Сергей Миронов, помогая Ежову и Сталину устранять ягодинцев, тоже как следует опасался тех, кто служил с ним рядом. Ведь и они могли получить соответствующий приказ из столицы. Однажды, играя на работе с Агнессой в бильярд, он увидел трёх чекистов, вошедших во двор управления, и застыл, побледнев, с кием в руках. Оказалось, это была просто смена караула… Миронов стал иногда делиться с женой своими сомнениями по поводу происходящего, чего прежде не позволял никогда [256]. Но его деятельность по-прежнему была направлена на поиск всё новых и новых «врагов народа».
«Когда взяли за горло, он застрелился»
Именно при Миронове несколько чекистов сочли за благо покончить с собой. Бытовая причина самоубийства просматривается в нескольких случаях. Например, с рядовым алтайским оперативником, носившим подходящую для чекиста фамилию Херов, который регулярно пил и мог застрелиться спьяну. Доведённый до отчаяния придирками начальника, застрелился секретарь Шипуновского райотдела НКВД Комаров — начальник райотдела М. С. Панкратьев получил в связи с этим три года заключения. Остальные три случая были связаны исключительно с политическими причинами.
…Около восьми часов вечера 31 июля 1937 г. в своём кабинете в здании управления НКВД застрелился один из видных новосибирских чекистов — заместитель начальника СПО Г. Д. Погодаев, активный проводник и организатор террора, которого Миронов как раз намечал на должность начальника Барнаульского оперсектора НКВД. Как рассказывала делопроизводитель СПО Мария Циунчик-Путинцева, последнюю неделю Погодаев вёл себя нервозно, ругал подчинённых, особенно оперативника из ведущего 1-го отделения, разрабатывавшего троцкистов и правых, М. Г. Кострюкова (дескать, «сопляк», который смеет возражать начальнику), подолгу сидел в своём кабинете с бывшим коллегой, а на тот момент замначальника Отдела охраны крайкома и крайисполкома А. Р. Горским. 31 июля Погодаев нервничал, ходил по кабинетам подчинённых, нигде не задерживаясь, и «очень сильно ругался на одного арестованного». Инспектор УНКВД Дмитрий Ивашин показал, что с 25 июля Погодаев нервничал и часто рассматривал своё личное оружие…
Никто в управлении не слышал выстрела из запертого кабинета. Встревожились только глубокой ночью — у чекистов самая горячая пора допросов, а куратора не видно. Сначала думали, что он уехал на дачу. Кабинет Погодаева вскрыли только в три часа ночи — по указанию заместителя начальника управления Ивана Мальцева, который накануне вечером дважды безуспешно вызывал Погодаева к себе. Восемь часов спустя состоялось экстренное партсобрание управления, на котором самоубийство Погодаева — с подачи Миронова — единогласно заклеймили как вражескую вылазку труса, испугавшегося неминуемого разоблачения. «Когда Погодаева взяли за горло, он застрелился», — заявил вскоре видный чекист Сергей Политов Аркадию Горскому.
О личности Георгия Погодаева известно не так уж и много. Он давно работал в ЧК-НКВД Сибири, но в 1930 г. совершил изнасилование и «за исключительно антиморальное поведение и пьянство» был арестован на 30 суток с возбуждением перед полпредством ОГПУ ходатайства о его увольнении без выходного пособия. В органах его всё же оставили, в партии восстановили… В результате чекист остепенился (редкий случай!), пил сравнительно мало и избегал каких-либо политических разговоров на вечеринках, хотя вообще отличался болтливостью и старался первым рассказать о каких-либо кадровых новостях, касавшихся перемещений, награждений и взысканий относительно его коллег. Он страдал сильной светобоязнью и всегда носил тёмно-синие очки. По словам Циунчик-Путинцевой, она и секретарь отдела Иван Павлов нередко читали Погодаеву документы, «так как он совершенно не мог иногда читать»[257]. Зато допрашивать этот чекист умел как мало кто.
Заслуги Погодаева стоит перечислить с помощью одной из официальных бумаг. В представлении к награждению высшим ведомственным отличием — знаком «Почётного работника ВЧК-ОГПУ» — значилось, что к июлю 37-го Георгий Дмитриевич добился превосходнейших результатов. Перечень достижений начинался с 1933 г., когда Погодаев активно участвовал в разоблачении «белогвардейского заговора». Помимо того, в 1933–1934 гг. он вскрыл несколько молодёжных террористических групп, включая группу Борисова, собиравшуюся устроить «покушение» на Сталина, а в 1935 г. «успешно провёл следствие по делу террористической группы, возглавляемой бывшим подпоручиком Абрамовым, ставившей задачей подготовку и совершение теракта над секретарём Запсибкрайкома т. Эйхе».
С 1936 и до лета 1937-го Погодаев развернулся в полную силу: под его личным руководством была вскрыта и ликвидирована фашистская террористическая организация в Томске (29 человек арестовано, из них 17 — расстреляны); эсеро-монархический заговор (400 арестованных); террористическая организация правых; созданная гестапо сектантская организация; шпионско-повстанческая организация, созданная японской разведкой; террористическо-шпионская организация на транспорте, созданная германской разведкой; шпионско-диверсионная организация среди медработников края. Погодаев также стал одним из основных следователей по делу военного заговора в СибВО[258].
Стоит отметить, что он допрашивал арестованного как троцкиста оперативника своего отдела Бориса Сойфера и летом 37-го требовал, чтобы тот подписал 24-страничный протокол, где в качестве завербованных бывшим начальником Барнаульского горотдела НКВД С. Г. Южным значились, помимо Сойфера, известные барнаульские чекисты С. В. Толмачёв, Ф. В. Воистинов, В. М. Старосельников, Н. К. Петренко и др. Однако Сойфер предпочёл выброситься из окна…[259]
Ситуация накануне самоубийства замначальника СПО развивалась следующим образом. В конце июля коллега Погодаева А. Р. Горский выехал в командировку в г. Камень организовывать там оперативный сектор и перед отъездом зашёл к Погодаеву. Тот сообщил, что их общая знакомая Мария Ивановна Гоба, работавшая секретарём плановой комиссии крайисполкома, проходит как участница правотроцкистской организации и намечается к аресту. Погодаев заявил, что сам будет допрашивать Гобу…
Арестованный доцент нархоза В. В. Журавлёв показал, что профессор социально-экономических наук Г. Е. Дарченков, читавший чекистам лекции по истории партии, говорил ему о Погодаеве — дескать, тот в НКВД ведает вузами и всеми учебными заведениями. В июле 1936 г. Георгий Дарченков утонул в Катуни во время купания. Его вдова Анна Титова, работавшая плановиком Отдела трудовых поселений УНКВД, а потом плановиком-экономистом краевого управления совхозов, стала объектом интенсивных ухаживаний со стороны Погодаева, о чём она рассказывала Журавлёву[260]. Прочитав фамилию Анны Титовой в протоколе допроса доцента, Погодаев её немедленно вычеркнул. И это погубило матёрого чекиста. Его штатские знакомые тоже погибли очень скоро: В. Журавлёва, М. Гобу и А. Титову 27 октября 1937 г. расстреляли в Новосибирске по приговору выездной сессии Военной коллегии Верхсуда СССР.
От Гобы добились показаний о том, что один из руководителей крайплана С. Я. Эдельман намеревался привлечь в организацию правых также и чекистов Погодаева с Горским «с целью их использования в интересах иностранной разведки». Эдельман, арестованный 15 февраля, полгода спустя, 26 августа 1937 г., показал, что заговорщики благодаря болтливости Погодаева, Горского и Гобы получали ценную информацию, но в свою правотроцкистскую организацию вовлечь чекистов им не удалось. Из заместителя председателя крайплана Эдельмана чекисты сделали лидера основной группы правых, создавшего ряд террористических организаций и установившего связь с троцкистским центром М. С. Богуславского и М. И. Сумецкого. Во время приезда в 1935 г. Николая Бухарина в Новосибирск Эдельман с ним встретился и якобы получил установки относительно усиления контрреволюционной работы и ускорения совершения теракта над секретарём крайкома Эйхе[261].
