По версии следствия, ещё в начале 1930 г. подлежавшие высылке кулаки посёлков Союзного, Большаковского и Аникинского — Гавриил Гамзулев, Иван Большаков и Максим Ващенко — скрылись в тайге и повели на хуторах и в посёлках «контрреволюционную вербовочную работу». С первых дней к ним примкнули беглые кулаки — бывший казачий урядник Иван Усков, бывший белогвардеец Александр Калинин, а также Фёдор Шевелев, Максим Гамзулев, Егор Бекешкин, Никита Останин и другие. Заговорщики якобы под видом колхозных собраний проводили свои тайные совещания, а руководитель «бандячейки» с. Собольниково Москвин организовал колхоз, куда вступили зажиточные и твёрдозаданцы. Часть беглых кулаков скрывалась в болотистой части урмана на Черемуховском острове.
В освещении жителей района чекистам активно помогал один из их осведомителей — бывший священник 22-летний Владимир Попов, который после снятия сана был в марте 1929 г. отправлен уполномоченным ОГПУ по Убинскому району Б. А. Свинтульским на работу секретарём сельсовета в Урочище Чёрный мыс «с заданием выяснения обстановки на месте». После полутора лет работы (экс-поп, в частности, перехватывал письма находившегося в чекистской разработке Ф. Куклина) агента отправили в Чумаково.
Согласно информации Попова, «бандячейки» были, так сказать, семейным делом. Да и сами небольшие посёлки часто носили имена их основателей. Например, в крохотной Усть-Сенче лидерами повстанчества были братья Горчаковы: Лефантий, Прохор, Федот, Александр, Иван, Вениамин и Фёдор, в Аникинском — владельцы мельницы Фёдор, Степан и Митрофан Кокорины. В пос. Осиновском — В. И. Дурейко, в Баевском — Пётр Баев, Алексей Степанов и Казарин, в Соловьёвском — Марк Соловьёв, Пётр Блезаренко, Василий Неганов, в Большаковском — Иван Большаков и Максим Ващенко, в Куклинском, Потеряевском и Пятистенном — Фёдор Куклин и Савелий Долганов.
Но, по всей видимости, агентура ОГПУ в Чумаковском районе сработала неэффективно и не смогла дать «органам» своевременной информации. А сигналы об опасном положении в районе были. Незадолго до восстания жители с. Крещенка оказали сопротивление раскулачиванию: до 200 крестьян напали на милиционеров, конвоировавших двух арестованных «кулаков». Обоих милиционеров арестовали, а «освобождённых кулаков качали на руках и снабдили продовольствием». В чекистском отчёте полпред ОГПУ Л. М. Заковский сокрушённо отметил, что «вокруг этого факта партийная организация достаточной работы не провела». Да и районные власти в целом авторитетом у населения не пользовались.
Справка по архивному оперативному делу № 12973, заведённому в июне 1931 г. в связи с «группированием кулачества» в Чумаковском районе, даёт скудные сведения о предыстории выступления. Так, в сообщениях начальника Чумаковского райаппарата ОГПУ Н. И. Ульянова указывалось, что беглые кулаки, вооружённые трёхлинейками и обрезами, концентрируются на севере района. Организаторами восстания были Гавриил Иванович Гамзулев, Никита Максимович Останин, Иван Усков, Егор Бекешкин, Александр Калинин, Фёдор Шевелев, Александр Акулинский.
Возглавивший восстание Г. Гамзулев был обижен не только конфискацией имущества. Об этом говорят показания свидетелей в период проверки дела на участников восстания, которая производилась целых 37 лет спустя — редкость для групповых реабилитаций. Так, барабинский бухгалтер П. Д. Мицкевич в 1968 г. показал, что в 1930 г. в посёлок Завидное приехал работник Чумаковского райисполкома и настоял, чтобы актив сельсовета лишил избирательных прав как кулака и выслал Гавриила Гамзулева. Тот, узнав об этом, взял лошадь и поехал с женой и сыном в указанное место ссылки «за болото», но потом тайком отправил семью к тестю в село Крещенское. У отца жены в то время на квартире жил заведующий Крещенской конторой учлеспромхоза партиец Шейко, который вскоре заставил Гамзулеву выйти за него замуж, забрав себе и сына Гамзулева, и его лошадь — отличного кровного рысака. Эта история осталась в памяти крещенских старожилов, которые много лет спустя рассказывали, как люди из отряда Гамзулева летом 1931 г. выкрали у Шейко гамзулевского коня… Кстати, Заковский указывал, что Шейко «устраивал массовые пьяные оргии», а районными властями «к изжитию ряда безобразий в учлеспромхозе мер не принималось, антисоветский элемент широко использовал это в контрреволюционных целях»[331].
Восстание началось в качестве ответа на очередную волну арестов и высылок. 6 июля 1931 г. небольшой отряд Ивана Ускова между посёлками Аникинским и Поварёнковским расправился с активисткой-батрачкой Ефросиньей Тропковой, обвинённой в том, что по её доносу был раскулачен Егор Кокорин, затем бежавший и ставший одним из активных повстанцев. Шестеро повстанцев, в том числе Иван Усков, а также Егор и Фёдор Кокорины в ночь на 9 июля осуществили налёт на пос. Аникинский, забрав с собой семью подлежавшего высылке «кулака» Фёдора Кокорина. Днём между посёлками Желтоухово и Майнак несколько повстанцев организовали засаду на председателя Александровского сельсовета Литвинова и уполномоченного райисполкома Веселова, но те заметили опасность и смогли скрыться.
На место происшествия 10 июля выехал вооружённый отряд: райуполномоченный ОГПУ Н. И. Ульянов, начальник раймилиции Кутько, уполномоченный угрозыска Игнатенко, а также ведомственный милиционер Щербаков с председателем сельсовета Урочища Чёрный мыс Гамарниковым и объездчиком леспромхоза Гребенщиковым. Они были направлены для расследования убийства Тропковой и задержания семьи Кокорина. Однако этот отряд угодил в засаду и разбежался, причём сначала Усков убил Гамарникова, а затем были выловлены и уничтожены пытавшиеся скрыться в лесу милиционеры Игнатенко и Щербаков. Начальники районного ОГПУ и милиции, а также объездчик смогли спастись.
В тот же день, 10 июля, восставшими были захвачены сёла Чумаковского района: Крещенское, Шевелевка, Гороховая Грива, пос. Мартемьяновский и другие, разогнаны сельсоветы и колхозы, арестованы свыше 150 чел. В ближайшие дни восстание охватило следующие посёлки: Аникинский, Баевское, Большаковское, Гольский, Дупленский, Завидный, Красинское, Куклинский, Лепинский, Лисьи Норки, Осиновское, Поварёнковский, Потеряевский, Пятистенный, Радовский, Собольниково, Соловьёвский, Союзное, Урочище Чёрный мыс, Усть-Сенча, Ушково, Ческидово, Черный.
Восстание разгорелось в течение нескольких дней, охватив значительную часть взрослого мужского населения 24 посёлков: если там было 750 дворов, то населения в них насчитывалось примерно 3.500 — 4.000 душ. Половина — женщины, из оставшейся мужской половины — большая часть мальчишки и подростки. Так что мужчин было до 1.000, из которых порядка 200 ушли к мятежникам. В ряде случаев поддержали повстанцев и местные власти: члены Собольниковского сельсовета К. Макаров и Просторин участвовали в вылавливании советско-партийного актива, а сельсоветы Урочища Чёрный мыс и Крещенского загодя до восстания снабдили «главарей банды бланками с печатями и удостоверениями».
Центром повстанчества стало с. Крещенское, в связи с чем мятеж в чекистских источниках именуется Крещенским. В ночь на 11 июля в Крещенском на складе леспромхоза было захвачено 11 пудов пороха, а сторож Яков Софронов увезён и затем убит. Лёгкие победы воодушевили повстанцев. Настроение им подняли и захваченные на складе несколько ящиков водки. На рассвете 13 июля мятежниками был захвачен пос. Аникинский и убиты два милиционера, а также объездчик.
Сотрудники милиции и объездчик Василий Колотов (последний хотел бежать, но был ранен самими милиционерами) держали оборону в избушке, крича, что будут стрелять до последнего патрона. После долгой перестрелки мятежники смогли подобраться ближе и добить одного из милиционеров, к тому времени раненного. Второй пытался спрятаться в подполье, но безуспешно. В горячке боя расправились и с незадачливым беглецом Колотовым (по иным данным, был убит объездчик Костюков, а Колотов — только ранен). Как утверждали чекисты, к отряду примкнули «бандячейки» Аникинского и других деревень, после чего восставшие выступили дальше[332].
