обувь и почувствовал, как вспыхнули его щёки.

— Слишком поздно сомневаться в смерти, гибели и убийствах, — заметил Рошар. — Ты уже по уши в этом. Некоторые рождены для подобной судьбы.

Арину подумалось, а что если Кестрел не пришла, потому что услышала запах смерти на нём.

— Ты отлично справишься, — сказал Рошар.

— Я знаю.

Рошар скрестил ноги, сложив на согнутое колено одной другую, слегка приподнялся и постучал чашей трубки по ботинку, затем вновь улегся на валик.

— Чувствую, будет дождь.

— Гм-м-м.

— Листья на деревьях уже приняли форму чаши.

— Это невозможно разглядеть в темноте.

— Я вижу это мысленно. — Дым из трубки повис в воздухе. Рошар сложил руки на груди. Он готовился ко сну. — Арин.

Арин, сидевший рядом, уперев локти в согнутые колени, и совсем не хотевший спать, откликнулся:

— Да?

— Ну и как я выгляжу в темноте?

Ошарашенный Арин посмотрел на Рошара. У ответа на этот вопрос не существовало границ. Но задан он в тоже время был аккуратно, изящно. Мягкая и неуверенная его формулировка говорила о том, что Рошару это было действительно важно знать. В красных отблесках огня его тело казалось вялым, а изуродованное лицо открытым. Тяжесть, что лежала у Арина на сердце (а именно характерная грусть, устроившаяся чуть ниже его ключицы, наподобие кулона), уменьшилась.

— Как мой друг, — произнес Арин.

Рошар не улыбнулся. Когда он заговорил, его голос соответствовал выражению лица, что было для него редкостью. Но ещё реже можно было услышать подобный тон его голоса. Тихий и правдивый.

— Ты тоже.

Оставшись в своей палатке один, Арин, должно быть, всё-таки уснул. Он проснулся, думая обнаружить Кестрел рядом с собой. Её присутствие казалось осязаемым и таким же настоящим, как тогда, когда она стояла перед ним у него в покоях. Тонкий силуэт. Шепот разгоряченной кожи. «Я хочу вспомнить тебя».

Спи, велел он себе. Нельзя её удерживать какими бы то ни было обещаниями.

Арин повернулся на бок. Раздался удар грома. Небо разверзлось. Дождь застучал по ткани палатки. Все громче и громче.

* * *

Дождь не унимался. Вода лилась с лошадей ручьем. День ничем не отличался от утра, ночь от вечера. Все окрасилось в серые размытые тона. Арин промок до нитки. Дождь капал с его носа.

Они продвигались медленно. Арин вернулся в середину колонны и остановился, чтобы помочь подтолкнуть повозку, застрявшую в колее между камнями брусчатки. А потом вновь взобрался на лошадь, когда понял, что кто-то объявил привал. Все должны остаться на своих местах.

Он поскакал к Рошару.

— В чём дело? — спросил он принца.

— Дорога разветвляется. — Рошар кивнул на дорогу, простирающуюся впереди, и вытащил вощёную карту из тубуса, торчавшего из его седельной сумки. Арин достал из своей сумки жёсткое одеяло и накрыл им себя и принца, чтобы уберечь карту от дождя.

Вскоре дорога должна будет разделиться. Лерален простирался на запад.

— Думаю, последовать твоему совету, — сказал Рошар. — Мы разделимся. Большая часть армии двинется на запад. Оставшаяся — на юг. На что ставишь, Арин? Это твоя страна. Где развернется бой?

Арин всмотрелся в карту, прикусив нижнюю губу.

«Мм-м, — подала голос смерть. — Вон те поместья такие аппетитные».

Неподалеку от них стояло несколько неогороженных поместий. Они находились достаточно близко к югу, чтобы стать перевалочным пунктом для поставок генерала с Итрии на материк.

— Вот здесь, — сказал Арин. Дождь стекал по его губам, создавая ложное впечатление, будто он плевался. — Если генерал сумеет там обосноваться, то в итоге сможет укрепить свои позиции, взяв почти всё, что требуется из близлежащих усадеб, кроме чёрного пороха. У него появится возможность незаметно подобраться и рассредоточиться, встав как на востоке, так и на западе. Он возьмет нас в тиски и вытеснит в город.

Рошар свернул и убрал карту. Арин опустил одеяло, которое промокло насквозь. Ему предстояла та ещё ночка.